Лефлер обглодал ребрышко и снова попробовал вино.
– М-м-м, хорошее какое. Но явно не твое, ведь виноградников на твоем холме я не заметил.
Они засмеялись. Потом помолчали.
– Что ты об этом думаешь, Гуттер?
– О чем, о свиньях?
– Нет, конечно, со свиньями все ясно. Что ты думаешь о человеке, который охотится за стариной Лефлером?
– Наверное, ты перешел кому-то дорогу…
Гуттер потянулся к вину, однако пересилил себя и взял кусок ягнятины.
– Мои дела тебе известны, если бы я обидел лорда, за мной бы приехал батальон, а не охотник-одиночка. Лорды убийц не нанимают.
– Но, может быть, ты пошалил где-то помимо твоих дел, а? Раздел карету, перехватил казну?
Гуттер положил мясо в рот и стал медленно его разжевывать, следя за реакцией Лефлера. Интересовался он не ради любопытства: если у Лефлера завелось золотишко, его можно было забрать.
– Нет, Гуттер, я такими вещами не занимаюсь.
– Ну, не занимаешься, значит, не занимаешься, – пожал плечами разбойник. – Казну-то с собой возишь?
– Зачем же? Мне в дороге и нескольких золотых достаточно, а казна давно в полку.
Это была не вся правда, поскольку сто золотых талеров Лефлер возил в тайнике, устроенном в ножнах меча.
– Эй, Лум, позови Батисту, – приказал Гуттер. Стоявший в углу слуга поклонился и выбежал вон.
Лефлер стал есть, делая вид, что все происходящее его не касается.
В полном молчании прошло минуты три, затем в зал вошел солдат, державший свою шляпу в руке.
– Подойди сюда, – сказал ему Гуттер.
Солдат подошел ближе и посмотрел на незнакомого ему человека.
– Опиши своего охотника, Лефлер. Как он выглядел?
– Ростом с тебя, глаза темные, с искрой. Лицо бритое, на подбородке справа – вот здесь, – Лефлер коснулся своего подбородка, – короткий шрам. Рука у него очень быстрая.
– Ну? – обратился к Батисте Гуттер. – Узнаешь?
– Так точно, ваше благородие. Это Эрик фон Галлен, охотник габинчийского ордена.
– Хорошо, Батиста, иди.
Солдат ушел, а Гуттер уставился на Лефлера. В его взгляде читалась нескрываемая насмешка.
– Выходит, ты насолил габинчийцам, дружище, если за тобой такого волкодава посылают. Этот, если вцепился, уже не отпустит. Где остальные твои люди?
Лефлер вздохнул. Скрывать правду дольше не было смысла.
– Он догнал нас на дороге и, воспользовавшись тем, что мы были заняты погоней за парой воришек, напал и убил троих.
– Сразу?
– Нет, не сразу. В конце мы с Коробом даже стреляли в него и вроде бы попали. Он вылетел из седла и крепко приложился о дерево, однако добивать его я не решился – заметил, что он выхватил из сапога метательный нож. С таким человеком играть в прятки не очень-то хочется.
– Значит, теперь тебе нужны люди?
Лефлер пожал плечами:
– Да, хотя бы пятеро…
– Пятерых я тебе дам. По талеру за каждого.
– Золотом?
– Ну не серебром же, Лефлер? – развел руками Гуттер. – Это же люди, это обученные солдаты с лошадьми.
– Я согласен.
– О жалованье договоришься с ними сам, а если кто из них не вернется, будешь должен еще один золотой.
– Хорошо, пусть будет по-твоему. Они нужны мне утром.
– Разумеется. Заберешь их завтра после восхода. А от меня в подарок – мешок с едой.
Сказав это, Гуттер поднялся, и Лефлер с сержантом поднялись тоже.
– Лум проводит вас в комнату для постояльцев.
– Спасибо, Гуттер, ты настоящий товарищ.
