транспорта, и без изрядной части оружия, так что у нас тут тишина и спокойствие. Маров давненько не видели. Роктаун вообще разрешил бывшим бандитам, хотящим нормальной жизни, организовать что-то вроде поселка рядом с ними. К себе пускать опасаются… А кто разнес гнездо Филина — известно всем. Тут, если что, дети уже в Тапка и команду играют…
Мик хлопнул Тапка по плечу.
Тапок скривился, но ничего не ответил на это.
— Кстати, Тапок, — Эгер как бы между прочим задал вопрос, хотя было видно, что ему очень интересно, — а что за пленник?
— Давай так: это очень важный для меня пленник. Кто он — неважно, важно то, что у него в башке. Но пока что он просто мясо, очень ценное мясо. Все, больше тебе знать не надо, а то мало ли…
— Да ладно, ладно, чего ты! Не пойду я твоего пленника продавать, просто интересно стало.
— От любопытства кошка сдохла, — буркнул Тапок. — Не повторяй ее пример.
Затем Тапок быстро отдал распоряжения команде. Бес попробовал возмущаться, но его моментом заткнули, разумно указав, что если «Кикимора» ремонтабельна — то он там бесполезен, там нужны инженерные знания и базы Юси или Мика, а никак не спеца по ликвидации. А если нет, то команда вернется сюда. Тащить с собой по пустыне раненного Полоза и ученого, которого ищет вся шобла чужих, так себе план. Если ихтормознут без ученого, то возможны варианты. С ним — однозначно конец. Ну и под присмотром Беса за пленника можно было не волноваться.
Против таких доводов Бесу сказать было нечего, и он вынужден был согласиться остаться в Дыре, наблюдать за тем, как в пустыне тает пылевой хвост уносящегося к горизонту «Проходца». И заодно, хоть он и не был религиозен, молиться всем высшим силам, чтобы космический корабль, к которому отправился Тапок, был ремонтопригоден. Другой просто негде взять…
Глава 24
Та самая приметная скала, о которой шла речь в Дыре, осталась позади, и перед лобовым стеклом «Проходца» выросла стена Разортауна, точнее ее остатки.
Да уж, сразу было видно, что тут была серьезная драка. Под стенами города валялись выгоревшие остовы минимум десятка гравибайков, причем разворочены они были на совесть, настолько, что даже самые жадные мусорщики поживиться ничем не смогли бы.
Просто груды уже покрытого ржавчиной, перекрученного взрывами металла.
В самой стене, собранной по устойчивым традициям Пекла из всего, что только можно, будь то все те же остовы гравилетов, стальные листы, куски бетона и камни, зияла огроменная дыра, явно проделанная мощным взрывом.
В такую дыру не то что «Проходец», танк мог проехать запросто. Чем таким ударили, что сотворили подобное, осталось загадкой, впрочем, никого из команды это особо не волновало. Чем бы ни ударили — этого тут уже нет, как и тех, кто штурмовал поселение, кто палил в него — вон, уцелевшая часть стены покрыта десятками и сотнями следов попаданий пуль. Атакующие точно не экономили патроны.
Сразу же за стеной «Проходец» практически уткнулся в отвратительную картину. Похоже, что атаковавшие город налетчики были крайне огорчены сопротивлением оборонявшихся, поэтому решили отыграться, в том числе и на их трупах. Они выстроили целый частокол из обломков стальных прутьев, на которые, как бабочек на иголки, нанизали защитников и тела простых жителей. Впрочем, возможно, не только тела, но и живых людей, так как уж больно красноречивыми, полными мук и страданий, были выражения лиц у некоторых покойников.
Горячие солнца Пекла не дали телам разложиться, моментально высушив их до состояния мумий, от чего созерцать это зрелище, место казни было еще неприятнее…
— Фу, блин, на кой черт так делать было⁈ Что за звери это сотворили? — Юси позеленела и явно готовилась сблевать, тяжело сглатывая слюну и отвернувшись от изуродованных тел.
— Ну, потому что они могли, и некому было их остановить, — пожал плечами Тапок. — Это, кстати, вполне могли совершить те самые несчастные «погорельцы», семьям которых ты так сочувствуешь. Люди очень легко становятся жестокими зверями, особенно если сдерживать их в этом некому и ничем. А тут им сказали: «Фас!».
— Это еще что, — заметила Юси, — я подозреваю, что тем из обороняющихся, кто выжил при штурме, пришлось намного хуже…
— Выжил? Ты о бойцах, что ли? — голос Тапка звучал спокойно, а вот взгляд прямо-таки прожигал Юси. — Ты же понимаешь, что бойцы все были тут, на стенах. Их, скорее всего, просто перебили, а внутри селения где-то укрывались дети, старики, женщины, и защитить их было уже некому. Вот на них нападающие и отрывались…
Тапок, как всегда, оказался прав. Уже на следующей улице его слова получили наглядное подтверждение. У дверей небольшого, выгоревшего практически до остова здания, был растянут на двух скрещенных балках труп человека. Судя по сохранившимся на его голове седым волосам, это был мужчина в возрасте. Его лицо было сильно изуродовано — с него срезали веки, нос, губы. Похоже, его заставили на что-то смотреть. Проследив направление взгляда покойного, Тапок посуровел. На земле метрах в двадцати валялась разорванная женская одежда, а возле нее на камне какой-то замотанный в тряпки кулек. Тапок уже в целом понял, что там, и понял, что тут произошло. Он специально не стал акцентировать на этом внимание остальных.
Зато Юси, так же проследившая за взглядом покойника, двигавшаяся заторможено, как сомнамбула, подошла к кульку и, чуть развернув его к себе, тут же отскочила, согнулась в три погибели и принялась извергать все содержимое своего желудка.
Лишь после этого, пошатываясь, она вернулась к «Проходцу».
— Там…там…там ребенок. Совсем маленький. Его просто убили об камень и бросили…
Никто ничего говорить не стал, и Юси продолжила:
— Это варварство! Так же нельзя!
— Угу, — только и произнес Тапок.
— Надо его похоронить!
— Юси, и остальных тоже? Всех убитых в этом городе? Ты представляешь, сколько на это потребуется времени? Как долго нам придется тут торчать?
