Вода в кубке не очистилась и вообще никак не изменилась, оставшись такой же мутной, какой она текла в реке. Впрочем, это еще ни о чем не говорило. Кто сказал, что Грааль обязан быть еще и фильтром-дистиллятором? На запах и вкус жидкость тоже осталась прежней: сильно отдавала ржавчиной и целым букетом прочих «технических» ароматов, оттого и послевкусие оставляла соответствующее. Собравшись с духом, я залпом выпил кубок до дна, а затем разлегся на песке и стал прислушиваться к собственным ощущениям.
От ожогов Грааль излечивал довольно быстро, от клещей-мозгоклюев, если верить Жорику, – чуть дольше. Так что, по всем предпосылкам, мои травмы и переломы должны зажить еще до того, как тело начнет исторгать из себя инородные объекты. Однако сломанная нога и раны как болели, так и продолжали болеть. Разве что кровоточили меньше, но это была заслуга уже не Грааля, а алмазного «лекаря-хранителя».
Провалявшись полчаса без движения и без каких-либо признаков исцеления, я повторил процедуру, выдув на сей раз не один, а два кубка воды подряд. Может быть, подумалось мне, ее количество также играет немаловажную роль. Ведь чем крепче паразит вкогтился в организм, тем больше энергии требуется на изничтожение захватчика. Хотя это вовсе не объясняло отсутствие каких-либо отголосков идущей внутри моего тела борьбы Света и Тьмы.
И вновь я улегся на песок в томительном и тревожном ожидании. Теперь меня обуревали в основном безрадостные думы, мало-помалу душившие во мне и без того зыбкую надежду. Спать я, разумеется, сейчас не собирался, однако вскоре мои глаза сомкнулись, и я провалился в беспокойный сон, который, тем не менее, оказался на диво крепок. – видимо, давала о себе знать накопленная за последние сутки усталость.
Это был даже не сон, а тяжелое и серое, будто каменная глыба, забытье, напрочь лишенное всяческих сновидений. И когда чья-то могучая, незримая рука наконец-то избавила меня от этого груза, я почувствовал на душе и в теле такую легкость, что, если бы не осознавал, где нахожусь, наверняка запел бы в голос. Правда, пропел бы не больше куплета, потому что по возвращении в реальность ко мне опять вернулись и боль, и усталость, и мрачное настроение.
И вдобавок мой переполненный мочевой пузырь буквально разрывался от желания вернуть реке три литра воды. Те, которые я позаимствовал у нее в лечебных целях и которые, увы, не оправдали моего доверия.
Кряхтя, я встал на колени и, развернувшись к реке, отдал ей этот не пригодившийся должок. Последняя надежда на исцеление покинула меня вместе с последней каплей мочи и потекла за компанию с ней по направлению к Финскому заливу.
Что ж, туда им и дорога! Какой постыдный и горький финал!
Застегнув ширинку, я глянул на западный горизонт. Багровеющее солнце уже клонилось к нему, но до темноты было еще далеко. Неплохо выспался, черт бы меня побрал! И за все время, что у меня в желудке плескалась вода из Грааля, она ничегошеньки для меня не сделала. Как вошла, так и вышла. Уж лучше бы пиво из этого кубка попил, честное слово! Пользы было бы ровно столько же, зато удовольствия – на порядок больше.
Боль в покалеченной ноге ослабла и стала теперь тупой и нарывающей. Опухоль на лодыжке не уменьшилась, но обнаружить на ней место перелома было невозможно. Алмазный «доктор» уже склеил ее, и через пару-тройку часов я вполне смогу прыгать на одной ноге. Сам же паразит покидать мое тело явно не собирался. И даже таких попыток, пока я спал, кажется, не предпринимал.
То есть, выходит, все было напрасно? Да, как ни прискорбно это признавать. И более того – не пустись я через бурелом к реке, глядишь, и не сломал бы себе ногу.
Но к чему теперь сокрушаться? Никто, кроме меня, не виноват в крахе моих хрустальных надежд. Ведь это я узрел среди ритуальных аксессуаров праведников этот кубок и загорелся желанием его заполучить. А с чего, скажите на милость, я вообще взял, будто он – тот самый Грааль, а не обычная чаша? Издали эти два сосуда и впрямь были друг на друга похожи, но не более того. И лишь на этом основании я решил, что завладел сектантским артефактом? Да, и даже на миг не усомнился, что это – он.
Жестокое заблуждение! И под стать ему совершенно заслуженная расплата. Тот, кто обуян жадностью, слеп и, как любой слепец, обречен рано или поздно споткнуться. И хорошо, если это произойдет на ровном месте, а не на краю пропасти, что едва не приключилось со мной.
Я вспомнил о висящей на мосту фотографии и вернул ее обратно в карман. После чего, подбросив в руке жестяной источник своих сегодняшних бед, хотел было швырнуть его в реку, но остерегся поднимать шум и просто воткнул кубок в песок у кромки воды.
Тень, которую отбрасывала в лучах закатного солнца мостовая опора, удлинилась и выглядела донельзя странно. Перекошенный фрагмент пролета у меня над головой не позволял разглядеть сквозь настил верхушку П-образной конструкции. Но именно она – верхушка – имела на теневой проекции опоры самые диковинные очертания.
Создавалось впечатление, что поперек ее верхней перекладины лежит, балансируя, нечто, похожее на гигантский десятиметровый нож. Его клинок с крюком на конце и рукоять были приблизительно одной длины; первый нацелился острием к реке, а вторая свисала в сторону берега. И этот нож вдобавок покачивался, а также неторопливо вращался туда-сюда, словно дрожащая стрелка компаса.
Что могло отбрасывать подобную тень – решительно непонятно. Когда в полдень я полз к мосту, ничего такого на нем не наблюдалось. А может, это просто какой-нибудь оптический обман?
Я прикоснулся к опоре – ее железная поверхность подрагивала. И происходило это в такт движениям странного «дамоклова меча», который был виден мне пока лишь в образе устрашающей тени.
Чтобы взглянуть на него воочию, я должен был выползти из-под моста. Вот только делать это мне страсть как не хотелось. Чем дольше я таращился на маячащую надо мной тень, тем сильнее угадывал знакомые формы в ее искаженных закатом очертаниях. И тем меньше сомневался в том, что моя догадка может оказаться неправильной.
На верхней перекладине мостовой опоры, будто птица на жердочке, примостился дракон; крепко же я спал, если не расслышал, как он подлетел! Судя по очертаниям его тени, это был тот самый, хорошо известный мне биомех, которого втравил в нашу историю Жорик Дюймовый. Я опознал врага по характерному изгибу хвостового крюка – у каждого дракона он был по-своему уникален. И то, что я вновь встретился с этой тварью, вряд ли было простым совпадением.
Как дракоша здесь очутился, не являлось загадкой. Мнемотехнику уровня Ипата вполне под силу протащить одного дрессированного биомеха через гиперпространственный тоннель. Даже такого крупного биомеха, как дракон. Миновало достаточно времени, и Ипат явно успел выяснить, куда мы смылись из Курчатника. Так что появление нашего одержимого преследователя не нарушило мои прогнозы. Правда, я надеялся, что он не отыщет меня так скоро, но, как видно, в его жизни наконец-то наступила светлая полоса.
