Уазик мягко приземлился на небольшую полянку рядом с большим оживлённым трактом. Как ни прискорбно, но мне придётся расстаться с питомцем. Хотя его и можно замаскировать под коня, но даже этот прибрежный город просто кишел магией. Заклинатели тоже хотят на остров. Так что нас легко вычислят и попытаются убить. А это конец всему плану. Так рисковать я не имел права.
— Ну что, дружище, пора нам с тобой расстаться. — Зачем-то сказал я, сочтя нужным попрощаться. Слепой питомец мягко толкнул меня своей головой в плечо. — Прости, но я не знаю, как можно тебя отпустить. Так что просто могу сказать — ты свободен. Прощай.
Чувствуя на себе эмоции питомца, невероятно загрустившего и едва ли не отчаявшегося, но всё понимающего (или это мои эмоции?), я быстро снял с него все мешки, повесил их на спину и быстрым шагом отправился к дороге. На самом краю поляны я обернулся, чтобы увидеть напоследок питомца, к которому успел за эти дни привязаться всей душой, вздохнул и ушёл. До слуха донёсся вой отчаяния, а потом частые хлопки. Питомец всё понял и ушёл.
— Посмотрим, что собой представляет этот гадюшник. — Тихо сказал я, выходя на тракт.
Дорога была оживлённой. В обе стороны проезжали телеги, как открытые с каким-то грузом, так и закрытые, с рабами внутри. За некоторыми повозками и даже всадниками, не желавшими ехать медленно, спешили привязанные верёвками за руки истощённые люди. Изредка встречались одинокие путники, в основном, одетые либо в тёмные скрывающие одежды, либо в яркую броню или расшитую мантию. Короче, одиночками были исключительно сильные личности.
Поправив пояс и проверив сохранность пистолета, я зашагал к городу. На меня изредка смотрели изучающими взглядами, и если всякие рабовладельцы просто равнодушно отводили взгляд, то одиночки внимательно изучали меня, видимо, без проблем вычислив во мне человека. Но мой статус многое разъяснял, так что проблем не было.
И вот он — город. Вдоль тракта, по которому я шёл и который являлся самым широким в городе, что я разглядел с высоты, стояли исключительно высокие каменные дома, зачастую украшенные разными знамёнами. А вот за ними были самые настоящие трущобы, полные грязи, нищеты и преступниками. К счастью, все основные дороги лучами расходились от одного места — порта, куда я и шёл.
В порту было на удивление мало народу. В основном это грузчики, перетаскивавшие груз с кораблей и на корабли, изредка личности в не вписывающихся в обстановку дороговизной одеждах. Ну и стража, как без них. Хотя вооружены были тут все поголовно.
Напряжённо вглядываясь в демонов, я стал искать корабль, могущий меня перевезти на остров. И нашёл такой. Это была небольшая шхуна, в которую постепенно загружали груз, вокруг которой суетилось достаточно много демонов. А капитан, демон в характерной одежде, сейчас стоял на небольшом отдалении от корабля на пирсе, наблюдая за работой. К нему я и отправился.
— Добрый день. — Поздоровался я, привлекая внимание.
Капитан медленно повернул голову в мою сторону, впившись взглядом глаз с вертикальными зрачками. Капитан был всего на полголовы выше меня, но смотрел так, словно выше раза в три. Демон всего лишь семьдесят шестого уровня внимательно изучил всю мою экипировку, подозрительно посмотрел на мои мешки с деньгами, небольшие по размеру, на вполне себе заметные. Наконец, он соизволил ответить.
— Чего тебе нужно, человек? — Грубый басовитый голос вкупе с надменностью должен был подавлять собеседника, но после слияние с сознанием Чистильщика я стал почти неподвластен навязыванию.
— Мне нужно попасть на Мерейру. — Ответил я. Капитан посмотрел мне в глаза, в данный момент не прикрытые забралом, пытаясь выискать подвох, но, убедившись в моей серьёзности, ответил брезгливо:
— Доступ на остров разрешён только гладиаторам с репутацией арены от тысячи, или же победителям общего турнира. — И отвернулся, давая понять, что разговор окончен. Но я отступать не собирался.
— И когда этот турнир будет? — Пытаться подкупить моряка я не пытался. Наверняка на острове тоже есть проверка, а так рисковать без проработки других вариантов я не мог.
— Тебе то что? — Огрызнулся моряк. — Сомневаюсь, что у такой блохи, как ты хватит денег даже на десятую часть платы за участие.
— И сколько нужно денег? — Сохраняя самообладание, спросил я спокойно. Моряк ухмыльнулся и, явно ожидая ошарашить меня ответом, заявил:
— Пятьсот золотом! — И посмотрел на меня. Я победительно улыбнулся и произнёс:
— Вот как раз по случаю именно столько и скопилось в кошельке! Так где проходит турнир? — Моряк отвернулся, недовольно двигая желваками, и сплюнул в сторону, хотя хотел наверняка в меня. Вздохнув, я достал из заранее привязанного на местный манер к поясу кошелька золотую монету достоинством в двадцать золотых. Взяв ладонь моряка, я вложил в неё монету и, подождав, когда тот разглядит её, спросил снова:
— Где проходит турнир?
— А не боишься такими деньгами светить? — Зажав монету пальцами, чтобы лучше разглядеть, спросил без тени улыбки моряк.
— Я убил столько, что заразился жаждой крови. Так что если кто-то решит меня ограбить — буду только рад. — Ответил я, оскалившись. И, подавляя внутреннее клокотание, спросил в третий раз. — Где проходит турнир?
На этот раз моряк ответил, причём, вполне подробно разъяснил дорогу к нужной арене. Впрочем, я мог и сам догадаться, ведь именно туда стягивалось большинство воинов. Так что мне оставалось идти за ними, попутно сверяясь с указанной капитаном дорогой. Он не обманул.
Огромное здание, внешне напоминающее утолщённый Колизей овальной формы, впитывало в себя потоки обычных граждан с одной стороны и жидкий ручеёк воинов, выстроившихся в очередь около одного из входов. Большинство из воинов проходили внутрь, и лишь редкие, в основном низкоуровневые и бедноватые на вид, уходили.
Пристроившись в очередь, я стал ждать. Все воины молчали, держа руки на оружии, словно готовые к мгновенной атаке. Такое чувство, что мы уже вышли на арену и ждём, когда объявят бой. Даже я, чувствуя общие настроения, невольно тянулся к рукояти меча или внушающему не меньшее чувство безопасности пистолету. Но вот, слава богу, подошла моя очередь.
У входа в здание стояли два дуболома, один в один похожие на четырёхстворчатые шкафы с антресолью, где антресоль — это челюсть. На них не было брони, лишь льняные рубахи на голое тело. У обоих на поясах висели по две секиры, каждая из которых шириной была с мои плечи в доспехах. Один смерил меня внимательным взглядом, а второй пробасил:
— Давай деньги.
