Кйика закончила вырубать стебли кнуко и вместе с Тоубом подтащила их поближе к воде Там они сплотили их в связки и соединили связки вместе.
Свет уже угасал, когда плот был готов к отплытию. Но облака заняли уже полнеба, и ветер посвежел до свирепого.
Тем временем Кйика успела вырезать несколько «гребей» из мертвых и высохших листьев хоби-гоби. Когда взойдет Бледная Луна, она хотела быть подальше от берега. Несмотря на грозную погоду
Рыжеватый диск Бледной Луны взошел полным.
Время пришло. «ЭТО» началось. В самом сердце лесов, где в мерцающей тьме влага рождала кость, забились сотни новых жизней.
И когда свет Бледной Луны ударил в лиственный полог, затрещала кора на материнских деревьях.
Она пришла, ночь отмщения!
Деревьям принесли вред! Истребление, разрушение! Кошмар, страшнейший кошмар любой растительной жизни. Неисчислимые эры жили деревья в страхе нашествия насекомых, нападений животных. И эти деревья выработали свой способ борьбы с врагами.
Разверзалась кора, дрожала материнская форма, и выходили из длинных ран «рты» материнских форм.
Сначала один, потом десять, потом сто, потом тысяча, по всем дорогам, пробитым в лесу корчевщиками и вальщиками.
Защелкали их клювы. Они трогали, пробовали на вкус, старались понять.
Они оглянулись вокруг, почесали плоские головы. Они слышали крики раненых деревьев и печаль мертвых.
Зловеще завертелись огромные глаза.
Там, сквозь стволы деревьев, виден был признак чужака. Ненавистные прямые линии, стены и коробки.
И они двинулись сквозь лес, полк двуногих семидесятифутовых монстров. Земля задрожала.
У края вырубки вокруг дворца Халифи они остановились. Тысячи глаз-бусинок с испепеляющей свирепостью глядели через поляну.
Много, много матерей было убито здесь. То, что от них осталось, разбили в пыль. Их расчленили, их тела обратили в материал чужих строений.
Гнев закипел в сердцах «ртов».
Этот гнев знали все лесные птицы, все звери, и они бежали прочь, как от гигантского лесного пожара.
И легионеры на террасах дворца и еще сильнее на пулеметных вышках ощутили этот гнев. Холодок пополз вдоль спины, желание удариться в безрассудное бегство, инстинктивный позыв на первобытном уровне, отчаянный сигнал в ноги от мозга рептилии.
Люди тряслись от страха у пулеметов.
Что-то непонятное творилось вокруг.
Лишь клонированные охранники знали правду. Они давно уже высматривали еще хоть одного монстра. С тех самых пор, как вернулись в презренном ужасе принцы, охранники высматривали монстров. Они жаждали мести за убитых.
Но даже их коснулось странное ощущение — будто на них со всех сторон направлена неимоверная и недружественная сила.
Кто-то передернул плечами, кто-то исполнил один-два ружейных приема, стараясь избавиться от этого чувства. Проверили оружие. Рук все продумал. У всех были только разрывные пули — бронебойные обоймы были бесполезны.
И это началось. Страшный топот и треск — «рты» пошли вперед. Они налетели вихрем. Внешнюю ограду вырвали из земли и разорвали в клочья. Наружные пулеметные вышки повалили. Затрещали очереди, но люди на крышах дворца все еще таращились с отвисшими челюстями.
Появилась армия монстров ростом с дом. Длинные ноги несли их вперед, длинные руки грозно размахивали над головами.
С грохотом вступили пушки защитников. Затрещали девяти— и двадцатимиллиметровые автоматы, вылетели гранаты. Яркие вспышки озарили небо.
Армия монстров продолжала идти вперед. Один или двое упали. У остальных ранения даже не замедлили шага. Пулеметные вышки валились, как кусты под лавиной.
Выстрелы слились в оглушительную канонаду. Туда-сюда носились по дворцу связные.
Раса Ордера вытащили из постели, куда он свалился, тяжело накачанный транквилизаторами. Он не мог очнуться и лишь с трудом понимал слова связного.
Кое-как он поднялся на ноги. Он слышал, чувствовал оружейный огонь. Много стволов.
Сон? Кошмар? Он ущипнул сам себя. Грохот пулеметов был отчетливо слышен.
Рас Ордер, шатаясь, вышел на балкон, соединявший апартаменты верхнего этажа главного здания дворца.
Ибрагима оторвал от ужина встревоженный Амеш, — Ну, что там еще? — спросил недовольно Ибрагим, поспешно выходя вместе с ним на самое широкое место балкона как раз перед его покоями.
— Чудовища, господин, много-много!
Амеш протянул хозяину бинокль ночного, видения и показал в темноту.
Ибрагим приставил бинокль к глазам. Перед ним мелькали неимоверно огромные тела, покрытые клочковатым мехом. С верхушек кошмарных голов глядели ряды похожих на полированные камни глаз.
Их были сотни.
Грохот выстрелов не давал думать.
Тут же был Рас Ордер в халате. От укола инстастима глаза его открылись, но мысли все еще мешались. Он смутно вспомнил предупреждение Лейлы там, в лесу.
С выкаченными глазами появился Тарик.
— Надо уходить отсюда, сир!
Ибрагим кинул на него брезгливый взгляд.
В дверях показался Мерцик.
— Надо бежать, прикажите поднять вертолеты! — Тарик дрожащей пятерней хватал Ибрагима за рукав. Старик стряхнул его руку.
— Оставь меня, кретин!
Он повернулся к Расу Ордеру:
— Какая у нас артиллерия?
Рас Ордер ничего не соображал. Монстры были уже у внешних стен. Послышались какие-то новые звуки.
— Артиллерия! Где артиллерия? — тряс его за плечи Ибрагим.
— Я не знаю, я спал. Я только вырвался из ада! Новые звуки — это был грохот разбиваемых бетонитовых стен. Монстры рвали их на куски.
Рас Ордер увидел, как снаружи взлетел в воздух вездеход и был переброшен через стену, как легкий камешек.
Огонь велся непрерывно.
Ибрагим махнул рукой на кронпринца и повернулся к Амешу:
— Выясни, где крупнокалиберные пушки.
— Смотрите, господин. — Амеш показал во двор. Люди в мундирах легиона выкатывали на позицию пару двадцатимиллиметровых пушек.
Где-то рухнула секция стены. Вопили погибающие. С ужасным трубным звуком бросились в пролом монстры.
— Огонь, черт вас побери! — взвизгнул Ибрагим.
Пушки открыли огонь по тварям, и крупнокалиберные снаряды сбили многих из них на землю, но слишком много было противников. Пушки не продержались и полминуты.
Монстры уже лезли по стенам самого дворца, просовывая в окна руки и обрушивая целые галереи в крещендо крушения.
Тарик в отчаянном бегстве повел старейших Халифи вниз по проходу в самое сердце дворца.
— Как мы доберемся до вертолетов? — заорал Мерцик на ухо Ибрагиму.
У Ибрагима громом отдавалось в ушах собственное дыхание, сердце колотилось, желая вырваться из груди.
