Кстати, что за странное имя дал мнемотехник своей дрессированной зверушке? Поначалу я решил, будто оно – из старорусских женских имен, вроде Аксиньи или Ефросиньи, либо имеет какое-то отношение к Сикстинской капелле. Но сейчас до меня вдруг дошло, что я заблуждаюсь. И то, что тайна этого имени сокрыта в нем самом, причем сокрыта не столь глубоко, как кажется…
– А где гарантия, что на пирсе нас будет ожидать именно Энергетическая Чаша, а не бесполезная посудина или вообще хрен с маслом? – резонно полюбопытствовал узловик. – С Механиком-то все просто было: он нам помог – мы его отпустили. А ты ишь какой шустрый: отпустите, мол, тогда и помогу… может быть. Нет, Мангуст, так дело не пойдет. Боюсь, что если я тебя послушаюсь, то окажусь не с синицей в руках, а с дохлой синицей – чувствуешь разницу? Дохлая синица и улетевший в небо журавль – вот что мне уготовано на твоем пирсе. Ну а сейчас из двух пойманных нами птиц журавль, по крайней мере, никуда от нас не денется. И то, что он грозится склевать синицу… да черт с ней. Я готов пожертвовать ею и смириться с потерей. Тем более что, попав в лапы такого журавля, как ты, она и так, скорее всего, уже мертва. Я не первый год в Зоне, Мангуст, и много слышал о твоем таланте приканчивать технику и артефакты. Судя по тому, как жадно ты лапаешь эту Чашу, ей теперь и таракана не воскресить. Можешь начинать ломать ее прямо сейчас, потому что мы идем за тобой!
И, вскинув армган, выпустил луч по мостовой опоре…
Вспышка и разлетевшиеся фонтаном брызги расплавленного металла на миг ослепили меня. Но я уже знал, что мне делать, и поэтому не растерялся.
Отбросив вновь не спасший меня кубок, я скатился в воду, после чего, яростно загребая руками и отталкиваясь от дна здоровой ногой, ринулся на глубину. Не получилось уплыть по-хорошему, уплыву по-плохому. Лучше уж такое бегство, чем вообще никакого. Хотя, как показывал опыт уже упомянутого мной намедни комдива Чапаева: плаванье под пулеметным огнем крайне полезно для повышения адреналина в крови, но здоровья оно, увы, не прибавляет и срок жизни не продлевает.
Плохо, что солнце почти достигло горизонта и утратило свою дневную яркость, а то я мог бы плыть, держа голову над водой и оставаясь невидимым. Теперь же приходилось уповать на ныряние и задержку дыхания. Ширина Коваши здесь не превышала сорока метров и потому, отдавшись течению, я быстро достиг середины реки. А затем, попав на стремнину, уподобился Ихтиандру и поплыл в мутном потоке по направлению к Финскому заливу.
Алмазное око пронизывало взором подводную мглу и позволяло худо-бедно ориентироваться в ней и не врезаться в валявшийся на дне хлам. Воздуха мне, по грубым прикидкам, должно было хватить минуты на четыре. Я мог покрыть под водой на одном вдохе довольно приличное расстояние, но выигрыш от этого был невелик. Учитывая, что узловики тоже не стояли на месте, а бежали по берегу, когда я вынырну, они меня непременно увидят. А ведь с ними за компанию был еще дракон – обожаемая Ипатом проклятая «крошка Сикстинья».
Град ударивших по воде пуль продолжался всего несколько секунд, после чего разом стих. Ага, понятно: Ипат боится, что меня подстрелят и мое тело застрянет среди устилающего дно мусора. После чего перед охотниками встанет громадная проблема: как отыскать во мраке вод мой труп, пока его не унесло в море или не разорвали на клочки биомехи-гидроботы.
Однако обстрел не утих, а лишь изменил характер. Несколько узловиков взялись палить по воде из армганов, решив не прикончить меня, но сделать мое плаванье на порядок мучительнее. Водная гладь надо мной вздыбилась фонтанами паровых гейзеров. И хоть река кипела лишь у поверхности – там, где попадающие в нее лазеры растрачивали всю энергию, – тем не менее температура окружающей меня воды неуклонно возрастала.
Я опустился почти на самое дно, в наиболее прохладные потоки, и со страхом думал о предстоящем выныривании. Как сделать это, не получив ожогов? Придется молить Бога о том, чтобы к моменту, когда у меня в легких иссякнет воздух, лазерная буря наверху улеглась. А иначе я, скорее всего, предпочту утонуть, нежели свариться заживо, ибо первое будет явно не так болезненно, как второе.
Впрочем, вынырнуть мне пришлось вопреки моей воле. Что, несомненно, было к лучшему, поскольку сам я вряд ли сумел бы так быстро покинуть кипящую реку. Плывя у самого дна, я не заметил, когда Коваши вынесла меня на песчаную отмель, где глубина была от силы мне по пояс. Я лишь ощутил, что вода начала стремительно нагреваться, но едва это стало причинять мне боль, как вдруг надо мной раздался громкий всплеск. И вслед за этим в реку погрузилось нечто, напоминающее связку гигантских рыболовных крючков.
И не успел я увернуться, дабы не быть придавленным этой штуковиной, как все-таки она всей тяжестью навалилась мне на спину. А потом обхватила меня с боков крючьями (не подцепила за ребра, хотя ей ничего не стоило это сделать) и рванула вверх с такой силой, что я выскочил из реки, словно пойманный пескарь, едва успев почувствовать ее обжигающую поверхность.
Собственно говоря, пойманной рыбиной я сейчас и был. Только поймали меня не на удочку или сетью, а гораздо более экзотическим способом – с помощью прирученного ловчего монстра. Летя над самой водой, он только и ждал, когда я покажусь на поверхности, чтобы схватить меня когтями и преподнести своему хозяину. Подвернувшаяся мне на пути отмель здорово упростила дракону задачу. Он заметил мелькнувшую под водой жертву еще до того, как я решил вынырнуть, а все остальное было для него уже делом техники.
Полет продлился недолго. Я даже толком не испугался, а лишь сделал жадный глоток воздуха, как драконья лапа разжалась и уронила меня на прибрежный песок. Сломанная лодыжка тут же отозвалась резкой болью. Хорошо, что я успел перевернуться в воздухе и упал на спину, а не на ноги. И хоть за минуту до смерти это не имело для меня принципиального значения, я все равно не горел желанием терпеть лишнюю боль и выказывать палачам свои страдания.
Однако выудившее меня из пучины чудовище на этом не успокоилось. Плавно опустившись на берег неподалеку, оно остановило винты (причем сделало это так быстро, как обычный вертолет точно не сумел бы), сложило их, будто веер, и, опершись на все четыре лапы, неуклюжей крокодильей походкой приблизилось ко мне.
Как я уже говорил, этот дракон и впрямь походил на гигантского уродливого аллигатора с укороченным туловищем и гарпунообразным хвостом. То, что биомех подержал меня в когтях, не причинило ему ни малейшего вреда. Эх, да мог бы я убивать технос таким легким способом, давно бы стал непререкаемым королем Пятизонья! Нет, выходцев из Узла моей тактильной магией не пронять. Касаясь их брони, я лишь повреждал покрывающий ее защитный слой скоргов-симбионтов, который моментально восстанавливался и заделывал оставленную мной язву. Чтобы прикончить голыми руками даже мелкого бота, мне нужно было беспрерывно контактировать с ним несколько часов, а с бронезавром или драконом и того больше. И то – лишь в теории, поскольку, сами понимаете, – я никогда не пробовал проверять на деле столь непрактичный метод убийства биомехов.
