– За что? – удивление Евы сменилось легким испугом. – Господи, на вас лица нет! Вам плохо?
– Да, простите. Наверное, мне лучше отдохнуть.
Карл понимал, что совершает непоправимую ошибку, но ничего не мог с собой поделать.
Она внимательно смотрела на Шнайдера и, не веря себе, увидела, что он жалок. Однако, чувствуя обычное женское сострадание ко всему живому, она списала эту перемену на последствия обморока. Надеясь, что назавтра он снова будет тем же очаровательным парнем, что и пять минут назад, она вызвалась проводить его до каюты, чтобы продолжить знакомство.
– Нет. Не стоит, – покачал он головой, пряча глаза. И вдруг взвизгнул, чуть не зарыдав: – Оставьте меня!
– Хорошо, – растерянно сказала Ева и сначала попятилась, а потом повернулась и побежала вверх по трапу.
«Наваждение какое-то», – заторможенно подумал Карл и медленно поплелся на палубу второго класса. Вскоре он ощутил нарастающий озноб и ускорил шаг. В глазах все плыло, пальцы еле слушались, когда он вставлял ключ в замочную скважину. Сердце колотилось медленно и натужно, сбивая дыхание, заставляя хватать ртом воздух.
«Не умереть бы…» – в панике подумал Карл, вваливаясь в распахнувшуюся дверь.
Первым делом он налил себе воды из сифона и осушил стакан в несколько гулких глотков. Налил еще, сел на кровать и снова выпил. Не помогало. Возникло ощущение образовавшейся в теле дыры, через которую стремительным потоком вытекает жизнь.
«Проклятая цыганка!» – опять с ненавистью подумал Карл.
В сердцах Шнайдер ударил кулаком по столу, сбив на пол стакан. Вспышка ярости немного привела его в чувство, заставила здраво оценить обстановку. Тут он заметил, что очертания огненного знака, который родил в нем эту необычайную легкость, начали стираться в памяти. И ему в голову пришла великолепная мысль.
– А что, если этот знак действует, только пока его помнишь? – сказал он.
И его осенило, что так оно и есть. Что все, что с ним произошло, – это проявление силы знака.
Карл умолк, боясь вслух произнести самое главное – то, что сила таинственной фигуры исполняет желания. Пусть не все, пусть лишь одно, но и этого было достаточно.
– Надо нарисовать его, – решил Шнайдер. – Тогда я всегда смогу вспомнить его, посмотрев на рисунок.
Он зажег свет, швырнул чемодан на кровать и принялся рыться в нем, бесцеремонно раскидывая вещи. Наконец ему попалась записная книжка с огрызком карандаша вместо закладки. Карл резко выдернул один лист, склонился над столом и начертил на бумаге кривоватый круг. Затем он попытался вписать в него несколько треугольников, но рисунок получился убогим. Тогда Карл принялся выдирать листы и пробовать снова и снова, но ничего похожего на испытанные ощущения получить от рисунков не удалось. В них не было и намека на совершенство сложной огненной сети, увиденной во сне.
«Слишком маленькие листы, – решил Карл. – В круг надо вписать множество мелких деталей, а на обрывке бумаги это сделать непросто».
Другой бумаги, кроме записной книжки, у него не было.
«Надо спросить у стюарда», – подумал он.
Нет. Стюард может что-то заподозрить. И Карл с новой силой принялся чертить треугольники и круги.
Увлеченный рисованием, он совершенно забыл и о сердечном приступе, и о резкой перемене настроения, произошедшей с ним после знакомства с Евой. Теперь происшествие возле ресторана показалось ему постыдной слабостью и глупостью.
«Она ведь была готова провести со мной вечер! – упрекал себя Карл. – Какого черта я ее бросил? Ну да, я упал перед ней в обморок. Но она же не обратила на это никакого внимания! Я осел! Тупица!»
Ощущение уверенности вернулось к нему, и теперь он не мог найти объяснение своему поступку. Он метался по каюте и ругал себя на чем стоит свет.
«Нельзя же быть таким тюфяком!»
Шнайдер бросил взгляд на исчерченные клочки бумаги, и последние сомнения в реальности таинственного знака окончательно рассеялись. Он действовал, точно действовал, оказывая мощное воздействие либо на разум, либо на саму реальность. Во второе верилось с трудом, но и отрицать очевидное было глупо, особенно когда удача сама так легко шла в руки.
Хорошенько проанализировав происшедшее, он понял, что концентрация внимания на воображаемой фигуре вызывает приток некой неведомой силы, а переключение внимания на что-то другое возвращает все в первоначальное состояние. Точно. Так и произошло, когда его мысли и желания полностью переключились на Еву. Но впредь допускать этого не следует.
– Да! – воскликнул он. – Но сколь сильно влияние огненного знака?
Кроме того, оставалось неясным, действительно имеет место изменение реальности или же фигура воздействует только на его, Карла, психику.
Для надежности он начал размышлять вслух.
– Все посетители зимнего сада что-то почувствовали, когда я вошел в дверь. Мне не могло это померещиться. В тот момент я был… – Карл запнулся, боясь произнести то, что думал. – Я был властелином мира. И они это поняли. Власть всегда привлекает, поэтому Ева готова была не только провести со мной вечер, но и отдаться в первую же ночь. Она была очарована мной. Это ведь не трудно проверить. Надо только найти ее. Как следует вспомнить этот чертов знак и найти Еву. Если она отвергнет меня с порога, то вся эта чертова сила – лишь плод моего воображения. Если же нет… Может, и другие желания могут исполняться, когда представляешь знак в точности?
Он задумался.
– Надо только не увлекаться, – произнес Карл, вспомнив потерю сознания в зимнем саду. – Эта энергия слишком сильна, чтобы относиться к ее проявлениям без должной осторожности. Это первое правило. – Карл решительно выдернул еще один лист из записной книжки и уже без спешки начал чертить знак. – Точно как в сказке, – усмехнулся он. – Сложи из осколков льда слово «вечность», и твоим желаниям подчинится весь мир.
Но сколько ни пытался он в точности изобразить таинственную фигуру, вспомнить все тонкости переплетения линий и пропорции треугольников не получалось. В конце концов его осенило, что начинать надо не с круга, а с самих треугольников, вырисовывая их сегмент за сегментом, пока круг не замкнется.
– Черт возьми! – бормотал он, упорствуя над листочком бумаги. – Слово «вечность» в бессловесном понимании должно быть цикличным! Его первая и последняя буквы просто обязаны быть одинаковыми, иначе слово не замкнется в кольцо. Вот в чем секрет! Надо вспоминать и рисовать сегмент за сегментом так, словно каждый сегмент представляет собой букву. Наверняка, если немного пораскинуть мозгами, можно логически дойти до начертания каждой буквы. Надо хорошенько подумать об этом. Хотя нет. Сейчас во мне энергии хоть отбавляй. Надо проверить, какое воздействие она окажет на Еву при повторной встрече. И если все сработает, тогда и можно будет вплотную заняться самим знаком.
