Огибая многотонные ледяные глыбы, мертвым грузом стоявшие в густой, как кисель, воде мы медленно продвигались к далёкому берегу, бриллиантовыми вспышками игравшему на солнце. В звенящей, бьющей по слуху и нервам тишине не было слышно ни единого звука — казалось, будто сама Смерть беззвучно хохочет мне в лицо, от души потешаясь над безумцем, осмелившимся посягнуть на её уединение. Мертвое безмолвие нарушал лишь шелест передвижений моего чудовища, плавно скользившего по студенистой массе. Настолько нестерпимо ярко били в глаза колючие и неприветливые лучи здешнего светила, настолько же яростно и безжалостно пронизывали тело волны неведомой и несовместимой с жизнью любого теплолюбивого существа энергии. Вся моя энергетическая сущность без преувеличения сжалась в шокированный клубок, ощутив на себе лишь беглый и поверхностный интерес со стороны мощи, повелевающей в этом ирреальном мире. Страшная и навязчивая мысль поселилась в моём сознании — даже если мне удастся достигнуть здешнего энергетического источника — вряд ли я смогу покорить его силу. Невозможно было даже представить себе возможность сосуществования сил, данных мне Зеркалом и Фонтаном, с этой свирепой мощью. Поглощённый подобными невеселыми раздумьями, я достиг сверкающего ледяного массива, покрывавшего всю поверхность этого безжизненного уголка Вселенной. Далее путь предстоял сквозь ледяную пустыню, покрытую скудным слоем сухого жёсткого снега.
Змей, воодушевлённый потоком идущей от меня энергии, неуклюже скользил по гладкой ледяной поверхности — похоже, что его весьма забавлял подобный способ передвижения — я заметил, что от усердия монстр даже высунул язык, словно помогая себе этим в ещё не освоенном виде путешествий. Как ни странно, но поведение спутника отвлекло меня от мрачных предположений. Будь, что будет! Ввяжемся, как говорится, в драку — а там…, а там, по идее, нужно победить — иначе, не стоило и начинать. Весело вскрикнув, я пришпорил червяка и продолжил своё путешествие к сияющим вершинам ледяных хребтов, показавшимся на горизонте. Скользя меж торосов, избороздивших поверхность пустыни, змей натыкался на нелепые создания, о которых упоминал Думм. Перекатывающиеся по снегу комки прозрачной массы поначалу озадачили монстра — подцепив одного из них на клык, словно пробуя на вкус, змей встряхнул головой так, что едва не сбросил меня, и тут же выплюнул существо обратно на снег. По всей видимости, местная пища не годилась для желудка горячего таольского парня.
Вскоре я понял, почему змей прореагировал на попытку проглотить маленького айстельца именно так — подхватив одного из них на ходу, я едва не лишился руки. От лёгкого, обжигающе холодного тельца по руке мгновенно растекся смертельный холод, своими цепкими лапами дотянувшийся до самого сердца. В борьбу за мой организм незамедлительно вступили силы покорённых источников, блокируя непредвиденную атаку. С тонким писком существо выпрыгнуло из моей ладони, дымясь и крутясь волчком. Я от души посмеялся над этим неудачным знакомством и, с трудом дотянувшись до силовых линий Зеркала, приказал им расчищать змею путь. Зеленоватая дымка мгновенно окутала тело монстра, исключая возможность соприкосновения подопечного с местными жителями. Так, распугивая прозрачных обитателей ледяной пустыни, мы достигли подножья гор, нерушимой преградой вставших на нашем пути. Вездесущий лёд, являвший собой незыблемую основу того мира, начал меня нервировать — куда ни глянь, все состояло из этого бездушного материала. Не спорю, что на первый взгляд зрелище было завораживающим и величественным, но однообразие красок, а точнее — отсутствие таковых, постепенно сводило с ума. Солнечные блики на гладких, прозрачных поверхностях выводили из себя и моего монстра — змей раздражённо мотал головой и нелепо щурился.
Где-то впереди, за сияющей на солнце ледяной преградой находился источник смертоносной силы, ради которого я проник в эти далёкие края. Я с сомнением оглядел полупрозрачных великанов — сможет ли чудовище продолжить путешествие сквозь узкие и холодные ущелья? Но монстр, недолго думая, сам ринулся на штурм айстельских скал, направив своё гибкое и сильное тело в ближайшую нишу меж двух блистающих скал. В течение нескольких часов мы пробивались к своей цели по узким горным коридорам. Одного взгляда на нависавшие с обеих сторон ледяные стены, уходящие высоко вверх, хватало, чтобы ощутить себя заживо похороненным в холодной могиле. Змей начал заметно сдавать — сказывалась усталость от проделанного им дальнего пути. Могучее тело монстра то и дело застревало в какой-нибудь расщелине, оказавшейся чересчур узкой для огромного путешественника. Я, как мог, помогал своему спутнику преодолевать препятствия — то оплавлял стены скал в наиболее непроходимых местах, а то и просто взрывал брошенными вперёд зарядами мощи. Однако, после нескольких незначительных обвалов, вызванных моими действиями, я понял, что продвигаться вперёд подобным образом крайне опасно — того и гляди, рассыплется на куски один из ледяных исполинов, похоронив нас под своими обломками. Тогда всей мощи покорённых источников, доступной в этом мире, может не хватить для выхода из хрустального склепа.
Змей наконец-то выбрался из очередного ущелья на небольшое ровное плато. Искренне пожалев беднягу, я решил устроить кратковременный привал, дабы хоть отчасти восстановить силы и боевой дух монстра. Змей довольно вздохнул и, свернувшись на ледяной поляне кольцом, задремал. Вновь обратившись к Зеркалу, я не смог уловить в окружающем пространстве даже намёка на изумрудные нити, лишь слабые всполохи мощи Фонтана достигали места нашего привала. Живительными волнами я окутал тело змея, который негромко простонал во сне. Частота пульсации находящегося впереди источника возросла настолько, что организм буквально вибрировал под ее воздействием. Сердце Айстеля находилось где-то совсем рядом, возможно — вон за той огромной горой, своей высотой превосходящей соседей. Взглянув на монстра, сладко спавшего в голубоватой дымке, я решил предоставить бедолаге ещё немного отдыха. Расслабившись, я откинулся на чешуйчатое тело спутника и прикрыл веки …
Перед глазами мгновенно всплыли образы находящегося на другом конце Вселенной Эннора. Величественные стены королевского дворца, увитые понизу стеблями великолепных цветов, окутывал мягкий, успокаивающий янтарный свет. В сумерках угадываются фигуры прогуливающихся по королевскому парку придворных. Слышен приглушённый женский смех и негромкая речь кавалеров, развлекающих дам. В ярко и празднично освещённых залах царит атмосфера начинающегося торжественного вечера, наполненная нежными звуками музыки и шелестом платьев танцующих. Словно в противопоставление этому празднику жизни, в будуаре королевы царит полумрак — лишь свечи на туалетном столике освещают тёмную комнату. Печально вздохнув, королева Юлия созерцает своё отражение в большом темном зеркале. Прекрасные голубые глаза подёрнуты дымкой грусти и одиночества. Где-то сейчас странствует её полусумасшедший муж? Через мгновение печаль исчезает из глаз любимой. С ласковой улыбкой королева кладёт руку на живот — из стен материнского чрева настойчиво заявляет о себе крошечный человечек.
