Была еще большая ложбина, и заночуй кутригуры там, было бы гораздо больше мороки.
– Ведите!
Три пятерки воинов, осторожно, ползком, приближались к северной части ночного лагеря противника. Увы, подступы к лагерю практически лишены какой-либо растительности, лишь тут и там росли чахлые кустики, потому приходилось ползти по-пластунски. Ползли медленно, прячась за каждым бугорком, ныряя в каждый овражек, сливаясь с землей, причем не только в переносном смысле, но и в прямом, то есть извозившись в ней с ног до головы.
Малая орда встала посередине долины, фактически перегораживая ее от одного края до другого, а стреноженные кони паслись в получившемся загоне. Чтобы кони не разбрелись, ведь даже будучи стреноженными, они в поиске травы могли подняться по склону, кочевники поставили на равном удалении друг от друга пять небольших постов по дюжине человек. Также эти посты служили защитой табуна от нападения хищников, тех же волков, коих в степи сейчас бегало на удивление много.
Молодняк, что находился на этих постах и караулил коней, не спал, поглядывая по сторонам, но это все же не являлось полноценным секретом, они жгли небольшой костерок, а после того как посмотришь на огонь, разглядеть что-то в темноте крайне непросто.
Кутригуров подвела усталость, ведь если ставили кого-то на такой пост, то на всю ночь, без смены на отдохнувших, так что нет ничего удивительного, что к середине ночи они стали квелыми и не сильно внимательными. Потому не стоило удивляться, что дружинники в конце концов подползли к ним на дистанцию броска и в какой-то момент, встав, принялись швырять метательные ножи.
Пять секунд, и вся дюжина молодых пастухов оказалась перебита. Никто даже пикнуть не успел, не то что поднять тревогу. Каждому досталось по два, а кому и по три ножа, благо доспехов у них ни у кого, конечно же, не оказалось.
На крайних постах, что находились ближе всего к основной массе людей, ничего не заметили в силу скругления долины и перекрытия обзора конной массой.
Рус наблюдал за происходящим с вершины возвышенности в самой северной и самой узкой ее части. Нападение на посты получилось на удивление синхронным, не потребовалось даже как-то координировать действия диверсантов, вот что значит опытные воины. Да и как тут скоординируешь? Белой тряпкой взмахнуть? Так ее могли заметить не только свои, но и чужие…
– Вперед…
Четыре десятка человек, осторожно, стараясь не шуметь, чтобы раньше времени не обеспокоить пугливых лошадей, стали спускаться вниз, растекаясь широким фронтом. Каждый дружинник нес с собой по пять колчанов, плюс некоторые тащили колчаны и луки, предназначенные для пластунов-диверсантов. В каждом колчане имелось по двадцать пять стрел.
В одном из пяти колчанов находились хорошие стрелы, то есть с металлическим наконечником и нормальным оперением, а в остальных – массовый продукт с двухлепестковым оперением из рогоза и тяжелыми стеклянными наконечниками. Как бы соблазнительно ни выглядел лагерь кутригуров, но главной целью этой атаки Рус решил сделать коней. Они, в отличие от людей, и размером больше, и защититься от падающей с неба смерти, укрывшись щитами, не смогут, и тем более противодействовать, начав стрелять в ответ, а то и вовсе бросившись в атаку.
– Бей!
Приказ пошел волной, от центра к краю передаваемый дружинниками друг другу. Пятьдесят пять стрел растянувшимся залпом ушли в центр огромного табуна, а дальше начали стрелять на пределе своей скорострельности.
Заржали раненые кони от первых угодивших в цель стрел. Кони заволновались, задвигались, но их общая масса была столь велика и плотна, что редкая стрела пролетала мимо, учитывая пологую настильность выстрела. К тому же стрелки своевременно перемещали стрельбу в те районы, где кони толпились максимально плотно.
Вскочили со своих мест заподозрившие неладное люди, хватая импровизированные факелы и кидаясь к лошадям, дабы посмотреть, что происходит, чем только помогали стрелкам, ибо лошади пугались людей с огнем, неловко из-за связанных передних ног отбегая от них и сбиваясь в новые плотные группы, что также становились объектом массированного обстрела.
Кутригуры достаточно быстро поняли, что конкретно происходит, так как несколько раненых лошадей выскочили к ним со стрелами в своих телах. Вот только что-то сделать, по крайней мере быстро, они не могли. Лошади волновались, метались из стороны в сторону, так что отрядам, решившим пробиться на север, было сделать это очень непросто.
А дружинники били как заводные. Три секунды – выстрел, три секунды – выстрел… И так, пока не расстреляли все сто стрел каждый, каждый из пятидесяти пяти стрелков, то есть вывалив на табун лошадей почти в две тысячи голов (кутригуры шли кто одвуконь, кто отриконь) пять с половиной тысяч стрел.
Последние выстрелы делали с гримасой страдания и боли, и дело тут не в жалости к безвинным животным, а просто выстрелить сто штук стрел из тугого боевого гуннского лука – это очень непросто с физической точки зрения. Руки устают дико. Так что последние стрелы вбивали в ближайших коней, специально оставленных как раз на такой случай.
– Ау-у-у! – подражая волку, завыл Рус.
– Ау-у-у!!! – поддержали его дружинники.
Лошади, и без того взволнованные, особенно те, кто получил стрелой, а то и не одной, кому-то и вовсе по три штуки досталось, чисто на инстинктах шарахнулись прочь.
– Ау-у-у!!!
Очередной вой дополнительно их подстегнул, ведь помимо воя повсюду чувствовался запах крови от раненых коней, и скаковые животные натурально обезумели, ломанулись прочь, лишь бы оказаться подальше от опасности. А тут еще стадный инстинкт включился, и вся эта масса, заводя друг друга, в едином порыве рванула на выход из долины. Из-за того, что кони были стреножены и тяжело ранены, многие спотыкались и падали, ломая себе ноги и ребра. Это, в свою очередь, вызывало настоящие завалы из тел, когда об упавших коней спотыкались другие кони.
Люди, что оказались на пути у обезумевших коней и не успели разбежаться в стороны, были самым натуральным образом стоптаны и раздавлены лошадиными копытами в кровавую кашу. Как выяснилось несколько позже, насмерть затоптали чуть больше сотни человек, еще около сотни пострадали, выйдя из строя с переломанными конечностями, ребрами и отбитыми внутренностями.
– Отходим!
Дружинники Руса ломанулись прочь. Их попытались преследовать разъяренные степняки, вот только это оказалось не так-то просто, учитывая, что нужно бежать по склонам и без особой привычки. А откуда она у степняков? Многие, споткнувшись, подвернув ногу, падали, вызывая заминки у остальных, а ведь убегавшие еще то и дело отстреливались, выбивая самых резвых преследователей.
Погоня тоже стреляла, вот только дружинники были все в доспехах, да еще щиты закинули
