– Что, черт возьми, на тебя нашло? – шептала она, с трудом уворачиваясь.
– Ты ведь хотела настоящего боя, – зло выдохнул я. – Ты его получишь…
Мощным боковым ударом я отбил деревяшку в сторону, после чего одним быстрым ударом перерубил меч девушки на две части. Кусок отломившегося дерева с приличной скоростью пролетел разделявшее нас и толпу расстояние и угодил точно в лоб вскрикнувшего Кота. Не давая изумленной Насти опомниться, я выбил огрызок деревяшки из хрупких ладони после чего победоносно приставил меч к ее горлу. Тяжело дыша, мы еще долго смотрели друг на друга. Когда я немного остыл, то от стыда и досады в холодной ярости сломал меч о колено. В душе кипели недоумение от осознания, что я утратил контроль и стыд за вспышку внезапного гнева.
– Теперь довольны? – выкрикнул я притихшей толпе. – Это не игрушки, чертовы болваны!
– Да уж! Шишка то настоящая! – мотая головой, пожаловался Кот, вставая с пола. Все не выдержав, рассмеялись, и это отчасти разрядило накалившуюся обстановку.
Подняв с пола свой РПС с кобурой, я сердито вышел в коридор, растолкав в стороны людей. Меня догнала на пол дороги к каюте Анастасия и крепко схватила за руку. Я остановился и попытался вырвать ладонь, но она держала крепко.
– Прости Дима. Это моя вина. Не надо было мне это затевать. Я еще на Земле слышала много удивительных историй о твоем умении обращения с мечом. Ты обучался у самого Мацумота Сула – возможно, величайшего из всех японских учителей фехтования…
– Что ты хочешь? – глухо спросил я. – У меня нет настроения, разговаривать…
Настя нежно закрыла мои губы своей прохладной ладонью.
– Я решила обучаться именно из-за тебя. Жаль, что моими учителями были только книги.
– Ты просто забила себе голову романтической чушью! – проворчал я, больше не делая попыток высвободить руку. – Не стоит забывать, что при всей красоте меча и самого искусства боя, это все придумано, чтобы убивать! Разрубать, резать и колоть!
– Я знаю. Что случилось под конец боя? Мне показалось, ты захотел меня убить…
– Именно это и могло произойти. Ты еще не поняла? Тогда постараюсь объяснить доступно. Истинный боец не просто сражается, а впадает в некий боевой транс, когда разум переключается на боевой режим, в котором нет места никаким иным желаниям кроме одного – победить. Мозг человека странная и непостижимая штука. Мы можем любить и созидать. Но есть и другая более темная наша сторона. Мы беспощадно уничтожаем все, что любим и что нам дорого.
– Извини. Я не знала что все так серьезно… для меня это всего лишь…
– Забава? – Грустно улыбнувшись, я привлек ее к себе. – Пальцы сильно болят?
– Пустяк. Что теперь будет с нами со всеми?
– Ты про Темную планету? Ну… ситуация не простая но и не критичная. Я надеюсь, мы в скором времени разгадаем эту головоломку. Три шатла с бойцами должны находиться наготове в любое время дня и ночи. Есть небольшая зацепка. Разведывательный спутник перехватил в момент движения станции мощный выброс из центра сферы. Потоки нейтрино и спинов зафиксировали корабельные приборы. Можно только гадать о природе этого явления. Есть мнение, что силовая защита открывается лишь в определенное время. Мы приблизимся к планете максимально близко, и будем ждать. Тактово-волновая частота экрана слишком сложна и необычна даже для лучших наших вычислительных машин.
– Краснов на связи. Отзовитесь коммандер… – зашипела рация. – Первые признаки нового выброса нейтрино. Я думаю, Вам стоит самому на это взглянуть. Поднимайтесь на мостик.
– Уже иду. – Быстро поцеловав на прощание Настю, я бегом добежал до мостика и с тревогой подошел к группе людей столпившихся у обзорных экранов.
– Коммандер, границы сферы очень нестабильны, – быстро заговорил Аксенов, подводя меня к главному экрану. – Эту штуку не слабо лихорадит. Посмотрите сами. Мне, кажется, что все происходит в точности как в тот момент, когда Квантория прошла сдерживавшую ее преграду.
На экране с Темной планетой действительно творилось нечто необычное. Она едва заметно дрожала, словно огромный студень и довольно значительно искажала свою первоначальную форму. В один из моментов она даже стала сжиматься, после чего наоборот расширяться. Все эти странные метаморфозы сопровождались искажениями видимого пространства, словно между нами вдруг возникла огромная полупрозрачная масса материи.
– Да что здесь происходит? – выкрикнул Аксенов, не сводя испуганного взора с экрана.
– Выясним на месте. Я сейчас же отправляюсь туда! – заявил я, не обращая внимания на ошарашенные взгляды, брошенные в мою сторону. – Что не так? Приказ неясен?
– Я лечу с Вами! – тут же вызвался Василий. – Вам не удастся меня снова оставить на корабле!
– И я если не возражаете. – Эхом отозвался Краснов, разминая руки.
Меня порадовала их отвага. Обычно эти двое предпочитали быть подальше от передряг.
– Есть только один способ узнать, как нам проникнуть сквозь силовой купол планеты – это самим отправиться туда и разведать все на месте. Не хочу никого пугать, но это дело может стать для нас последним. Постараемся сделать все от нас зависящее и не умереть при этом напрасно.
Моя маленькая армия на трех шатлах покинула "Атлас-Викторию" и взяла курс на темную громаду, заполнившую собой все пространство. Сотрясающие ее процессы не прекращались ни на минуту, что могло свидетельствовать о серьезной структурной нестабильности внутри сферы. По ней продолжали бежать огромные волны, словно по жидкому киселю, в который зашвырнули тяжелый булыжник. Что бы с нашими скорлупками не произошло то же что и с зондом, мы отправили к разбушевавшейся материи один из шатлов на длинной лебедке. Если его оборудование даст сбой, мы вытянем его обратно за углеродный кабель. Но снова произошло непредвиденное. Шатл медленно растворился за волнами искаженного пространства, а через пять минут последовал мощный рывок и в грузовом отсеке погас свет. Все мы попадали на пол, а когда поняли, что же именно произошло, было слишком поздно. Первый шатл, не встречая никакого сопротивления, вошел в темную поверхность и резко потянул нас за собой в разряженную атмосферу. Во всяком случае, именно так выглядела красноватая дымка над бушующей поверхностью. Мы отцепили кабель, но отключившееся оборудование было не в состоянии скорректировать наш курс. Мы стремительно падали прямо на темную поверхность, от которой казалось, не отражался даже свет. Каждый из нас напряженно наблюдал за ее неуклонным приближением, уже простившись с жизнью. Кто-то даже начал читать молитвы, ожидая ужасного удара во время столкновения, но вместо этого угодили в чернильную тьму, из которой почти сразу вылетели в ослепительный мир, раскрашенный всеми цветами радуги.
