человек? Людям в поселке будет интересно посмотреть на тех кто приплыл с другого края моря. …Нет-нет… Тебе самому ходить не надо. Там нет ничего интересного. А дорога туда проходит по скалам, и очень трудна для тех кто привык ходить по палубе корабля. (Наивный, он думал мы не знаем что такое горы).
М-да. Как-то после этих слов, акции Фаршаада, и Храма который он представляет, в моих глазах резко покатились вниз. Нет, я все понимаю, подстава она и есть подстава, но вот так хладнокровно отправлять на смерть кого-то из наших, чтобы остальные обиделись и порвали врагов в клочья… Это все-таки как-то уж слишком подловато!
Да, думаю, и в команде Храма из этой прогулочки запланировано было вернуться отнюдь не всем. А подставлять своих, это уж совсем некрасиво.
…Я признаться надеялся на нечто более конструктивное, уважительное, да и менее топорное в плане психологии. Ну типо сказать в последний момент что там живут враги Храма, и как бы между делом предложить их всех убить. …Мол, мы и сами идем, чего бы и вам не присоединиться?
Любому, хоть чуточку понимающему менталитет воинов, будет понятно, что отказываться от такого предложения они не станут. Даже если найдутся среди этих рубак умники, раскусившие подставу, все равно не откажутся. Отказаться от боя перед лицом товарищей — это же позор навеки!
…Ну, могли бы, на крайний случай, пообещать богатую добычу, которой якобы забиты закрома поселка мятежников.
…Или — зафигенную Славу победителей драконов и освободителей прекрасных принцесс из их чешуйчатых лап.
…Предложить тупо оплатить услуги. …Попытаться взять на слабо… Это бы я еще худо-бедно понял. Но вот такая откровенная подстава и провокация, признаться, это довольно много говорило о Храме и тех методах которых он придерживается. Реально мафиози!
Мне даже не нужно было бы оглядываться по сторонам, чтобы понять, что все мои соратники, включая даже бестолочь Мнау’гхо, по достоинству оценили этот шаг охамевших манипуляторов. И предложи я им сейчас высадив банду Фаршаада, тупо уплыть назад, думаю никто бы не стал возражать против этого.
Кажется Фаршаад и сам почувствовал, как над его головой сгустились тучи. Понять отчего вдруг произошла такая перемена не мог и потому его глазки судорожно забегали по нашим лицам.
— Видишь ли друг мой Фаршаад. — Ласково улыбаясь, сказал я ему. — Ты этого еще не знаешь, но вчера ночью мне приснился вещий сон. И в том сне я увидел, что поселок, в который ты хочешь идти, захватили плохие люди. Так что я не советовал бы тебе туда соваться. Тем более, что ты и сам говоришь, там нет ничего интересного. Почему бы нам просто не вернуться назад, и не сообщить аиотеекам про плохих людей? Пусть они с ними и разбираются!
— Но! Э-э-э… — Аж замотал головой Фаршаад, в приступе отчаянного возмущения. — Это последний поселок в моем списке, (и опять потряс пучков веревок, в подтверждение своих слов). А аиотееки не захотят тут драться!
— Почему? — Удивленно поднял я брови. — Кажется в Аоэрооэо, они прислали целых пять оикия по одной только просьбе обычных горожан. Почему ты думаешь, что они не придут сейчас, когда их позовет Храм?
— Тууивоасик. — Обратился я к нашему мальцу. — Что делают аиотееки, когда на их землях появляются чужие люди, которые грабят поселки их крестьян?
— Мы очень радуемся этому. — Злобно щерясь, ответил малец. — Можно устроить большую охоту. Все воины собираются вместе, и гонят чужаков по степи, пока те не падают от усталости. Потом мы их пытаем, и узнаем откуда они пришли. Идем, и убиваем всех их родных, чтобы тем неповадно было воровать у аиотееков!
— …Вот, видишь, — слегка и сам обалдев от столь радикального подхода к поддержанию правопорядка, указал я Фаршааду. Аиотееки относятся к подобным проблемам очень серьезно!
Следующие минут сорок бедолага Фаршаад вился как уж на сковородке, пытаясь объяснить все странности и непонятки. От усердия у него даже брови поникли, и, кажется, в черной как смоль бороде, мелькнул первый седой волос. В конце мне даже немного стало его жалко.
…Но только совсем-совсем немного. Так что даже во имя дипломатии и хороших отношений с Храмом, делать вид будто я принял одну из более-менее удобоваримых версий, я не стал. Зато давил его вранье вопросами и аргументами тяжелыми как вагон со свинцом. Пока наконец, по капле не выдавил из жреца всю правду.
— Так в чем же вина этих отступников? — Иронично глядя в глаза Фаршааду, спросил я.
— Они хулили Икаоитииоо. — Заученно, как привычный слоган, устало брякнул он. А потом глянув на меня, и видимо вспомнив предыдущую попытку, уже чуть менее уверенно добавил. — …И его служителей.
— Слушай, Фаршаад. — Устало отворачиваясь и любуясь на проплывающую мимо рощицу, сказал я. — Не знаю, что тебе говорили обо мне жрецы высших ступеней. …Возможно они тебе даже не сказали, что я говорил с теми кто стоит на пятой. …Да-да, не удивляйся. Я, и Великий Вождь Лга’нхи были приглашены в их дом, и мы говорили о многом.
И все это потому, что мы с моим братом, особо отмечены Духами и Икаоитииоо, и потому нам открыто куда больше чем другим людям. …Даже жрецам!
Так что тебе будет лучше рассказывать мне впредь чистую правду, ибо если я опять увижу (а я обязательно это увижу) ложь, сходящую с твоего языка, я обижусь очень сильно. Высажу тебе в этих скалах, и мы навечно уйдем к себе. …Итак, я слушаю…
Правду из себя Фаршаад выдавливал то кипя от гнева, то мямля что-то маловразумительное, а то и пытливо заглядывая мне в глаза, типа, «Пойму ли я?».
А я вот, признаться, сначала слушал внимательно, а потом откровенно заскучал. Банальнейшая в сущности история. И, как обычно, на грани глупости и героизма.
Группа младых максималистов-реформаторов, в миллионстотысячный раз за историю человечества учуяла в мире большую несправедливость, и их пылкие сердца, побежали впереди не самых разумных голов.
Храм-то, оказывается, шибко удалился от людей и живет своей, обособленной от них жизнью. Храм не исполняет своих функций нести Свет, но погряз в корысти и властолюбии, а значит нуждается в
