Метр за метром… Николай вслепую рванулся из-под наплыва обломков, закрыл голову руками…
Три секунды — бег ведет к надежде…
Далеко впереди знакомый подъезд, размолотый бурей, и три фигуры у провала — расплывчатые за пылевыми потоками. Эдэя с мужем и Татьяна. Собирая остатки сил, Охотник преисполнился злости. Какого хрена они мялись у подступавшей смерти?
Эдэя обняла дочь, затравленно осмотрелась. Прикрывая семью от тьмы, Сергей сделал шаг… Ему стоило приготовиться к отбытию на серые равнины — Чернота швырнула в жертву увесистые бетонные метеоры — куски перекрытий, что двигались на удивление плавно…
Дэм двигался не менее ровно.
Возник из серебряной вспышки, прорезавшей общий сумрак, вскинул навстречу снарядам руку…Падавшие обломки обратились тусклым ливнем. Водяные струи хлестнули лорда и троицу, которая едва успела вскрикнуть.
Смерч не внял димповскому мастерству и явился на смену дождю…
Финальное усилие — Николай надсадно вздохнул.
Над головами пригнувшейся четверки искрой вспыхнул гравитолет. Через миг машину рубанула выдранная из города неясность. Косяк? Кричавший что-то Гранатов едва не вылетел из-за штурвала. Но справился и покуда удерживал аппарат, Дэм, рассыпая веер капель, покидал родню в кабину.
«Улетайте», — не просьба, шальная мысль. Николай перехватил взгляд УКОБовца и понял: транспорт прибудет по его душу — во спасение.
— В другую сторону, б..! — Николай споткнулся, потерял равновесие…
Дэм зафиксировал цель, и часть дома, летевшая к машине, растворилась в алой реке. Похвальная трансформация.
Руку… протянуть… Охотник расщедрился на слепой прыжок.
— Давай! — Кто-то рискнул перегнуться через борт гравитолета.
Николай промахнулся. Разминулся со спасительной дланью на миллиметр — упал на тротуар, охнул… И нервами воспринял экстренное снижение машины. Семейка спятила!
— Генераторы отказали! — проревел Гранатов. — Держитесь!
Удар, тьма, срежет раздираемого металла. В попытке разглядеть хоть что-нибудь Николай перевернулся на бок и увидел рядом темноту. Устало закрыл глаза — кое-где не побывал, кое-что не сделал…
Хаос медлил с финальным ударом. Димп приоткрыл один глаз, откачнулся… Смерч колыхался в нескольких сантиметрах, объятый невидимой, но идеально прочной пленкой, что бугрилась под давлением Первозданного, перекатывалась маслянисто угольными глыбами… Сработала чья-то защита.
Тишина. Безумная тишина.
Димп приподнялся на локтях. Он умер? По правую руку скрипнули крепления — то ли кашляя, то ли постанывая, из гравитранспорта вывалился Гранатов на пару с дверной мембраной. За ним последовал окровавленный Дэм, цедящий невнятные проклятия. Покрытая многочисленными царапинами Эдэя, Сергей с дочерью на руках… Через мгновение они присоединились к Охотнику, с трудом поднявшемуся на ноги.
Он хмурым взглядом смерил дистанцию между ними и собой; четверо встали обособленной группой… Точно негласно поделили островок действительности на неравные части, размеры которых Николай зрительно измерил три раза. И повернулся лицом к тому, что, вне всяких сомнений, находилось ближе родни.
Антрацитовая стена.
Вопросы возникали и гасли, сметаемые остатками веры. Зачем он встал спиной к спасенным? Телу нестерпимо больно…
Молчание.
— Так и гибнут миры, — к собственному изумлению, прохрипел Дэм. Никто не ответил. Только спустя бесконечность напряженность момента разорвал оклик Эдэи.
— Ник. — Она говорила тихо, выдавливая слова. — Все зависит от тебя.
На нее посмотрели — все, за исключением Николая. Он лишь чуть повернул голову, рассматривая иглу уцелевшей травинки — последнего стража перед угольным занавесом.
— Ты слышишь, Ник?
Хотелось выплеснуться в крике, схлестнуться слово на слово. На задворках сознания прозвучал тихий смех Варианта. Димп послушно кивнул:
— Почему? — единственный пришедший на ум вопрос. Глупо… и тоскливо.
— Хаос. — Эдэя усилием воли отстранилась от плеча Сергея. — Обрати вспять. Ты сможешь.
