– Будут ли еще какие-нибудь предложения? – спросил он Лукас.
– Нет. Этого вполне достаточно. Спасибо за содействие, комендант.
Однако надеюсь, что наши опасения не оправдаются, – она взглянула на часы.
– Заключенные начнут прибывать через пять минут. Вы не проводите меня к центральному пульту?
– Да-да. Мне тоже следует там находиться, – комендант немного замялся. – Прошу прощения, я забыл сказать, что вы не сможете туда войти без подтверждения идентификационных данных. А так как вы не показали мне удостоверение…
– Разумеется, в подобных ситуациях я не ношу его с собой. Я совсем забыла, что у вас здесь такая дотошная система проверки, поэтому могу подождать в любом другом месте, где есть монитор.
– Конечно, конечно… – начал Эрхардт, и вдруг его словно облили холодной водой.
«Специальный агент не может забыть, как работает идентификационная система!» Первым его побуждением было до отказа вдавить в пульт кнопку общей тревоги. Тогда через пару секунд Лукас и ее сообщники были бы уже под прицелом сразу нескольких бластеров. Но Эрхардт сдержался. Если это действительно посланцы Радикса, лучше их сейчас не провоцировать, тогда, может быть, удастся узнать, зачем они сюда пожаловали и что замышляют. А насчет ее просьбы, он быстро нашел оптимальный выход.
– Конечно, – повторил Эрхардт, – вы со своими спутниками можете наблюдать за происходящим через мониторы караульного помещения.
Лукас не стала возражать, и они вышли из кабинета. К удивлению коменданта, в коридоре находились только два охранника.
– Где остальные?! – рявкнул он, подавая условный знак: «Опасность. На территории нарушитель».
– Отдыхают, – спокойно ответил один из солдат. – И вряд ли вы сейчас сможете воспользоваться их услугами.
Эрхардт так и застыл с открытым ртом, увидев лицо говорившего.
– О Боже… – пролепетал он.
Комендант взглянул назад в кабинет, надеясь увидеть на мониторе пульсирующую красную линию с надписью «Тревога». Но на экране спокойно ползли строчки текущих данных о состоянии дел тюрьмы. Не совсем еще понимая, что происходит, Эрхардт глянул в другой конец коридора, потом зачем-то посмотрел на потолок и, указав пальцем на своего собеседника, заговорил сдавленным полушепотом: – Вас не может быть здесь! На всех этажах установлены видеокамеры.
– Вы совершенно правы, – мягко согласился второй «солдат». Им оказался человек, пилотировавший аэрокар специального агента СБ Лукас.
Теперь комендант мог получше рассмотреть этого здоровенного детину. Тот тем временем быстро нагнулся и отстегнул от его пояса передатчик. Эрхардт даже заметил, что позаимствованная серо-зеленая форма была ему явно мала и уже начинала расползаться в некоторых местах по швам.
– Могу вас заверить, – продолжал его собеседник, – что человек, наблюдающий за следящей видеоаппаратурой, находится всего в полуметре от кнопки включения тревоги.
– Правильно, – механически согласился комендант.
И тут он окончательно понял, кто именно перед ним находится. В памяти всплыли фотографии из досье спецназовцев.
– Вы… Келли О'Хара, верно? А вы, – он посмотрел на второго, – должно быть, Таурус Хейвен? Вы – те двое, которые недавно исчезли из-под контроля СБ, – Эрхардт даже немного приободрился. – Приняли сверхдозу идунина, так ведь?
– Вы очень проницательный человек, – сказал Хейвен. – Но я бы не посоветовал никому повторять такую процедуру. Уж очень утомляет. А теперь, я полагаю, нам следует прогуляться до центрального пульта управления.
– Бесполезно, – сказал Эрхардт, нервно теребя пуговицу на кителе. – Я только что объяснял вашему… не знаю, кем она вам приходится, что без удостоверения СБ туда невозможно проникнуть.
– Не беспокойтесь, – улыбнулся О'Хара, – вы просто откроете дверь своей карточкой, а кто-нибудь из нас войдет вместо вас вовнутрь.
«А ведь у них получится», – неожиданно дошло до Эрхардта. Дежурный в кабинете мониторинга должен следить именно за подобными вещами, и если они его уже убрали… По спине у него пробежал холодок, и комендант понял, что скоро умрет.
– Я не могу этого сделать, – сказал он обреченным голосом. – Стандартизация не позволит решиться на такой шаг, даже если вы пригрозите меня убить. В заложники я тоже не гожусь, мои люди не поддадутся на шантаж.
У Эрхардта задергалась щека.
– Очень хорошо, – заговорил Хейвен. – А скажите на милость, требует ли от вас стандартизация погибать ни за грош?
Комендант вопросительно приподнял бровь.
– Я не совсем понимаю?
– Запросто распрощавшись сейчас с жизнью, вы не сможете препятствовать нашему проникновению в центр управления. Мы просто можем взять с собой ваше удостоверение личности и воспользоваться отпечатками ваших пальцев и рисунком сетчатки.
– Каким образом? Я же могу поднять шум. Не потащите же вы меня силой по всем этажам?
– Ну, не целиком, конечно, – спокойно ответил Хейвен. – То, что мы «потащим», орать не будет.
Эрхардт ошарашенно уставился на спецназовца и почувствовал, как болезненно сдавило сердце.
– Вы этого не сделаете…
– Не беспокойтесь, сделаем, – устрашающим тоном заверил его О'Хара. – Отрубленные кисти рук, даже голова, могут использоваться еще несколько часов, пока не начнется деструкция некоторых белковых структур. Поверьте, у меня была возможность в этом убедиться. Так что, решайте.
Эрхардт нервно вздохнул и поперхнулся.
– Сперва один вопрос… – заговорил он, откашлявшись. – Вы вошли в здание в сопровождении шести охранников. Где они?
– В коридоре, недалеко от приемной, есть уголок, который хорошо просматривается из караулки, поэтому там нет видеокамер, – обстоятельно объяснил О'Хара. – А ваши люди имеют дурную привычку ходить, как стадо баранов. Мы совершенно мирно дошли с ними до этого места, а потом сложили их в караульном помещении. До отдела мониторинга пришлось идти без провожатых. Там тоже все обошлось как нельзя лучше. А вот лично к вам есть претензия, – О'Хара отвел руку в сторону и потрогал разошедшийся под мышкой шов. – Контингент у вас немного мелковат.
– Но даже если вас не могли видеть, шум схватки…
– Мы категорически против шумовых эффектов, – продолжал издеваться О'Хара. – Поэтому позаботились о тишине.
«Бред какой-то! – Эрхардт лихорадочно пытался привести мысли в порядок. – На каждого по три человека… И без шума… Их не остановишь, – наконец понял он. – Они все равно проберутся к центру управления и… А ведь они правы!» Комендант сообразил, что не получал специфического приказа типа: «…во что бы то ни стало и до последней капли крови!» И, следовательно, от него требовали бессмысленно расстаться с жизнью.
