Он заприметил расщелину у́же и глубже предыдущей. Примерился, подпрыгнул, уперся спиной, руками и ногами. Спустился на землю, оторвал от рубахи две полосы, тщательно обмотал ладони. Спасибо командиру-наставнику Андреасу (смешно подумать, что когда-то Кир его за это ненавидел!) – гонял по скалам, учил карабкаться вверх с веревкой, со специальными приспособлениями и без ничего.
Кир начал восхождение. Рубашка задралась, и камень царапал спину, ладони горели, ноги дрожали от напряжения, и складывалось впечатление, что он не продвинулся ни на локоть, но, глянув вниз, Кир обнаружил, что уже высоко над землей. Упадешь с такой высоты – поломаешься. Он зажмурился и несколько мгновений отдыхал, а потом снова, напрягая мышцы, двинулся вверх. Видел, как уползают солнечные лучи, но прохлады надвигающегося вечера не чувствовал – ему было жарко, пот высыхал на солнце, покрывая кожу соленой коркой, губы потрескались и болели, саднили руки и ободранная поясница.
Кир полз. Время перестало для него существовать. Остались ненависть и единственное желание – добраться, перегрызть горло сопернику. Он представлял это в красках, и соленая кровь наполняла его рот, а уши ласкал предсмертный хрип Лекса. Высокие идеалы? Честь офицера? Чушь! Просто выживание. Когда Кир вернется в Омегу, первым делом он заставит сокурсников забыть, что они были товарищами. Не бывает в этом мире дружбы. Если с кем и следует поддерживать приятельские отношения – с офицерами. И то, не забывая следить, чтобы не подставили, в спину не ударили.
Ведь это испытание не на коммуникативные навыки, а на умение отринуть прошлое, сбросить старую шкуру. Оно для готовых обновиться и идти вперед.
Лезть вверх.
Над головой белело небо. Кир расхохотался и чуть не сорвался. Сердце сбилось с ритма, спина покрылась холодным потом: на какой-то миг ему показалось, что он летит вниз. Последние локти пути Кир преодолел осторожно и очень медленно. Выбрался из расщелины. Лег на живот. Он готов был целовать пыль, лобызать камни. Отдышавшись, сел. Высоту он заметил сразу – плато, взойти на которое можно было лишь с одной стороны. На плато шел бой – кто-то стрелял, раздавались крики. Странно, вроде бы стреляют вниз, а там – никого… Но потом у него в голове будто щелкнуло.
В небе реяли сотни скатов Донной пустыни. Плоские, как тарелки, ни с чем не спутаешь… Конечно, от Кавказских гор до пустыни не так далеко, но не летают скаты в скалах! Сраженные пулями, мутафаги падали… Что делать? Там, на высоте, Лекс. Возможно, твари одолеют его… Но если Кир подберется ближе, ему несдобровать – он безоружен и не отобьется. Что ж. Вот она – желанная смерть в бою.
Кир пополз вперед по-пластунски. Бой на плато продолжался, и непонятно было, на чьей стороне преимущество.
Потом выстрелы смолкли. Кир присмотрелся: скаты куда-то делись. Он перевел дух. Ничего. Одним врагом меньше. Шевельнулась безумная надежда: Лекс погиб, сейчас Кир поднимется на высоту и пройдет испытание. И вернется в Омегу победителем. И никому не расскажет о миге слабости, когда было желание лечь и не вставать.
Вдруг землю тряхнуло. Кир не удержался – закричал. Казалось, сейчас расколются скалы, и его погребет под обломками. А как же жизнь?! Она обещала быть столь долгой, столь насыщенной и интересной! Кир даже планировал уехать в дальний гарнизон и там пожить в свое удовольствие: девки, пьянки, он – хозяин мира… Но толчки не прекращались. Землю совсем недалеко – руку протяни – вспучило, и полезло наружу порождение Погибели. Кир начал отползать. В него летели комья грунта, камни, столбом вставала пыль – рядом рождался гигантский червь. И червь этот был голоден.
Кир вскочил и побежал, спотыкаясь и озираясь, размахивая руками. Но мутафаг им не интересовался. Он изогнулся над головой Кира и качнулся к плато. Червь пульсировал, чавкал… Кир, вопя, мчался к скалам. Вжаться в расщелину, забиться, крепко закрыть глаза. Земля снова дрогнула – из ее недр лезли новые чудища. Кир упал. Камень под ним ходил ходуном. Не поднимая головы, курсант пополз прочь.
Пусть все чудища Погибели явятся по душу Лекса – Кир не пойдет на проклятую высоту.
Один из червей, дохнув в лицо кислым запахом, приник к земле. Кир рванул к расщелине, по которой поднялся сюда. Два шага, и…
Как спускался, он помнил плохо. Ободрал руки, колени, спину. Оставляя на скалах кровь и клочки кожи, съехал по расщелине.
Его колотила нервная дрожь, Кир боялся глянуть вверх и увидеть на фоне вечернего неба извивающихся червей. Лучше он будет «мясом». Сутулясь, припадая на обе ноги, курсант двинулся вперед – к долине, к Полигону, на свалку.
Лучшего он не заслуживает. Он не прошел испытание.
Кир плелся и размышлял, где ему достать оружие и силы, чтобы застрелиться, как подобает офицеру. Когда он услышал шум моторов и хруст гравия под гусеницами, сперва решил, что лезет новый червь.
Но то были машины Омеги, родные, привычные грузовики.
Интересно, они откроют огонь или пройдут мимо? А если нет? Если остался шанс? Кир попытался крикнуть, но голос пропал. Тогда он из последних сил кинулся наперерез грузовикам. Его заметили, передняя машина затормозила, дверца водителя распахнулась и широко улыбающийся офицер крикнул:
– Кир! В кузов давай!
Кир хотел возразить, что не прошел испытание, что место его – среди «мяса», но рассудил: не все так просто. Наверняка будет если не суд, то дознание, все ошибки разберут, прежде чем вернуть сюда, в исполинскую ловушку. И он послушно побрел к грузовикам.
* * *
Вырубить боевых товарищей оказалось проще простого. Когда они упали без чувств, Лекс выпрямился на краю обрыва, глядя, как ползут гусеничные грузовики. Ветер щекотал виски, теребил брюки. Храпел Орв.
Совесть чиста – здесь диких не найдут и не тронут. Лекс справился. Справился!!! И теперь вернется домой, а паскуда Кир останется на Полигоне навсегда.
Но победа не радовала, в душе, как яма под лопатой землекопа, ширилось чувство утраты. Артур лежал на боку, носом уткнувшись в камни. Артур, которого в прошлом он люто ненавидел, но без которого никогда не выполнил бы задание. Уйди Лекс сейчас, спустись к своим, никто не посмеет его упрекнуть, и все же…
Время тянулось медленно. Отмыться, отоспаться и решить, что это был сон. Дрянной сон, где человек, который прикрывал его спину, остался подыхать на Полигоне. Чем Лекс после этого лучше Кира?
«Жалко, да?» – хихикнул в голове здравый смысл. Или голос совести? Или тени долины?
Налаженный быт. Уважение… Своя команда, потом взвод, потом рота. Крысы Пустоши трепещут, когда он на танкере проезжает мимо, мальчишки бегут следом, разевая рты. Каждый из них мечтает стать офицером, но не всякому дано. Переговариваясь, улыбаются девушки…
