- По... помощь? - осознавая, что наступает неуместное смущение, она отвечала с запинкой.
- Помощь, - черные стекла очков блестели напротив.
- К-какая?
Большой и сильный мужчина практически напирал на нее, не обращая внимания на крохотность помещения. И на ощупь уже начинал казаться приятно мягким. Канзаки захотелось нервно сглотнуть. Чего это она? А он?
- Я все-таки, эгоист, декадент и пижон, - ответил он, глядя сверху. Подавшись вперед, Сэм уперся ладонью правой руки в стену возле головы собеседницы. - Поэтому мне придется попросить тебя, Канзаки...
- О... о чем?
А ведь он может заломать ее в считанные секунды, особенно в такой комнатушке. И никакое сопротивление не поможет. Но с какой стати?! Зачем ему это надо?!
И, самое главное - с чего ей вдруг лезут в голову такие мысли?!
А эспаньолка уже почти щекочет лицо...
Словно не замечая возникшей неловкости, Сэм продолжал.
- Помоги мне обезопасить ту самую.
- Т-ту самую?
- Да, ту самую.
Он отодвинулся, глядя ей в лицо. Внутренне выдохнув, Канзаки поспешно ответила:
- Конечно.
- Вот и отлично, - будто по мановению волшебной палочки Ватанабэ отодвинулся на другой конец комнатушки. - Тогда слушай меня очень внимательно.
Китами, пока Джонни тащил ее за собой прочь от дверей, за которыми гремела стрельба, слегка ошалев, смотрела на рваные дыры у себя на плече. Если придерживаться рамок привычной реальности, дырявым должно было бы быть тело, а не только одежда. Все вышло как в прошлый раз, с перерезанным горлом. И, в отличие от умения бить непонятной силой разнообразных подонков, подобная живучесть ее даже пугала. Вопросы смерти, все-таки, рассматриваются в области очень тонких материй.
Непрактичный Джонни держал автомат одной рукой, зажимая приклад под мышкой, другой крепко ухватился за руку Дзюнко и буквально тащил девушку за собой. Юноша летел вперед словно вихрь, лишь изредка замирая на поворотах. К счастью, больше террористов им не встретилось.
Сбоку мелькнула дверь с двойным значком: фигурки с телами-треугольниками, одна острым концом вниз, другая - вверх. Туда-то с размаху и ввинтился Джонни, утягивая девушку следом.
- Уф! - выдохнул он, остановившись и закрыв дверь. - Все, туалет.
Они оказались в узком ответвлении коридора, устланном кафелем и ведущем к двум разным дверям. Соответственно, справа был женский туалет, слева - мужской.
- Хм... - хмыкнула запыхавшаяся Дзюнко. - По нужде надо, что ли?
- Смешно так, что прямо захотелось, да, - Джонни перевел дыхание. - Отсюда мы сможем выбраться наружу.
- Это как?
- Окошко в мужском туалете выходит на карниз сбоку. По нему мы сможем спуститься пониже и спрыгнуть.
- Интересно, - Китами передернула плечами. - В нас палить-то не начнут?
- Надеюсь, что нет, - ответил молодой человек. - С этой стороны они вряд ли смогут нас разглядеть. Если у них не сто человек натыкано по каждому окну. Да и Сэм их вроде как отвлек.
- Сэм? Так это, и правда, был Ватанабэ? - Дзюнко встрепенулась. - Он-то что тут делает?
- Понятия не имею, - он хмыкнул. - Я уже давно перестал удивляться каждый раз, когда он выскакивает.
- А что, много раз выскакивал?
- Да с тех пор, как мне было года четыре. Он нас с сестрой приютил когда-то.
- Благотворитель, - Китами неопределенно поморщилась. - Ладно, вечер воспоминаний отложим на тогда, когда у нас на спине не будет дырок от очередей и хозяев стреляющих автоматов.
- На редкость здравая мысль, - Джонни шагнул к левой двери.
- Еще раз намекнешь на то, что я тупая, испепелю, - сурово бросила ему вслед Дзюнко.
- Э! - он развернулся, дернувшись, словно ужаленный.
- Шучу, шучу, - отмахнулась она. - Но вот если сейчас следом пойдешь - испепелю и не поморщусь.
И Китами шагнула к двери со значком "W". Судорожно кашлянув, Джонни по-джентельменски повернулся к выходу в коридор, когда девушка взялась за ручку. Щелкнул замок, и их разделила граница света коридорных ламп и уютного полумрака уборной.
К счастью, никакой свирепый террорист из ближайшей кабинки не выпрыгнул, а значит, можно было умыться. Подставив ладони под флегматично потекшую из крана воду и оттирая попавшую на руки собственную кровь, Китами посмотрела в зеркало. На нее исподлобья глядела жуткая страхолюдина. Нет, она никогда не считала свое лицо страшным, но сейчас спутавшиеся волосы, синий взгляд сквозь контактные линзы и угрюмость лишили женственности в два счета. Клочья изодранной автоматными пулями одежды тоже не добавляли облику прелести. Дзюнко потеребила края рваных дыр. Все-таки жутко это - когда тебя убивают. И привыкнуть-то не выходит.
Набрав в ладони воды, она ополоснула лицо. Как выяснилось, оно все горело. По крайней мере, вода показалась очень холодной, словно кто-то окунул ее физиономий в зимнюю прорубь. А она разве нервничает?
Дзюнко задумалась. Странным образом тот факт, что они находятся в захваченном террористами здании, бегают от этих самых террористов и не так давно были ими пойманы, в сознании шел по пятам, но не давил на пятки. Ну, террористы. Ну, страшно. А чего делать, руки заламывать? Думать испуг, несомненно, присутствовавший где-то под сердцем, ей не мешал. Даже тогда. Когда тот страшный тип говорил, что ее надо убить, она не ощутила истерически-трусливого, сковывавшего мысли паралича. Наоборот, ее словно что-то подстегнуло напасть первой. Когда-то в первые ряды римских легионов отбирали тех, у кого в минуту опасности лицо не бледнеет, а краснеет. Это означало, что такой легионер не струсит, а встретит опасность активными действиями. Похоже, у нее лицо как раз краснело. По крайней мере, горячим оно было - в самый раз.
Только вот Китами не была уверена в том, что ее щеки горели исключительно из-за присутствия рядом опасности. Даже в этот самый туалет она зашла столь поспешно вовсе не потому, что ей нужно было сделать то, о чем говорить неприлично. Просто Дзюнко внезапно почувствовала легкое покалывание неловкости и внутренне опешила сильнее, чем от любого теракта. Когда они с Джонни перестали бежать, девушка впервые отчетливо осознала, что он держит ее за руку. Тогда, в суматохе, почуяв кровь на одежде, она толком и не сообразила, как так вышло. Но сейчас осознание того факта, что они держались за руки, Китами покоробило.
Дзюнко давно не стыдилась физических контактов с мужчинами, но то был особый случай. Тогда, раненая, она смогла своей странной способностью уловить его мысли. Она нравилась Джонни, это можно было сказать абсолютно точно. И он не врал, когда говорил, что дело тут не в желании заняться сексом. И это сильно все усложняло. Китами никогда не имела дел с парнем, который бы испытывал к ней симпатии не плотского характера. Нет, ясное дело, что физически она Джонни тоже привлекала, но, похоже, эти мысли у него находились далеко на периферии. Ненормальный какой-то. И что с ним делать-то? Обычно все решалось просто - либо переспать, либо отпугнуть. А сейчас?