Гости ушли, в зале остались командир разбойников и его телохранитель.
– Ты ходил в конюшню? – спросил Гуттер.
– Да, хозяин, – с поклоном ответил тот.
– Все обыскал?
– Все, хозяин. Седла обыкновенные, легкие. Целую казну в таких не спрячешь.
– М-да, – Гуттер потер подбородок. – Ну, может, действительно в полк отправил, кто его знает… Ладно, скажи, чтобы мне купальню налили, хочу перед сном освежиться.
Утро выдалось для Клауса трудным. Ригарду еле удалось растолкать его с третьей, самой яростной попытки, пришлось даже хлестать приятеля по щекам.
Лишь после этого Клаус разлепил-таки веки, и Ригард помог ему сесть.
– Скорее приводи его в порядок! – приказал Галлен. – Мы должны ехать!
– Я… не могу никуда… ехать… – простонал Клаус, чувствуя, что никакая сила не сможет поднять его с тюфяка.
Еще не рассвело, и в прихожей царил полумрак, поэтому Клаусу казалось, что все происходящее – только сон.
– Поднимайся, слышишь?! – потребовал Галлен, и перед лицом Клауса заплясал огонек зажженной лампы. – Поднимайся! Если мы не перехватим Лефлера, он начнет за тобой охоту! За тобой и Ригардом!
– Я… не могу… – снова прошептал Клаус.
– Ладно… – произнес Галлен тоном, не предвещавшим ничего хорошего, и куда-то ушел.
Затем вернулся и, обращаясь к Ригарду, сказал:
– Запрокинь ему голову и крепко держи.
Клаус не успел ничего сделать, как ему запрокинули голову и в открывшийся рот вылили какой-то жидкий огонь. Крепкие руки зажали ему рот, бедняге ничего не оставалось, как проглотить жгучую жидкость.
– А-а-а! – закричал он, когда его отпустили. – Что это было?! Что?! Дайте воды!
– Не бойся, не отравишься, – сказал Галлен и засмеялся. – А если хочешь воды, возьми на столе кувшин.
Клаус тотчас вскочил и, выбежав в комнату хозяина, стал пить воду из полуторного кувшина. Напившись, он поставил кувшин на стол и, отдышавшись, обнаружил, что совершенно наг, а все его тело покрыто ссадинами и синяками.
– Что это?! Ваше благородие, что это со мной?!
– Ничего страшного, просто ты вчера ввязался в драку. Одевайся скорее, нам пора выходить.
– Да, я сейчас… Я быстро…
Теперь Клаус чувствовал себя значительно лучше, не обращая внимания на боль, он быстро оделся и стал помогать Ригарду укладывать хозяйские вещи в седельную сумку.
Тем временем Галлен лично проверил сундуки – одежный и оружейный. Лишь убедившись, что все на месте, он крикнул:
– Эй, кто там за дверью? Входите!
В апартаменте появились двое гостиничных слуг, ухватившись за ручки сундуков, они потащили их к выходу.
Не вполне осознавая, что происходит, но исправно переставляя ноги, Клаус следом за Ригардом спустился во двор, где отъезжающих ждали жеребец и мул.
Галлен потрепал своего скакуна по гриве и стал указывать носильщикам и Ригарду, как лучше вязать на мула сундуки.
Клаус огляделся: уже светало. Приятное тепло, которое разлилось по телу вскоре после принятия лекарства, постепенно уходило, а вместе с ним и хорошее настроение.
Конюх обошел вокруг животных и, оказавшись рядом с Клаусом, шепотом произнес:
– Ой, что было вчера… Что было… Самому не верится!
– А что было? – тихо спросил Клаус, у которого о вчерашнем вечере не осталось никаких воспоминаний. Ригарда он не спрашивал, тот все время был занят, но уже того, что все его тело оказалось в синяках, а хозяин намекнул, что он вчера ввязался в драку, хватило, чтобы Клаус с жадностью цеплялся за любые сведения.