Николай вздрогнул: правда ширилась — копала глубоко, перемалывала. Нет! Скрыться, ускользнуть… Лавина боли грозила затопить мозг.
Мотнув головой, Охотник приказал себе не думать. Невелика потеха — быть раздавленным истиной.
— Откуда знаешь? — прошептал он. — Откуда ты знаешь, что я могу?
— Что происходит? — Гранатов силился не упустить из рук нить понимания. Одним пристальным взглядом Дэм попросил его заткнуться.
— Твоя Сила — спасение. — Эдэя побледнела. На ее глазах Николай терял надежду. — Пройди дверь и верни Средоточию уничтоженное Хоором.
Николай развернулся — столь резко, что даже творениям Импульса показался смазанным вихрем.
— Просишь сдохнуть?!
— Посмотри. — Женщина окаменела. — За твоей спиной смерть, которой плевать на всех кроме тебя.
— Уверена? — Рот свело судорогой, ухмылка вышла оскалом — Прям точно знаешь…
Внезапно снизошло спокойствие. Плотина рухнула, и откровения растеклись половодьем. В это краткое мгновение Николай еще оставался живым.
— Даже двери приспособила?
— Иначе до первоисточника не добраться. — Эдэя едва заметно покачнулась. — Хаос блокирован щитом. Но тем, кто держит щит, осталось недолго…
— Конечно, — непонятно сказал димп. — А хочешь фокус? Следи за движением руки: иди в жопу. У меня есть выбор…
— Но… — Эдэя отшатнулась. Впервые за сотни лет не просто испугалась, а почувствовала дикий ужас. Близость краха разбила хваленую мощь интеллекта. — Как же… Ведь все точно… Ты должен… — Она притиснула к губам ладонь.
Пустота и падение. Николай сгорбился. До конца ли нагнула правда? Вариант прав — Эдэя проделала титаническую работу. Суть замысла обрушила реальность, замыкая намеки, нестыковки, странности мира в круг событий.
Марионетка.
Тьма — везде. Сожрет и не подавится. Нет света, радости, боли и ярости. Все ушло, отступило… Он взглянул на останки неба… Она вела его через тысячи пропастей, творя необходимую силу. Когда он улыбался, повод для улыбки подсовывала она; когда утопал в боли и ярости — причина в ней же. Какая тотальная глубина… Так мастер использует тысячи уловок, чтобы огранить камень.
Неожиданный приступ смеха при виде решительного лица Гранатова едва не добил Охотника: элемент массовки полагал себя личностью.
— Позвольте. — В Сергее проснулся врач. — Истерика…
— Нет! — Эдэя едва не сорвалась. — Не прикасайся к нему.
— Ста… — Николай подавился. — Ста… Статисты, — выдавил он. Смех обрезало.
Тягучая волна режущей музыки прозвучала где-то за рамками. Накатывала, давила… Как полагается. Николай вспомнил сотни лиц умерших — близких, далеких, незнакомых, родных и тех, кто родился по ошибке…
Тэо. Охотника затошнило. Он сделал шаг к Эдэе, заставив Дэма напрячься.
— Мать, Тэо… Их за что? — Он вдруг увидел глаза Татьяны, полные детского ужаса, — безошибочных ход.
— Я… — Эдэя повела руками, точно искала опору.
Охотник распрямился под ударом бэргов; контуры его тела полыхнули радугой и начали двоиться. Сверкнули, обжигая сетчатку…
Эдэя не отвернулась. Ступая на порог, Николай оглянулся: слова закончились… Он полыхнул взрывом красок и растворился в пейзаже разрушенного Мега. Точка. Без перехода тьма, мрак, Хаос схлынули — опали, исчезли, перестали существовать. Лишь груды обломков — немые свидетели.
— Все? — процедил Дэм.
Эдэя повернулась к семье, и люди отшатнулись. Лицо женщины исказилось в диком беззвучном крике, тело сотрясалось в рыданиях без слез — еще мгновение и разорвется. Она ударила кулаками тень, видимую только ей… И еще раз…
Дэм не шевельнулся:
— Ты действительно растянула формацию на всю его жизнь?
— Не… убивала… — Крик Эдэи напоминал вой. — Слышишь?!
— Кто-нибудь мне объяснит? — Недоумение Гранатова выглядело забавным. И не смешным.
— Да. — Дэм уходил. — Вас только что спасли. Радуйтесь.
— А Ник?
Эдэя рухнула на бетон.
***
