это был Шатун.
Снова затишье, лишь несколько хлопков из дома нарушали его, как вдруг рация ожила:
— Начали движение, очень много, не меньше трех сотен, идут стеной, несмотря на то, что есть лотерейщики и топтуны, замечено несколько жрачей, больших пока в зоне досягаемости нет, — прервал ожидание взволнованный голос одного из сенсов.
Вот теперь действительно началось, решил я и плотнее прижал автомат к плечу, а глазом прильнул к прицелу. Твари не ходят строем, это однозначно не стандартное поведение, лотерейщик умнее бегуна, и даже несмотря на то, что он обладает большей скоростью, чем тот, навряд ли будет двигаться по открытой местности, а уж о том, чтобы подстраиваться по скорости под пустыша, речи идти не может. Еще сенс озвучил три сотни, столько в свите точно быть не может, мы с Косым долго шли через пекло, и я ничего подобного не припоминаю, да и он бы мне рассказал если бы видел, настолько внушительную свиту. Почувствовав неладное, я принялся периодически проваливаться в призрака, чтобы ощутить приближающихся тварей. Вскоре начали раздаваться одиночные выстрелы снайперов, постепенно переходящие в непрерывную канонаду, к которой присоединились и мы.
— Внимание, волна, очень много, признаки контроля на лицо, режим тишины отменен, главное выжить, валите всех с чего угодно, — последовало предупреждение все тем же командным голосом.
Не успел я даже осознать сказанное, как с права от меня послышался пулеметный треск, но я по-прежнему не видел нападавших из-за угла дома, но в очередной раз, провалившись в призрачное состояние, отчетливо увидел толпу, что двигалась на нас. По спине пробежал холодок от осознания, что в последний раз, когда я видел такую концентрацию тварей в одном месте, меня от них надежно скрывал дар Косого. Сейчас же эта масса неумолимо двигалась в нашу сторону, я выскочил в обычное пространство и посчитав, что свинчивать глушитель уже поздно, принялся отстреливать тех, в кого мог попасть.
Почти сразу ко мне присоединился пулемет Глыбы и левее тоже начали раздаваться отрывистые очереди, часто срываясь в длительный зажим, до опустошения рожка. Крупнокалиберные пулеметы ухали редко, стараясь попасть в невидимые для меня цели, периодически в клочья разрывая тех тварей, что попадались им на пути.
Сплошная масса, двигаясь, запиналась о летевшие в них пули, падала и продолжала ползти. Идущие сзади не обращали на павших никакого внимания, продолжая непрерывное и, казалось бы, неумолимое движение вперед. Первый выстрел танка проделал в толпе идущих коридор, разнеся угол дома, стоявшего дальше по улице, при этом, оглушив меня залпом. Пулеметы бронемашин, уже практически не затыкаясь, выкашивали движущуюся массу. Защелкнув гранату в подствольник, я решил, что время экономии прошло, и с хлопком отправил её вглубь толпы.
— Сенсы, что у вас? — Раздался голос Шатуна.
Двое наперебой отчитались, что в радиусе километра не видят никого крупнее кусача, и то всего трое следуют за колонной низших зараженных, по всей видимости подгоняя тех.
— Внимание, ситуация критическая, кусачи гонят на нас низших, значит есть элитник, который прячется, судя по тому, что его не видят сенсы, он с дарами, всем быть готовыми.
Я успел разглядеть, как кто-то из снайперов уложил одного из кусачей, мелькавшего в отдалении, спрятавшись за углом небольшой будки, остальные продолжали ловко скрываться за надвигавшейся волной. Дуплетом ухнули залпы танков, проделав два туннеля, за которыми я успел разглядеть конец этой волны, и для ускорения отправил оставшиеся заряды подствольника вглубь наступавших.
Не меньше десяти минут продолжалось безжалостное выкашивание, и когда среди наступавших стали появляться просветы, я, вместо ощущения наступавшего завершения боя, почувствовал почти непреодолимое желание бежать. Не поддавшись этому, я уже прицельно добивал тех, кто пытался активно встать или ползти в нашем направлении, осознавая, что до нас им осталось не больше двадцати метров.
Вскоре воцарилось практически затишье, нет его не было вовсе, но уже не стреляли пулеметы бронемашин, даже ручные пулеметы не стреляли, лишь короткие выстрелы добивали тех, кто еще шевелился в этой массе изрубленных тварей. Я повернулся и увидел, как Глыба меняет еще не кончившуюся ленту на новую, получив подтверждение, что не только я понимаю, что это еще не конец. Бескрайнее копошащееся поле изрубленных тел, от которых продолжало исходить многоголосое урчание, наводило на меня ужасающее чувство, пробиравшее до костей.
Хлопок, разметавший часть останков тварей чуть впереди тех, кто почти до нас дошел, и на этом месте возникло странное марево, побудившее меня инстинктивно провалиться в призрака. Если бы я мог кричать в призрачном состоянии, я бы, наверное, визжал от ужаса. На месте марева я увидел ничего, и у этого ничего были темные, даже какие-то нереально чёрные сплетения, среди которых одно светилось ярким цветом, переливаясь от серого к зеленому и обратно. Я уставился на этот ужас, понимая, что это не просто элитник, а настолько матерый, что даже залп танка его с первого раза остановить не сможет, тем более, что помимо сияющего дара, я видел еще три, и что-то мне подсказывало, что ими он тоже умеет пользоваться.
Находясь еще в оцепенении, я понял, что нужно всех предупредить, навряд ли оба танка успеют дать залп, но может хотя бы пулеметы бронемашин смогут его напугать. Проявившись, я услышал, что рация разразилась истошным криком сенса «матерая элитка, спереди», и проявившаяся тварь уже делает прыжок в мою сторону. Туша не менее пяти метров в длину стремительно приближалась, а я, судорожно направляя в её сторону автомат, желал перейти в призрачное состояние.
Я никак не мог понять в какой момент меня накрыла тьма, причем тьма без звука, без ощущения, и что самое странное, без боли. Умер? Вряд ли, вспомнились слова древнего философа, «я мыслю, значит я существую», но существую ли я? Я попытался открыть глаза и неожиданно у меня это получилось, но лучше бы я их не открывал. В метре от меня находилась гигантская тварь, которую я лишь на секунду успел увидеть, когда та выскочила из марева, скрывавшего ее. Но даже дернуться или закричать я не смог, было такое ощущение, что моего тела нет вовсе. Приглядевшись, я понял, что она зеленая, точнее прозрачная с зеленоватым оттенком, и выглядит именно так, как выгляжу я, когда нахожусь в состоянии призрака.
Призрак, подумал я, и повернув взгляд увидел, что все вокруг меня такое же зеленоватое, но как бы находится за очерченной сферой, вот как, интересно, но, если это мой дар, почему я только глазами водить могу. Я скосил взгляд в низ, насколько это было возможно, увидел, что коготь твари
