Как могло получиться такое?! Откуда в мягком брюхе твари взялись твердые кости?! Да и что такое простые кости против древней магической стали?!
Удар хоть и не стал роковым, но тварь заметно озадачил. Пепельник наконец оставил мальчишку в покое, резко затормозил, злобно ухнул в лица набегающих ребят и ловким взмахом выбил копье из рук Драмирреса. Тот мгновенно отскочил, нагибаясь за потерянным оружием, а вставшая за ним Миллиндра в этот удобный миг спустила тетиву.
Девушка стреляла метко, к тому же расстояние всего ничего, а цель неподвижная. Стрела угодила в глаз урода, глубоко войдя в череп. Пепельник болезненно ухнул, попятился, ладонями ухватился за тонкое древко, потянул. И в этот миг Драмиррес, сделав резкий выпад, вонзил копье ему в брюхо.
– В сторону! – крикнул Клюпс, раскручивая боло.
Айлеф, уже собиравшийся врезать алебардой, отскочил, но бросок вышел неудачным, обвило туловище, а не ноги, прихватив при этом к боку руку, которой тварь тянулась к засевшему в ней копью.
Заклекотав и часто заухав, пепельник резво развернулся и, моментально разогнавшись, припустил вниз, направляясь прямиком к городу, на бегу разрывая путы когтями.
– Сейчас остальных уродов приведет! – в страхе вскричал не успевший добраться до места схватки Бвонг.
– Нет! – Храннек поспешно покачал головой. – Там… Там я видел, что двери церкви открылись. Выскочили люди с оружием, они сейчас дерутся с пепельниками. Я туда пошел глянуть на бой поближе, и тут этот выскочил из дома через окно и прямо ко мне направился. Он никого не приведет, все твари сейчас заняты людьми.
Трой, крутанув мечом, задумчиво произнес:
– Если люди проиграют, твари могут вернуться за нами. Надо бы помочь. Айриция и Клюпс – остаетесь с Мардуксом. Остальные бегом за мной.
* * *
В город вошли зрелищно, ведь скромную процессию возглавлял все тот же высокий уродливый пепельник. Неугомонная Миллиндра, провожая убегающего монстра, вбила ему в левую ногу три стрелы, и одна из них угодила под колено, видимо, удачно. Он теперь сильно хромал и растерял прежнюю прыть. Но все равно двигался чуть быстрее рашмеров, потому догнать его не получалось, но и разорвать дистанцию он тоже не мог.
Не такой тупой, раз сразу помчался прочь. Первый из всех, осознавший, что связываться с такими необычными противниками в одиночку не следует.
На окраине города расстояние между людьми и странной тварью превысило сотню шагов, Миллиндра уже не думала осыпать пепельника стрелами, чем поначалу пыталась заниматься прямо на бегу. Впереди слышался характерный шум битвы – крики ярости и боли, звон оружия, нечеловеческие вопли раненых тварей.
Выскочив из-за угла красивого трехэтажного дома, увидели источник батальных звуков – на площади перед церковью бушевало настоящее сражение. Это место меньше всего подходило для неприглядных кровавых дел, слишком уж облагороженное. Горожане не поленились выложить площадь ровными каменными плитками, а по периметру посадить аккуратные голубоватые елочки с пушистой хвоей и устроить клумбы с цветами. Посреди всего этого возвышался грубый памятник, весьма схематично изображавший человека, опершегося о массивную кирку. Видимо, последнее подчеркивало как шахтерское нутро изображенного мужика, так и то, за счет чего живет и процветает Шамбрис.
То есть процветал до выброса.
Не меньше полусотни людей собралось вокруг памятника, занимаясь святым делом – отбиваясь от наседающих пепельников. Тех осталось не больше десятка, но неравенство сил их не смущало и полученные раны – тоже. Трой видел, что твари куда сильнее людей и слишком быстро действуют. Вот одна взмахом лап развела в стороны направленные на нее копья, ринулась вперед, вбила когти в лицо одного из защитников города, потянула отчаянно вопящую добычу на себя, ухнула от удара саблей по плечу, успела перехватить чей-то топор, вырвала, небрежно отбросила далеко в сторону.
Люди в сравнении с ней какие-то заторможенные. Трой только сейчас начал всерьез понимать, что быть рашмером – круто. Он и впрямь превосходит других людей, ему куда проще управляться с шустрыми тварями.
Хотя не сказать, что все совсем уж просто.
Высокий пепельник достиг места схватки и, не останавливаясь, ворвался в ряды горожан, работая обеими руками так, как косарь работает косой. Копья бессильно отскакивали от обвисшей грубыми складками кожи, мечи тоже ее не пробивали. Топор, рассекший предплечье, ни капли не озадачил, урод не обратил на рану внимания. Создавалось впечатление, что под тонким слоем плоти у него крепчайшая броня, в которой вязнет самая качественная сталь.
В том числе и волшебная.
Трой, на несколько шагов опередив товарищей, врезал со спины ближайшему пепельнику с такой силой, что голову снесло, она повисла на груди, кошмарно цепляясь за уцелевшую гортань. Второго достал мимоходом, хорошо взрезав бок. Эти обычные, податливые, не то что сбежавший великан.
– Длинного держите! – заорал он в надежде, что горожане послушаются.
А сам продолжал к нему прорываться. Опасная тварь, вон сколько людей из-за нее пострадали и продолжают страдать. Доспехи здесь далеко не у всех, а те, что есть, некачественные, обычно это простые кожаные нагрудники, грубые и тяжелые. То есть защиты почти не дают, а движения стесняют, резвым пепельникам в такой толпе самое раздолье.
Длинный допустил ошибку. Поврежденный стрелой Миллиндры глаз подвел, и он, взглянув искоса, счел памятник неведомому шахтеру очередным горожанином опасно высокого роста. И решил с ним разделаться – врезал правой лапой со всей дури, но гранит, или из чего там сделано это тяжеленное изваяние, отнесся к этому невозмутимо.
А вот пепельник нет – своя же сила сыграла против него. Видимо, боль в разбитой лапе оказалась совсем уж нестерпимой, длинный взвыл почти по-человечески, затряс поврежденной конечностью. Горожане, испытавшие на себе крепость его когтей, не спешили использовать удобный момент, никто даже не дернулся приблизиться, так и обступили, опасливо нацелив копья с трех сторон, но не приближаясь. Однако Трой мешкать не стал, прыгнул вперед, без фехтовальных изысков ударил сверху вниз.
Пепельник что-то почуял, развернулся, резво уклоняясь в сторону. Но повреждение ноги не позволило исполнить маневр безупречно, Трой все же дотянулся до него. Не стал бить в туловище, помня, что толку от этого не так много, как хотелось бы. Повел лезвие касательно к руке с таким расчетом, чтобы оно задело плоть у локтя и пошло дальше к запястью, заглубляясь.
Удар удался на славу – черная кровь брызнула фонтаном, неряшливой тряпкой свесился подрубленный пласт плоти, обнажив кости. Предплечье твари лишилось доброй половины мышц, теперь ему непросто будет размахивать этой рукой.
