– Но не только это заставило меня прийти сюда сегодня, – упавшим голосом произнес Келгани. – я с прискорбием вынужден признать, что один из правителей Кинчена, один из тех, кому вы доверяли и кому вручили свои судьбы, оказался предателем.
Келгани замолчал, подыскивая слова. Но слова были уже не нужны – видео всё сказало само за себя. Когда спина Кинбакаба скрылась за воротами склада, десятки странников ахнули. Многие опустили глаза, почувствовав, что стали невольными свидетелями постыдной сцены. Тут и там послышались воинственные выкрики.
Келгани собрался с духом и продолжил:
– Думаю, все согласятся с тем, что такой недостойный представитель нашей колонии не может больше носить звание аж-сула.
Кинченцы возмущенно загудели, соглашаясь с Келгани. «Казнить его!» – кричали одни. «Изгнать из города!» – вопили другие. «Позор!», «Не потерпим!», «Предатель!».
– Этот день останется в нашей памяти днем траура и справедливого возмездия, – закончил Келгани свою речь и сошел с помоста под рев толпы.
В ту же ночь Кинбакаб исчез из города. Разъяренным кинченцем, которые пришли к его дому, чтобы призвать недостойного правителя к ответу, пришлось довольствоваться малым – они разбили окна, вломились в жилище бывшего аж-сула и разнесли в щепки всё, что только можно было разнести. Многие годы его дом не сносили и не ремонтировали – он так и стоял хмурым памятником предательству, напоминая кинченцам о том, что никакие регалии не способны уберечь странника от праведного гнева собратьев.
Самого же Кинбакаба спустя неделю нашли в пустыне. Его тело распласталось на земле, и над ним уже изрядно потрудились стервятники. Никто не взял на себя труд похоронить бывшего правителя – он так и остался гнить посреди выжженной солнцем пустоши, и лежал там, пока его кости не обратились в прах.
Тейт праздновал победу. Устранить Кинбакаба оказалось проще, чем он думал – еще одно препятствие на пути к цели было преодолено. Но, прежде чем позволить себе расслабиться и как следует отметить свой триумф, Тейт решил наведаться в лабораторию к Зали.
Он переступил порог неприметного здания на окраине города и тут же оказался в царстве ицамнийцев. Казалось, даже воздух здесь пропитался графиками и расчетами, в стенах лаборатории царила атмосфера слаженной и вместе с тем напряженной работы. Тейт двинулся к лифту, в который раз в жизни порадовавшись тому факту, что сам он принадлежит к касте киничийцев – существ куда более утонченных и преданных высоким материям, а не всем этим формулам и лабораторным экспериментам.
Он застал Зали в окружении ученых. Она чертила что-то лазерным фломастером на голографической доске, а остальные корректировали её, высказывали свои предложения и сверялись с записями на планшетах. У доски на столе лежала металлическая деталь, похожая на полый цилиндр с дырочками по бокам.
Увидев Тейта, Зали отложила фломастер и, извинившись перед починенными, вышла навстречу незваному гостю.
– Бак-уц, Зали. Ну как тут идут дела? – начал Тейт.
– Думаю, лучше поговорить в более уединенном месте, – сказала Зали и повела гостя по коридору, в конце которого находилась дверь в её кабинет.
Внутри было пыльно и душно, металлические и пластиковые заготовки для деталей валялись на столе и на полу, ни компьютера, ни планшета для чертежей не было вообще.
– Я редко здесь бываю, – пояснила Зали, усаживаясь в единственное кресло. – Всё время провожу с учеными. Так я лучше чувствую процесс.
– Ну и хорошо, ну и прекрасно. Главное, чтобы это шло на пользу делу, – сказал Тейт и, смахнув пыль с имитирующей дерево поверхности, сел на стол. – Так как там, кстати, наше дело?
– Работа идет полным ходом, и мне есть, что тебе рассказать. И я это обязательно сделаю. Сразу после того, как ты расскажешь мне, что происходит в ажсулате. Я, знаешь ли, теперь редко там появляюсь.
– Судя по всему, тебе действительно есть, чем меня порадовать. Иначе не вижу причин, по которым ты могла бы говорить со мной в таком тоне, да еще и шантажировать.
– О каком шантаже ты говоришь? Мы всего лишь старые знакомые, которые решили поделиться друг с другом новостями.
– Пойми, я ведь могу и сам всё разузнать, – сказал Тейт, ни взглядом, ни голосом не выдав своего раздражения. – Мои разговоры с тобой – лишь дань вежливости.
– Сомневаюсь. Видишь ли, работа построена так, что только я владею полной информацией. Даже если ты заставишь каждого из тех, кто работает в этой лаборатории, выдать тебе всё, что они знают о проекте генератора, ты все равно не получишь полной картины. Ведь я – тоже часть этой головоломки. А то, что ты видел на доске… То, что мы обсуждали все вместе – это всего лишь модель лазера, которую мы разрабатываем в качестве отдыха для мозгов и ради развлечения. Ты, конечно, можешь проверить правдивость моих слов, но у тебя на это уйдет слишком много времени, и в результате окажется, что я была права. Так что давай представим, что ты уже всё проверил, сделал выводы, и мы вернулись к началу нашей беседы. Так как там дела в ажсулате?
– Разве ты не знаешь? Я думал, новости расходятся быстро.
– Ты же знаешь, я не об этом. Я о том, каково было твое участие в этом деле.
– Ох, крошка Зали, ты снова за свое, – вздохнул Тейт.
– Да, снова. На этот раз тебе не удастся уйти от ответа. Я уверена, что всё это было подстроено, четко спланировано и претворено в жизнь со всей жестокостью, на которую ты способен. Обычно воины не снимают фильмы во время боя. Может быть, тебе удалось заговорить зубы кинченцам, и они поверили в том, что всё это – западня, устроенная дикарями, видео, побег Кинбакаба – чудовищное совпадение. Но я – другое дело, я уже знаю все эти твои штучки. И не называй меня крошкой, я уже давно выросла.
– Ты сегодня как-то не в меру агрессивна, – проворчал Тейт. – Тебя прямо не узнать.
– Меня не узнать, потому что я и вправду изменилась. Вначале я собиралась молчать. Молчать и делать свое дело. Но теперь я понимаю, что стала частью чего-то ужасного. Это колесо крутится, увлекая меня за собой, а вокруг умирают собратья. Сначала мой отряд, теперь еще девятнадцать бойцов, которые всего лишь хотели выполнить задание и имели полное право знать, на что идут. А еще Кочит, Кинбакаб… Что дальше? Кого ты еще принесешь в жертву? И в жертву чему?
– Кинчену, – с жаром ответил Тейт. – Ты хотела всё знать? Ну так знай. Я готов пойти на всё, лишь бы наша колония процветала.
– И для этого ты одного за другим убираешь аж-сулов?
– Если государство потребует, чтобы я взял на себя бремя единоличной власти, я пойду на это, не раздумывая.
– А оно, надо полагать, потребует, – с горькой ухмылкой пробормотала Зали.
