– Но!..
– Никаких «но»! – оборвал Ратмир. – Либо ты заходишь без него, либо уходи с мутантом.
Чего тут думать? Костя не станет выбирать между мутировавшим товарищем и женой-красавицей. Он не сможет выжить в опасном мире без защиты. Я-то сильный, я смогу. А вот он – нет. Гордый он, чтобы постоянно скрываться за моей спиной. И здешняя кухня ему не по вкусу. Другое дело стены Кремля, защищающие людей от опасности, и Варвара, которая всегда готовит что-то вкусное.
– Кстати, Костя… Тут дело такое. Скончалась Варвара твоя два дня тому назад, – с жалостью сказал Ратмир.
Костя побелел. Глаза как-то странно округлились.
– Скончалась?.. – повторил Костя, будто стараясь убедить себя в смерти любимой жены.
У меня сжалось сердце. Варя, рыжеволосая красавица, с ее голубыми-голубыми глазами. Костя любил ее больше жизни.
– Как? – раздался глухой голос моего товарища – Как это случилось?
– «Комок», Костя, – спокойно сказал Ратмир. – Это был «комок».
Неужели она была больна «комком»? Я слышал, что у человека, заразившегося этой болезнью, в горле воспаляется какой-то нерв. С каждым днём он становится всё больше и больше, пока человек просто не задыхается. Это очень мучительная, но относительно быстрая смерть. Мучения наступают на третий день болезни, когда из-за «комка» становится больно глотать еду и воду. Больному приходится отказаться от этого и морить себя голодом и жаждой. На седьмой день «комок» разбухает, полностью перекрывая дыхательные пути. Затем человек катается по кровати, держась руками за разбухшее горло, и глотает воздух, пока не придет смерть. Тело подлежит немедленной кремации, чтобы не заразился кто-то ещё.
Правда, не ясно кое-что. «Комок» могут подхватить слабые иммунитетом люди или же беременные… Не может быть. Она была беременна? Наверняка она была беременна! Иммунитет у Вари был хороший на всякие заразы. А во время беременности иммунная система, насколько мне известно, ослабевает и возможен риск подхватить любую инфекцию.
Костя тихо всхлипывал, что-то шепча себе под нос.
Я разобрал только «он ещё не родился». Выходит, она и правда была беременна.
Но потом мой товарищ мгновенно затих. Встал и поднял взгляд на Ратмира.
– Ты говоришь, что я могу войти без него или же уйти с ним? – спокойно спросил Костя.
– Да. Именно так, – подтвердил Ратмир.
– Хорошо. Я решил!
– Что ты решил, Константин? – воевода потупил взор.
Устав есть устав. Он не мог принять меня назад.
– Пошел ты к чертям крысособачьим! Говоришь, мой друг это порождение Последней Войны? Мутант? Да он более человечен, чем ты! Он не одичал за стенами крепости, а продолжал помогать нам. А ты, гнида, гонишь его из родного дома!
Мне было очень приятно, что Костя заступается за меня.
Лицо Ратмира побагровело от злости, но, несмотря на это, он произнес:
– Я сочту это за нервный срыв в связи со смертью твоей беременной супруги и позволю тебе войти в Кремль.
Костя молча склонил голову. Сейчас он спокойно подумает и решит идти в Кремль. Там ему будет лучше. А жить со мной значит подвергать свою жизнь опасности и есть всякую дрянь.
– Кос-тя, – сказал я.
Он развернулся, удивлённо глядя на меня.
– Ты что-то сказал?
– Иди в кре-пость.
Чудо, я смог сказать пару слов! Раньше я не мог говорить, хотя, в общем-то, и не особо старался. Но, как говорится, захочешь – сможешь.
– Он говорит? – спросил Ратмир.
– Я с тобой, дружище! – сказал мне Костя, проигнорировав вопрос воеводы. – Идём.
Мы успели удалиться от ворот на несколько шагов, когда за нашими спинами раздался голос Ратмира:
– Больше можешь не возвращаться в Кремль!
– И не вернусь, пока ты будешь воеводой, – не оборачиваясь, усмехнулся Костя. И тут же поправился: – Мы не вернемся.
Шамиль Алтамиров
Грром среди ясного неба
Орда мохнатых тел, вытянувшись неровной дугой, с ревом кинулась в атаку. Одних настигали стрелы защитников поселения, других нещадно рубили на подступах отряды стражников, третьи же, перепрыгивая ров и взбираясь на стену, находили смерть на копьях, дубинах и в зубах – таких же нео.
Армия кочевых нео, сколоченная из двух кланов, решила объединиться и взять нахрапом укрепленный форт процветающих нео-животноводов. Но не получилось. Оборонявшихся было больше, они оказались также искусней нападающих, организованней. Да и все же нападать сложней, чем обороняться. Понеся тяжелые потери, орда отхлынула подобно пенистой волне, атакующей утес.
Обычно безумствующие мохначи, сбиваясь в стаи, нападали на других нео, осаждали нерушимо стоявший вот уже два столетия Кремль – оплот человечества, движимые лишь лютой ненавистью, звериной жаждой, низменными желаниями. Но не теперь. Сейчас сплотившейся орде нео, что подобно саранче налетела на средней руки поселение оседлых нео, живших разведением крысопсов и туров, попросту некуда более податься. Выжить, выжить любой ценой.
Древний шаман, Хацыг, задержавшийся на этой пропитанной кровью и радиацией земле вот уже без малого на полтораста лет, предсказал страшное – идет Смерть. Смерти в поросших редкой травой пустошах и каменных развалинах древней Московии всегда хватало, но этой… «Не будет места никому, сгинут все племена, будто и не было. Бежать, бежать из насиженных мест, туда, на окраины, где нет жилищ древних хомо» – вещал плешивый старец. Древний, беззубый Хацыг дрожа от страха произнес лишь одно слово, одно имя… Снайпер. Слава о страшном воине, демоне, что скользит (как гласит молва) сквозь Миры, давно бередила умы, не давала покоя вождям больших и малых племен мохначей нео. Предводители верили молве, поверили Хацыгу, потому, объединив силы кланов, решили вырезать подчистую мирных нео и занять приглянувшееся поселение, однако нашли здесь лишь смерть.
Битва окончена. Стоны раненых и умирающих, рычание цепных крысопсов, заживо жрущих незадачливого нео, с торчащей из ноги стрелой. Выбеленные солнцем, поросшие клочковатой, почти опавшей шерстью старики, кряхтя от натуги, собирают оружие, железо и украшения с тел павших. Отрубленная голова пустыми глазами взирает на свое же тело, лежащее чуть поодаль. Уже спекающаяся кровь собралась в темные лужи, над которыми, трепыхая перепончатыми крыльями, вьются малые летуны. Уже и не разобрать, кто друг, а кто враг, – кругом мертвые нео. Несколько запряженных могучими турами волокуш свозят тела. Что похуже – на компост, к ямам за огородами, а те, что получше, – на еду. Враг разбит, их вожди еще долго, а может быть, уже никогда не вернутся… Но и у селян не все гладко, многих пастухов, воинов и пахарей уже не вернуть. И так происходит раз за разом, беспокойные, голодные соседи точат клыки, глотают слюну и нападают, нападают, нападают…
