Но если там опять что-то грохнет, все резко изменится.
То есть на выстрелы Карата может заявиться куда более опасная стая или даже несколько. Это ведь запад, здесь сильных тварей много, и они круглые сутки пребывают в активном поиске лакомого угощения. То и дело повторяющаяся пальба не оставит их равнодушными.
Нет, он уйдет тихо.
Руберы скрылись за углом, там им найдется чем заняться на разбросанных скреббером и взрывами телах. Теперь надо подняться на крышу, пригибаясь, добраться до следующего подъезда, там спуститься, радуясь, что в недостроенных домах имеются внутренние лестницы, а двери отсутствуют вообще, в том числе и чердачные.
Ни единого шанса нарваться на запертый замок.
Далее в окно, и вот Карат уже в следующем доме, тоже на два подъезда. Здесь можно негромко вздохнуть с облегчением, потому как твари сюда вряд ли полезут. Пыль и печальное запустение – для них тут нет ничего интересного. А вот предыдущая коробка пропахла кровью, этот запах зараженным нравится, непременно проверят, откуда именно тянет таким вкусным.
Пробираясь от здания к зданию, Карат вскоре оказался в крайнем доме. С одной стороны тянется та самая открытая местность, где ржавеют останки машины сектантов; с другой шумит жабьими песнями канал и виднеются все те же заброшенные дачи за ним; а с третьей заворачивает дорога, с двух сторон стискиваемая густыми зарослями.
Ни одно из направлений ему не по душе. И вообще, нет ни малейшего желания маячить там, где его могут заметить. Вся округа взбудоражена звуками боя, надо быть самоубийцей, чтобы в такой момент подставляться под возможные взгляды.
К тому же самочувствие ни к черту, голова побаливает, суставы начинают ныть, перенапрягся, манипулируя скоростью, даром такое не проходит, пусть и полезно для тренировки умения.
Карат уйдет в темноте. В рюкзаке Пастуха остался прибор ночного видения, так что мрак – не помеха. Жаль, нет бинокля, не догадался прихватить, а возвращаться за ним – глупейшая затея. Но и без него видно, что чуть дальше на дороге располагается перекресток, лента асфальта оттуда идет наискосок к каналу и пересекает его по бетонному мосту. Не факт, что он после всех пережитых лет способен удержать технику, но человек точно пройдет.
Перебираться через канал по тому же мостику над трубой Карат не станет ни за какие коврижки. Это ведь как раз напротив злосчастного прохода, где погибли остатки отряда. Неизвестно, как долго там планируют крутиться твари, и нет ни малейшего желания это проверять.
Какой же он баран! Да зачем ему бинокль, если на винтовке Пастуха установлен дорогущий прицел, который при максимальном увеличении превращается в миниатюрный аналог не самого слабенького телескопа. Поле зрения не ахти, зато в нем можно разглядеть мельчайшие детали. Впрочем, там особо нечего разглядывать, все успел и без оптики оценить, ничего она не прибавила к уже известному.
Значит, уйдет другой дорогой, так, наверное, гораздо безопаснее, да и заблудиться на столь простой местности невозможно. А пока что попробует поспать. Ночь выдалась бессонная и нервная, а утро – тем более.
Нужен полноценный отдых.
Заросли, в которых оставили машины, не отличались впечатляющей густотой. Но выбирали оптимальные местечки, если специально не приглядываться, то даже в сотне метров трудно заметить, да и то лишь с отдельных направлений.
Не помогло – заметили.
Нет, не какие-нибудь «колхозники» или представители другой разумной силы. Видимо, мертвяки, издали расслышавшие шум двигателей, а может, и увидевшие его источники, не поленились, рыскали долго и упорно, землю носами и когтями рыли и, наконец, нарыли. То, что возле техники не оказалось людей, их огорчило, и теперь они стояли вокруг «водника» и пикапа, медленно раскачиваясь с пяток на носки. В таком состоянии они могли пребывать долго, вывести из него их может лишь крайний голод, внешние раздражители или непонятно что в голову стукнет, после чего зараженные могут долго нестись в одном направлении сломя голову. Бывает, даже в огромные орды сбиваются и движутся, дружно вдохновленные единым порывом. Горе тому, кто окажется на пути у такого нашествия, не один благополучный стаб при этом опустошили.
Карат не собирался направляться дальше на четырех колесах, в одиночку это смертельно опасно даже на восточных кластерах, а тут, под самым Пеклом – суицид чистой воды. Но в машинах осталось много чего полезного – еда, вода, боеприпасы и амуниция. Ему вот броник сменить не помешает – пуля Косого не слишком его подпортила, от нее больше отбитому мясу досталось, чем кевлару[27], но на спине сильно разодрало осколком, даже удивительно, что до кожи не добрался. Теперь выглядит некрасиво, хотелось бы сменить на новенький, там как раз есть один.
Перекусить тоже не помешает, тем более что в «воднике» осталась вторая газовая плитка, можно наполнить брюхо горячей пищей, а это сделает жизнь заметно привлекательней.
Вот только на пути к этой прекрасной жизни стоят как минимум три мертвяка. Не самые опасные, всего лишь бегуны, их хоть и нельзя спутать с нормальными людьми, но и чудовищами не назовешь. Но это только те, которые попали в поле зрения. Заросли не такие уж редкие, легко скроют многих, да и за машинами ничего не разглядеть. К тому же помимо этой мелочи рядом может крутиться кто-то посерьезнее.
Горячий завтрак отменяется. Карату оставалось лишь печально вздохнуть и отползти в подсолнухи, где пожаловаться коту:
– Там столько добра пропало, сердце кровью обливается. Что молчишь? Ведь и вкусная тушенка накрылась в том числе.
Слово «тушенка» кот выучил на отлично и потому резко насторожился, а затем с намеком прошелся мимо Карата, задев хвостом.
Не лучшее место для перекуса, но почему бы и нет? Последний рывок вымотал, ведь от самого моста перся наискосок по этому полю, то сгорбившись морским коньком, то присев. Иначе голова окажется выше подсолнухов, и ее сможет рассмотреть любой желающий. К тому же все это пришлось проделывать не с пустыми руками: рюкзак, автомат и неподъемная винтовка Пастуха – груза на двоих хватит. Особенно последняя доставала. Карат не знал, в каком из миров, снабжающих Улей, сотворили этого огнестрельного монстра и как называется фирма, но успел не один раз проклясть всех ее сотрудников от конструкторов до уборщиков. Тут необходимы два ремня, и таскать за спиной, перекидывая их через плечи. Вот только ни в одну дверь не зайдешь – ствол длиннющий, выше головы торчит.
И через лес пробраться ветки не дадут.
Подмывало бросить осточертевшую ношу, но не поддался соблазну. И не в том дело, что жаба не позволяла выкинуть ценное оружие, ведь сейчас не до жадности, сейчас голову спасать надо. Чем отбиваться, если твари зажмут? Автомат сгодится лишь против самых слабых зараженных, даже со средними придется повозиться, да и патронов не так много. Пистолет вообще – средство застрелиться, если ничего другого не останется.
