– Интересно, для кого костер поджигать? – хмыкнул Ромис. – Разве что со спутника его заметят. Но судя по вашей деревянной ноге… О, Стас-с, простите…
– Все нормально, – отмахнулся Стас. – Однако Батхед все-таки прав. Костер надо сложить, а уж поджечь – когда заметим проходящий корабль. Ведь как еще можно привлечь к себе внимание?..
Выбеленного солнцем мореного дерева на островке были кучи. Поэтому пирамида из палок, коряг и сучьев получилась грандиозная. Стас даже подумал, что в случае если на костер не обратят внимания, его пожароопасность может привести к полному уничтожению растительности на этом клочке суши.
Батхеду же результат работы понравился. Он удовлетворенно осмотрел сооружение и смачно причмокнул.
– Черт возьми, Стас! – сказал он. – А все-таки здорово, что нас вышвырнуло на этот островок! Какое неожиданное и приятное приключение!
– М-да?.. – с сомнением откликнулся Стас.
– Да, черт возьми, да! – Батхеду, казалось, ужасно нравится ругаться, как должен был это делать, по его представлению, заправский пират. И ему это шло, совершенно не переходя в разряд комичности. Может, потому, что любому насмешнику психолог мог теперь раздавить своими клешнями голову, словно перезрелый арбуз.
– Дружище, это ведь такой шанс окунуться в совершенно незнакомую жизнь – такую, какой нам никогда не увидеть в наших тухлых лабораториях, на повседневных рутинных работах, будь они неладны. – Батхед говорил, совершенно счастливыми глазами смотря на проступившие в быстро потемневшем небе звезды. – Я так часто думал об этом! Ведь жизнь дана человеку с тем расчетом, чтобы он выбрал себе одну-единственную дорогу. И если человек хочет идти по ней максимально уверенно, он не должен с нее сворачивать ни при каких обстоятельствах. Это я говорю о нас, о специалистах в своем деле. Другие, более легкомысленные, но и более счастливые, люди позволяют себе остановки и пикники на этом пути – для того чтобы отдохнуть, осмотреться, сойти с дороги и изучить местность вокруг нее. При этом они отстают от нас – но ведь и не жалеют об этом вовсе! А вот самые настоящие счастливчики вообще плевать хотели на прямую изъезженную дорогу! Они сходят с нее и легко, совершенно беззаботно бредут по полям, лесам, переходят вброд речки. Иногда прохаживаются по чужим дорогам. Скорее всего они так и не выйдут на гладкий и приятный асфальт автострады. Но скажи мне – зачем нужны эти жизненные автострады? Только для того, чтобы идти комфортнее и быстрее. И все – мимо луга, мимо леса, мимо речки, где беззаботные и веселые люди играют в пляжный волейбол, пока мы дышим «комфортной» асфальтовой гарью и рафинированным мертвым воздухом из кондиционера… Скажи мне, неужели ты сам никогда не думал об этом?
– Честно? – отозвался Стас. – Пожалуй, нет. Понимаешь, я люблю свою работу. Наверное, куда больше пикников возле речки и пляжного волейбола…
– Несчастный человек, – покачал головой Батхед и неожиданно добавил: – А может, наоборот, самый счастливый… Я тоже люблю свою работу. Но и жизнь как таковую я обожаю. Может, все дело в специфике моей специальности? Как я могу вернуть радость жизни кому-нибудь, зеленеющему в депрессии, если не умею радоваться сам? Нет уж, ребятки, радость – это в жизни та планка, к которой стремятся даже самые законченные зануды…
– Тут уж позволь с тобой не согласиться, – покачал головой Стас. – С чего ты взял, что щенячий восторг – это главная цель в жизни, скажем, для настоящего ученого? Познание истины, новые результаты…
– …И радость открытия! Ведь верно?
– Ну… Можно сказать и так. Только ведь это другое…
– Конечно! Ведь радость ученого – сдержанная, скептическая, придушенная сомнениями и накопленными с детства комплексами. Только не говори мне, что наукой всерьез занимаются совершенно здоровые и жизнерадостные с детства люди!
– А разве не так? Вот я, например…
– Скептик и зануда. Закомплексованный романтик. Ботаник, пытающийся спрятаться от действительности, погрузившись в собственные размышления!
– Ну, спасибо, друг! Никак не ожидал от тебя такой замечательной характеристики!
– На здоровье! Психолог – это почти врач. А потому должен открыть тебе глаза на проблему, которую предстоит решать.
– С чего ты взял, что это проблема? Это мой собственный внутренний мир, я живу с ним всю свою сознательную жизнь, привык уже, в конце концов…
– Придется отвыкать! Да и как ты – ты, который по уши влез в проблему Песочных Часов, можешь говорить о том, что твой внутренний мир принадлежит одному тебе? Это глупо и недальновидно. Надо будет отправить тебе туда ныряльщика и навести порядок в этой помойке, которую ты зовешь внутренним миром.
– Интересная мысль. О таких методах психотерапии я не думал…
– Это будет мой новый, самый прогрессивный метод. Я назову его «психохирургия». Комплексы будут вырезать под корень. Правда, для этого понадобятся сотни ныряльщиков-врачей и тысячи человеко-часов исследований.
– Но игра стоит свеч?
– Даже не сомневайся. Если уж и использовать Челноки с целью визитов во внутренние вселенные, то исключительно в гуманистических целях…
– А кто тебе сказал, что такая «хирургия» понравится самим обитателям внутренних миров?
– А это действительно стоящий вопрос. – Батхед задумался, пропустив толстый палец в кольцо и оттянув себе ухо. – Хм… Где моральные рамки – волен ли человек распоряжаться судьбой своих внутренних миров? Ведь он – не Бог, не творец своего мира. Он всего лишь носитель, хозяин. А миллиарды личностей внутри него?
– Умоляю тебя, друг, – с наигранным беспокойством произнес Стас. – Только не погружайся в размышления на эту тему. Не то ведь можно запросто лишиться рассудка. А я не психолог, спасти тебя от шизофрении не в состоянии…
– Да уж… А скольких придется спасать от этого, когда информация станет общедоступной? А этого, как ни крути, не избежать. Что станет с нашим тихим и спокойным миром, уверенным, что нет силы страшнее атомной бомбы?
– Что станет? А посмотри на Ромиса и Егориса. И это в лучшем случае.
– Пример неудачен. Это вполне нормальные, по-своему, ребята. Психология, кстати, вовсе не против умеренной религиозности. Это как раз стабилизирует психическое состояние. Но психология против религиозной истерии.
– Вот-вот.
– Да и вообще, мы не в ту степь уже забрались. – Батхед брезгливо отмахнулся. – Я говорил о простой, примитивной и первобытной радости. О настоящих и незамутненных чувствах, которых мы, городские жители, лишены почти напрочь. И то, о чем я говорю, имеет вполне практическое значение для нас с тобой.
– В смысле? Пора устраивать ритуальные пляски вокруг этого костра? Тогда надо попросить наших друзей пилигримов найти на острове какие-нибудь наркотические растения. Сблизимся с природой, обретем душевное равновесие. Будем смеяться без повода и радоваться каждой новой дозе…
