– В общем, это направление изъяли из нашего подчинения, – подвела Ильза итог моим раздумьям. – Но кое-какие личные связи, как ты догадываешься, пока остаются… Если ты способен предложить что-то действительно интересное, я могу посодействовать, чтобы тебя услышали.
– Есть у меня на примете люди, изготавливающие легкие летательные аппараты куда более качественно, чем ваши «альбатросы». И я почти уверен, труды моих знакомых обойдутся в итоге дешевле. Если, конечно, «господа альбатросы» не используют в своих поделках ворованные детали…
– Боюсь, тут все поделено и расписано, людям со стороны к кормушке не пробиться. А в чем твой интерес? Подрабатываешь рекламным агентом за долю малую?
– Всего лишь хочу помочь хорошим людям…
– Трогательно… Альтруизм в твоем исполнении так умиляет.
Не поверила… Да я сам порой удивлялся себе: отчего так прикипел душой к странным людям, запускавшим птеродактилей в небо над Ижорой?
С Василием Михайловичем и небольшой компанией его единомышленников я познакомился несколько лет назад. Вернее, сначала свел знакомство с одним их питомцем… Знакомство произошло не в Зоне, километрах в двадцати южнее Периметра, там, где речка Ижора протекает неподалеку от Павловска. Сейчас уж и не вспомнить, зачем я в тот раз оказался на берегу… была, наверное, причина, казавшаяся в тот момент веской.
Место было мирным, спокойным… Но рефлексы, помогающие выживать в Зоне, вбиты в подкорку навечно, и когда над головой метнулся стремительный силуэт, чересчур крупный для птицы, я отреагировал рефлекторно – бросился на землю и перекатился под прикрытие ближайшего валуна, на ходу выдергивая пистолет из кобуры.
В результате испортил костюм, не предназначенный для лихих каскадерских трюков, и увидел, что над Ижорой парит птеродактиль – здоровенный, с размахом крыльев не менее десяти метров.
В первый момент воздушный гигант показался живым, до того естественны были все его движения, и я даже успел поломать голову, генный материал каких существ использовали биоконструкторы, чтобы вырастить этакую пташку… Крылья мало напоминали крылья летучей мыши, а других крупных летунов, не покрытых перьями, я с ходу вспомнить не смог.
Ижору в том месте перегораживала бетонная плотина, птеродактиль пикировал к ее водосбросу и касался воды в том месте, где она кипела белопенными струями, и снова взмывал вверх – уже с большой серебристой рыбиной, трепыхающейся в клюве.
Присмотревшись, я понял, что передо мной не живое существо, но искусная имитация. Полет происходил по замкнутому циклу, повторяясь в мельчайших деталях. Да и реальная охота не могла бы стать такой баснословно удачной, неоткуда взяться в Ижоре такому количеству крупных рыбин. Приглядевшись еще внимательнее к броску летуна за добычей, я наконец заметил, что рыбу он не выхватывает из пенных струй – та вываливается в клюв обратно из глотки…
Лишь после того я заметил фигурку человека, стоявшего в отдалении на другом берегу. Вернее, я видел его и раньше, но не обращал внимания, посчитав за местного рыболова.
А теперь понял – движения руки человека как-то очень синхронны с фазами полета птеродактиля. Полет был управляемым. Разочарование имело место, но не стало чересчур сильным: больно уж завораживающим зрелищем оказалась охота птеродактиля над пригородной речушкой, можно было любоваться часами. Я и любовался, напрочь позабыв о своих делах, – до тех пор, пока человек не пошагал к домику, видневшемуся вдали, а воздушный летун не последовал за ним, паря в вышине.
Пошел туда и я, перебравшись через реку по плотине.
На подходе к домику меня встречало другое искусственное создание, на сей раз человекообразное. Маша, персонаж известного мультфильма, – деревенская девочка с круглым лицом, облаченная в сарафан и обутая в довольно-таки щегольские лапоточки.
Маша несла ведра с водой, вернее, вода была только в одном, оно перевешивало, клонило девушку набок, и та падала. Но вода в ведре тоже была не настоящая и каким-то образом не расплескивалась вокруг, а оказывалась в другом ведре, центр тяжести смещался, и Маша, проделав сальто и дрыгнув в воздухе лаптями, вновь оказывалась на ногах, чтобы начать крениться уже в другую сторону с тем же результатом… И так все продолжалось и продолжалось по замкнутому кругу.
Засмотревшись на ее кульбиты, я обратил мало внимания на третье существо, маячившее неподалеку. Было оно птицеобразное, не то цыпленок, не то индюшонок размером с доброго страуса. Цыпленок-индюшонок тоже что-то вытворял и тоже по замкнутому циклу, но я не вглядывался, увлеченный акробатикой затейницы Маши.
Потом подошел к строению – как следовало из рекламного щита, там квартировала фирма, производившая эти игрушки.
Даже не заходя внутрь, было видно, что фирма переживает не лучшие свои дни. Здание древнее, из унылого серого пенобетона, оно вызывало желание немедленно что-то сделать – или косметический ремонт, или вызвать бульдозеры, снести и не мучиться. Мне доводилось здесь бывать, и еще год назад никаких квартирантов в унылом строении не было, надо полагать, что фирма перебралась сюда, в безлюдные места, не из-за увеличившегося торгового оборота.
Внутри впечатление лишь усиливалось. Никаких следов оживленной коммерческой деятельности, а одинокое яркое пятно на унылом сером фоне – рекламный плакат на стене – рекламировал шоу, и начавшееся, и завершившееся три года тому назад. Судя по птеродактилю, присутствовавшему на плакате, кое-кто из моих сегодняшних знакомцев в шоу участвовал… Хотя нет, я забегаю вперед, знакомство мне еще только предстояло.
Внутри сидел единственный человек, как мне показалось, тот же, что управлял с берега полетом птеродактиля. И сам воздушный акробат был здесь же, устроившись в большой плетеной корзине. Завернувшись в кокон из крыльев, оказался он совсем не велик, вполне комнатных размеров зверюшка.
Человек, представившийся как Василий Михайлович, оказался общительным и словоохотливым. Даже пригласил испить с ним чаю, не иначе как обрадовавшись потенциальному клиенту, в кои-то веки заглянувшему в здешнюю тмутаракань…
Как выяснилось за чаем, был он и владельцем, и директором фирмы «Гелиос», занимавшейся… ну, я сам мог видеть, подходя, чем они занимаются. Да, у фирмы наступили далеко не лучшие дни, если выразиться с максимальной мягкостью…
А ведь когда-то, не столь и давно, их услуги были нарасхват. Телефон не смолкал, электронная почта ломилась от заказов и предложений… Мало какой праздник обходился без питомцев Василия Михайловича, от Дня города до выпускных балов в отдельно взятых гимназиях и школах…
