Затем вертолетное звено, развернувшись, пошло на новый заход. Вовсю молотили пулеметы, собирая богатый урожай. Рельеф на глазах превращался в нечто сюрреалистическое. Дома складывались, будто карточные, вспыхивали и сгорали. С грохотом и треском взлетел на воздух «особняк» Маги.
– Капитан! – едва не вскрикнул Андрей.
Он прекрасно помнил, что раненый комитетчик остался в хоромах главаря банды. После того что с ними только что произошло, шансы на выживание у капитана были ничтожными, как инфузория-туфелька.
Звено вертолетов явно выполняло приказ снести тут все к такой-то бабушке. Летчики туго знали свое ремесло и выполняли его со всем старанием. Наверное, каждый квадратный метр территории был щедро нашпигован свинцом и осколками.
Андрея чудом не зацепило, но он чувствовал, что еще немного – и все, чудо закончится. Погиб капитан, погибли другие парни, с которыми Липатов и сдружиться-то не успел, а сейчас настанет и его черед. Будет ли эта смерть лучше погибели от клыков и когтей монстров, он как-то не задумывался. Собственно, все равно.
В такие секунды человек обращается к Богу. Андрей зашевелил губами, вспоминаю обрывок заученной когда-то молитвы.
И молитва помогла.
В обломках разрушенного дома, посреди низко стелющегося огня, распрямилась фигура, на плече которой покоилась длинная металлическая труба. Из нее вылетела ракета, оставляя за собой реактивный след, и устремилась к ближайшему вертолету.
Летчик, даже если и видел несущуюся к нему на всех парах погибель, не имел возможности хоть что-то предпринять, не успевал физически. Наверное, даже помолиться не успел.
Ракета ударилась в борт винтокрылой машины, и в небе расцвел ярко-красный цветок.
Второй вертолет не стал мстить за гибель товарища, он благоразумно развернулся и полетел в обратном направлении. Человек отбросил металлическую трубу и шагнул из огня.
Андрей успел подхватить его до того, как он упал.
Это был комитетчик.
– Живой! – обрадованно прошептал Липатов.
Сейчас комитетчик был для него роднее всех родных. Андрей сбил пламя с ног раненого, уложил поудобнее, стал озираться по сторонам в поисках чего-то, что могло бы им помочь в этой ситуации.
– Не суетись, как шлюха под клиентом, – попросил тот. – Возьми из моей индивидуальной аптечки шприц-тюбик. Сделай укол.
Липатов послушно, словно робот, выполнил приказ. После укола обезболивающего чумазое лицо капитана просветлело.
– Скоро наши прилетят. Заберут, – блаженно улыбаясь, произнес он.
– А это не они, случаем, были? – настороженно спросил Андрей.
– Нет, это регионщики. Опознавательные знаки их. Кто-то хвосты заносил. Не успел, – засмеялся капитан и тут же закашлялся.
– Вам, наверное, не стоит много разговаривать. Опасно, – предупредил Липатов.
– Ты врач что ли?
– Нет.
– Тогда не лезь с советами, раз ничего не знаешь.
– Как скажете, – согласился Андрей. – А наши когда появятся?
– Да с минуты на минуту должны, если ничего наперекосяк не пойдет. Но вроде не должно.
– С материалами все в порядке?
Комитетчик лениво похлопал по своему рюкзаку:
– Как видишь. Все свое ношу с собой. Жаль, правда, что Петрова не уберегли. Впрочем, вру – не жалко. Был собакой, потому и смерть ему досталась собачья. – Он грустно оглядел поле недавнего побоища. – Ну, хоть не с пустыми руками. Михельсон поможет с документами разобраться.
– Думаете, он выжил? – поинтересовался Липатов.
– Те, кто вроде него, всегда живучие. Порода у них такая. В огне не горят, в воде не тонут. А что в воде не тонет, сам понимаешь. Дерьмовые людишки, короче говоря.
Капитан извел откуда-то пластиковую карточку, с интересом поднес к глазам:
– Надо же, и она сохранилась… И ведь специально не берег. Ну-с, чего там на тебя Мага накопал?
Липатов потупился. Он в угаре совсем забыл о том, что Хаким-бей перед попыткой побега передал комитетчику его права.
Капитан внимательно вчитался в надписи, а затем, переведя взгляд на Андрея, произнес:
– Ну, колись, боец Липатов, в каком таком Санкт-Петербурге Российской Федерации тебя угораздило родиться и почему это не город-герой, колыбель Октябрьской революции Ленинград?
Вызов к Даниловскому застал Шемякина в тот момент, когда он обдумывал линию дальнейшего поведения. А задуматься было над чем. Фактически дальнейшая операция оказалась под угрозой. Вертолетное звено, направленное на зачистку, с заданием справилось, однако потеряло одну боевую машину. Так просто списать ее не дадут. К тому же экипаж погиб. Начнутся неизбежные разборки, и вряд ли полномочий Шемякина хватит на то, чтобы замять дело. Конечно, кое-какие домашние заготовки у него имелись, но слишком многое теперь зависело от других. Шемякин подозревал, что если у кого-то возникнет желание копнуть глубже, то сухим из воды ему не выйти. Придется идти на жертвы.
Невинную овечку в глазах Даниловского разыгрывать бесполезно. Генсек Регионов в жизни не поверит, что его начальник разведки настолько некомпетентен. Тем не менее если умело лавировать, то даже Даниловского можно обмануть. Хотя бы на короткое время, а там, глядишь, вмешаются такие силы, тягаться с которыми не сможет никто. И это отнюдь не вызревшая оппозиция в стане регионалов. Они-то как раз союзнички ненадежные. Сдадут с потрохами, как только любого из них слегка возьмут за жабры.
Плохо, что с проектом Петрова вышло полное фиаско. На особей профессора Шемякин возлагал особые надежды. Да и хозяева строили на них большие планы. Похоже, все придется начинать сначала.
Шемякин был твердо уверен, что хозяева его не оставят, придут на выручку и вытащат, если совсем припечет. Этот момент они обговорили с самого начала сотрудничества. Да, незаменимых людей нет, но в случае Шемякина замену придется искать и готовить непозволительно долго, а такую роскошь хозяева позволить себе не могли. К такому выводу он пришел, проанализировав их переговоры. Фактор времени играл для них большую роль. Хозяева очень спешили. Что-то подгоняло их, а они в свою очередь наседали на Шемякина.
Когда операция оказалась под угрозой, он сразу же поставил хозяев в известность. Само собой, те не обрадовались, но предпринятые им меры сочли разумными и своевременными.
В рабочий кабинет генсека его пригласили довольно вежливо. Сопровождающих не прислали, добирался он один, с личным телохранителем. Из этого Шемякин сделал вывод, что вызов носит чисто деловой характер и опалой, отставкой или, того хуже, арестом не пахнет, хотя по дороге он успел порядком взвинтить себя и лишь в последнюю минуту сумел успокоиться.
