Заняв позицию на крыше заброшенной многоэтажки, в прямой видимости от платформы, Магадан стал с интересом наблюдать за происходящим внизу.
Он видел, как осаждающие выбили тараном стальную дверь. И как дрались между собой, пожирая убитых. Затем последовал взрыв парового котла, опрокинувший весь состав набок. И последующая за ним паника, окончившаяся пиршеством выживших.
До определенного момента все было логично. И лишь когда из лежащего на боку вагона повалил густой едкий дым, бывший зэк понял – здесь что-то не так. Чересчур уж наигранно. Почти как сцена в кино, когда падающий в пропасть автомобиль эффектно взрывается после первого удара о скалу, а затем огненный шар, кувыркаясь, летит вниз.
Крупный план.
Замедленные кадры.
Устоявшийся кинематографический штамп.
Дешевка для простаков…
Предчувствие не подвело – спустя несколько минут ожила рация:
– Магадан, это Флинт.
– Привет, капитан! Где вы? – голос слегка подрагивал от радостного волнения.
– Под землей. Направляемся в сторону центра.
– Как выбрались?
– Долго объяснять.
– Понял, – он не стал выяснять подробности удачного побега, задав главный вопрос. – Где встречаемся?
– Координаты бункера 56.8 34.1
– До связи, командир!
– Рад тебя слышать живым и здоровым, – произнес Флинт, прежде чем отключиться.
– А уж как я рад, – ответил Магадан. – И не передать…
* * *
Карпин
Прежде чем покинуть столицу, ему пришлось оставить своего человека в Москве. Запасной вариант на случай, если Майе понадобится срочная эвакуация.
– Она намного сильнее тебя, вдобавок с ней «сфера Бейтстонта», – Карпин не пытался скрыть раздражения. Для предстоящего ночного штурма «КС» не хватает людей. Каждый боец в Мурманске будет на вес золота. Минус один в таком положении – удар ниже пояса. Со всеми вытекающими последствиями.
– Майя не всесильна. На нее охотятся, пытаясь загнать в угол.
– С ней команда Флинта. Они выживут там, где другие сто раз умрут, – это был один из тех редких случаев, когда скользкий Карп не кривил душой.
– Их мало.
– А нас много? – он спорил скорее по инерции, понимая – девчонка права. Речь шла не о капризе избалованного ребенка, а о разумной предосторожности. Ставки запредельно высоки. Как бы напыщенно это ни прозвучало, сейчас судьба человечества зависела от близняшек.
– Ей нужен запасной вариант, на случай отхода, – повторила Диана.
Выбора не было. Пришлось согласиться.
– Нужен, значит, получит, – после того как решение принято, оставалось найти «добровольца».
– Мы улетаем, – начал командир, обращаясь к команде. – Как говорили великие древние: «Аd impossibilia nemo obligatur», что означает: «К невозможному никого не обязывают».
Все, кроме новичка Вяземского и английского пилота, бывших не в курсе фирменного стиля Карпина, напряглись.
Строгий педагог, внимательно изучая классный журнал, говорит:
– А сейчас к доске пойдет…
«Только не я!!!»
– К доске пойдет… – ручка ужасно медленно движется по списку сверху вниз. Дойдя до последней фамилии, замирает, начиная движение вверх. Все это время каждый в классе, где урок не выучил никто, мечтает лишь об одном: чтобы выбор пал на другого.
«Пожалуйста, кто угодно, только не я!»
На самом деле коварный учитель заранее выбрал жертву. Показуха с журналом – дешевый спектакль.
– К доске пойдет… Пак.
«Уфф! На этот раз пронесло!» – облегченно вздыхают счастливчики, провожая сочувствующими взглядами сгорбившуюся спину неудачника…
– Почему всегда я?
– Потому что ты, дорогой, лучше всех…
* * *
Пак
Угораздило же его в свое время выучить английский! Не по собственной воле – жизнь заставила, только сейчас от этого было не легче.
Все нормальные люди погрузились в самолет и отправились в Мурманск, а ему выпала «честь» присмотреть за вторым гидропланом. Точнее, за английским пилотом. Привести его в чувство, перелетев в безопасное место – Химкинское водохранилище, расширенное в 2034-м, и там ждать дальнейших приказов.
Карпин, Швед, Вяземский и Пак владели английским. Все остальные, уроды недоношенные, ничего кроме русского знать не желали. Асхар, правда, калякал на своем горском, полиглот хренов, но с таким же успехом мог вообще быть немым.
Шведа убила сфера. Переводчику не доверяли.
– Других вариантов нет. Надеюсь, скоро увидимся, – кивнул на прощание Карп.
– Я тоже надеюсь, – сказать, что Пак злился, – ничего не сказать. Он был в бешенстве. На ровном месте вляпаться в такое дерьмо! Это же надо уметь!
Предварительно обезоружив пилота, кореец привел его в чувство.
– Привет, дружок! Теперь я твой господин. Будешь вести себя хорошо – останешься жив. Разозлишь меня – не обессудь: пристрелю, и глазом не моргну. Понимаешь, о чем я?
Англичанин понимал. И еще как.
– Тогда что сидим? Заводи шарманку и полетели!
– Куда?
– Водохранилище неподалеку. Там будем ждать дальнейших приказов.
– Почему нельзя ждать здесь? – профессионал не стал спрашивать, что случилось с командой.
Раз сумасшедший азиат с глазами бешеной крысы и намертво приклеенной к лицу улыбкой здесь, значит, группа капитана Ричардса уничтожена. Других вариантов попросту нет.
– Кое-кто разворошил осиное гнездо, и кады возвращаются в Москву. Не успеем оглянуться, как они окажутся на борту.
– Ясно, – рука пилота потянулась к штурвалу.
– Подожди. Прежде чем взлетим, ответь на вопрос: ты ведь не хочешь героически умереть вместе со мной, разбив самолет? Пилоты нужны всем и везде…
Англичанин вспомнил о младшем брате, погибшем с командой. Кроме Кевина у него никого не осталось.
Проглотив подступивший к горлу комок, он ответил:
– Нет. Не хочу.
Пак с детства научился определять, когда люди врут. Без этой способности точно не выжил бы. Сейчас англичанин говорил правду – в его ближайшие планы не входило затяжное пике.
– Тогда от винта!
«Не хочу убить одного лишь тебя, – подумал Майк – старший брат Кевина. – Дождусь остальных…»
«Ушедшие»
Рано или поздно в жизни любого ребенка наступает момент, когда он узнает о тайне рождения. Это неизбежно. Таков закон мироздания.
– Малыш, тебя не нашли в капусте. Не принес аист. И уж тем более мы не купили тебя в продуктовом универмаге напротив. Правда заключается в том, что ты вылез из живота мамы.
– Из живота?!
– Да.
В отличие от ребенка, коллективному разуму пришлось самому искать ответ на фундаментальный вопрос об истоках своего зарождения.
