— И вот теперь представь себе, какую боль нам приносит осознание, что основной источник заработка сталкеров является чернейшим злом! Естественно, мы с ним боремся. Конечно же, мы препятствуем сбору и распространению, чем вызываем непонимание, ненависть и отторжение всех, кто не с нами. Все, кто против нас, способствуют приближению Апокалипсиса. Барыги, сталкеры всех мастей, бандюки, транспортёры и повязанные с ними бизнесмены в миру — буквально все хотят только одного. Добыть ништяки и нажиться на них. И только мы ставим главной целью сбор артефактов ради их уничтожения. Сбор любыми методами! Цель оправдает средства. Мы не позволим Зоне поработить всё человеч…
— А как вы их уничтожаете? — поинтересовался Ник. Ему уже было просто неинтересно слушать проповедь. Было это всё уже, было… Велеречивый идеолог не первый и наверняка не последний. Интересно, где он до Зоны подвизался? В медицинских сферах, психотерапевт какой-нибудь, или в университетских кругах, препод гуманитарный… но скорей всего из религиозных деятелей, уж очень фразеология знакомая, да и в душу залезать, оперируя очевидными истинами, «попики» умеют профессионально.
— Это совершенно не важно. Я главный смотритель южной башни, а утилизация зла является почётной обязанностью Верховного Стража, — сообщил мужчина, имени которого Ник так и не узнал. — Но я вижу, ты готов к нам присоединиться. Ты не равнодушен к судьбе человечества…
— Для начала мне бы хотелось немного подумать. — Ник счёл, что с него хватит, и поднялся на ноги. — Но мы обязательно вернёмся к этому разговору.
— Конечно, конечно. Не торопись, важнейшее решение в жизни не следует принимать необдуманно… Я верю, мы ещё встретимся. Ты не равнодушен, это главное.
Ещё и как, чуть было не сказал Ник вслух, но промолчал, сдержался.
Факт, что бойцы и даже «офицеры» этой «армии» не участвуют в уничтожении артефактов, более чем красноречив. С почти стопроцентной вероятностью хабар не уничтожается, а конвертируется в самое могущественное зло мира.
В деньги.
Что в обществе людей без денег никуда и никак не — репортёр в этот же день удостоверился очередной раз.
Кто ищет, тот всегда найдёт, если среди живых пробудет достаточно времени. Нику не понадобилась долгая жизнь, чтобы найти проводника.
Хотя почти весь день на поиск он таки истратил. Давно стемнело, когда репортёр в одной из забегаловок наконец-то (параллельно собрав целую коллекцию видеопортретов) надыбал подходящего сталкера. Реально пожилой ветеран, с множественными морщинами на лице и кожей цвета обожжённой глины, не убоялся предложения отправиться в самую глубь Черноты.
— Почему нет? При двух условиях.
— Слушаю.
— Первое. Я приказываю, ты исполняешь. Второе. Стопроцентная предоплата, здесь и сейчас.
— Первое без проблем. Но второе… — Котомин улыбнулся. — Что тебе мешает просто уйти с моими деньгами?
— Моё слово и моя репутация проводника, — сказал сталкер твёрдо, как отрезал.
Ник решил рискнуть. Он имел в своём распоряжении сумму, которую назвал старик. Имел даже больше в несколько раз, чем было названо. Даже если этот мужик обманет, то останется на повтор попытки.
— Отлично. Договорились! Когда выдвигаемся?
— Хоть сейчас, — проводник ухмыльнулся. — Я Гончий. Тебя как зовут, новичок?
— Родители Колей назвали. А по-здешнему ещё не прозван…
— Сегодня линию пересёк?
— Вчера… — Ник полез в карман за бумажником, намереваясь расплатиться и тотчас отправиться в намеченную ходку. Чего тянуть? И без того сутки потерял.
— Ветера-ан, — проводник ухмыльнулся. — Назову-ка я тебя…
Репортёр обмер. В груди похолодело, словно там разлилась заморозная аномалия.
— Эй, ты чего? — не договорив фразу о новом имени, поинтересовался сталкер.
— Кажется, меня обчистили…
Котомин принялся лихорадочно проверять все остальные карманы, хотя точно знал, в каком из них был его бумажник. Именно там пухлый «волков» находился всегда, но не сейчас.
Почему-то.
Настолько неожиданный поворот шокировал журналиста. Идя в Черноту, он себе представлял какие угодно трудности, только не это. Страшные физические нагрузки, смертельные ловушки и убийственные аномальные напасти, остервенелые перестрелки, полчища мутантов и толпы враждебно настроенных людей, всячески препятствующих в достижении вожделенной цели… но уж никак не безденежье.
Откуда в Зоне карманники? Вопрос, конечно, идиотский. Они есть везде, но почему именно сейчас?!!
Проводник поднялся на ноги, пожал плечами, повернулся к Нику спиной и сделал шаг прочь от столика, за которым они сидели. Котомин хотел было окликнуть Гончего, но смолчал. Какой смысл…
Старик вдруг остановился сам и повернулся к молодому.
— Парень, с таким невезением ты рискуешь заработать безымянную могилу, а не зонное имя. Чем думал, складывая все бабки в один карман, да ещё и не внутренний? Надеялся, что в Зоне молодого пожалеют, не общипают? Ха! Здесь родной брат брату за пачку патронов глотку ножом полоснёт. Попадаются и блаженные, типа Братана, бегает один такой кент, ну так исключения везде бывают. Если тебе покажется, что кто-нибудь к тебе добрый, это подозрительно. Хорошо, что я с тобой не пошёл. От тебя отвернулась удача, а с невезучими связываться себе дороже.
— Почему же… ты меня просвещаешь бесплатно?
— Это не бесплатный урок. Живой будешь и при деньгах — встретимся и заплатишь. Просто настроение сегодня такое… Но вдруг живой вернёшься и с хабаром, упаси тебя Зона мимо пройти, не признать меня. Не гляди, что старый, зрение получше твоего будет, не промахнусь.
Провожая взглядом упущенного проводника, Ник мучительно искал ответ на вопрос, благодаря чьим усилиям испарились две заначки, разложенные по внутренним карманам.
…Воспоминания о злоключениях в краю морозов, снегов и всё ещё непуганых пингвинов Лучу помогли скоротать монотонное продвижение. На удивление, больше ни одной задержки не произошло. И к вечеру этого дня напарники долезли до конечной точки диггерского маршрута.
Выход находился в яме и был завален сорванными кусками асфальтового покрытия, камнями, элементами кирпичных и железобетонных стен, мусором всевозможным, а поверх этого винегрета покрыт толстым-толстым слоем «шоколада»-глинозёма. Спасибо уроду-карлику, сюда давненько никто не совался.
Лагерь находился в двух километрах севернее, на холме. Выждав наступления глубокой ночи, сталкеры разошлись в стороны и отправились занимать намеченные позиции.
