Касался ли поразительный сфероид дна пещеры, либо опирался на какую-нибудь подставку, или же просто висел сам по себе (почему бы и нет?), разглядеть не удавалось, поскольку галерея опоясывала шар примерно по линии экватора.
— Забавно, — сказал Го. — Мы все-таки нашли то, не знаю что. Понятия не имею, для чего мог потребоваться такой шарище. И как его могли соорудить.
— У нас есть только час и двадцать девять минут.
— Надо бы потратить их с толком.
— Для этого нужна дверь.
— Должна быть. И не одна. Иначе зачем все эти стрелки на стенах? Нужно идти в противоположные стороны.
— Нет, подполковник, — сказал Го. — Ты только меня не презирай, но мы впервые столкнулись с чем-то, что понять не можем. Ну и… одним словом, стоит держаться вместе.
— Знаешь, мне тоже как-то не по себе. Как будто…
— Как будто душу сверлят?
— Во-во.
— Идем направо? Или вправо, как это будет правильнее по-русски?
— Без разницы. Что вправо, что направо. Ты вообще нормально бормочешь по-нашему. Хорошо, видать, учился.
Го усмехнулся.
— Постигал науку шпионскую.
Григорий хмыкнул, брызнул люминесцентной краской на стену и молча пошел вокруг шара.
Но обход ничего не дал. Потеряв много драгоценного времени, они вернулись к той самой метке на стене, от которой ушли. Но попутно обнаружили, что со всех сторон к круговой галерее сбегались тоннели, Го насчитал двенадцать. Однако в самом шаре какие-либо отверстия полностью отсутствовали, на протяжении всего периметра его поверхность оставалась однообразномонолитной.
— Фиаско, — пробормотал Го. — Вернуться за резаком?
Григорий постучал фонарем по боку шара. Ни трещинки, ни царапинки. Звук получился глухой.
— Мартышкин труд.
Фонарь вырвался из его руки, упал на решетку, подпрыгнул, отскочил на несколько метров влево. И повис в щели между прутьев. Не провалился.
— Так, чудеса пошли, — проворчал Григорий. — Магнитное поле?
Он отправился за пропажей. Наклонился, чтобы поднять, но почему-то так и замер.
— Ну и дела… Да вот же она!
Го прошел вперед и тоже увидел высокую прорезь. И не одну. Дальше, у закругления стены, находилась вторая, точно такая же. Го не остановился, прошел еще шагов двадцать пять. И наткнулся на третью.
— Это что-то невообразимое. Как мы могли их не заметить?
Григорий несколько секунд соображал.
— Наверное, потому, что огибали шар против хода часовой стрелки. Справа то есть. А нужно было идти по часовой. Налево.
— Мистика.
— Сейчас проверим. Давай, отойди за поворот. Если темноты не боишься.
— Боюсь, но отошел. Что дальше?
— А теперь возвращайся.
— Не может быть. Но это… как же?
— Повтори.
Го еще раз ушел и еще раз вернулся.
— Все правильно. Когда иду влево, двери появляются. Камень отворяется! А когда возвращаюсь вправо, они исчезают. Но дракон побери, зачем, как так получается, что это значит?
— Зачем? Это — чтобы народ шел в одном направлении. Без паники то есть. Я так думаю. А вот как получается, не спрашивай.
Григорий подобрал фонарь и осторожно просунул его в ближайшее отверстие-прорезь. Ничего не произошло. Слабый луч рассеялся в плотной тьме. Внутреннее пространство шара было огромным.
Они помолчали. Оба понимали, что вдвоем соваться в расступающийся камень неразумно. Вдруг все это чудо захлопнется? Хотя бы один из них обязан вернуться.
Го предложил бросить жребий. Григорий еще раз проделал свой опыт с фонарем. Потом сказал:
— Обойдемся без жребия. Пойду я. Как старший по званию.
— Злоупотребляешь. Китайцы не трусливее русских.
— Капитан Чжан. Обрати внимание: отдаю распоряжение в форме приказа.
— Угу.
— Выполнять!
Дисциплина, она и на Марсе дисциплина. Го нехотя приложил перчатку к шлему.
— Есть, подполковник. Служу России. Кто бы мог подумать…
* * *
…Раз, два, три, четыре, пять… Вышел зайчик погулять.
Григорий шагнул вперед и зажмурился. Когда он покинул белую решетку и прошел сквозь камень, что-то произошло. Неуловимое, никак не потревожившее ни зрения, ни слуха, ни осязания, оно случилось так легко и так малозаметно, что вполне могло оказаться плодом разыгравшегося воображения.
И все же…
Он стоял внутри огромного каменно-металлического шара, в шаге от входа, и тщательно анализировал ощущения. Вскоре пришла уверенность в том, что воздействие есть. Оно заключалось в том, что негативные эмоции улеглись. Исчезли страх, тревога и неуверенность, будто подействовала невесть откуда взявшаяся валерьянка. Остались спокойствие и предчувствие некоего важного и долгожданного события.
Григорий пытался понять, что произошло. Психотропное излучение? Если так, то аппаратура марсиан сохраняла работоспособность сотни тысяч лет. Или даже миллионы. Нет, такого не могло быть. Невозможно! Куда вероятнее, что шар создан не так уж и давно. И еще: психическая организация марсиан чрезвычайно, до странности сходна с человеческой…
Григорий медленно открыл глаза. Сначала он ничего не различал, кроме бледных контрольных цифр на внутренней поверхности шлема. Потом в темноте за стеклом оформились более плотные продолговатые тени. Кое-где тьма оказалась разреженной. Было похоже, что местами в ней располагались остатки осветительных устройств. Эти источники давно уже иссякли, они лишь отражали слабый световой поток, проникающий через вход.
Григорий приказал Го выключить фонарь. Немного помедлив, включил свой. Внимательно всматриваясь, провел лучом слева направо, затем сверху вниз.
Это был огромный зал, намного больший, чем казался снаружи. Даже не зал, а рукотворная пещера. Луч фонаря едва достигал свода. Там были заметны какие-то то ли шланги, то ли толстые кабели, то ли тонкие щупальца.
Снизу пространство ограничивалось амфитеатром из длинных скамей с высокими, скошенными спинками, разделенных проходами. Сиденья строились из расчета, конечно же, не на человека: их высота достигала примерно метра, что лишний раз подчеркивало немалый рост исчезнувших марсиан.
Насколько позволял видеть фонарь, справа и слева от прохода ряды скамей плавно изгибались. Скорее всего, зал в плане имел круглую форму, повторяя контуры шара, в котором располагался.
— Кинотеатр, что ли? — спросил Го. — Или стадион?
— Кому сказано не соваться?
— Я и не суюсь. Просто вижу на экране картинку с твоей камеры. А может, это парламент? Допустим, Всемарсианское собрание народных представителей. Слушай, давай-ка я зайду в здешнее собрание представителей. Почетно, знаешь ли.
