– Живучая, тварь, – навалился Ткач на воткнутое в грудь недобитку копьё, так что оно прошло сквозь тело и выгнулось, встретив на пути мёрзлую землю.
Привычный, казалось, к подобным сценам Елдан предпочёл отвернуться. Наверное, отождествлять себя с жертвой было не столь приятно, как распоряжаться её жизнью.
– Кобуру верни и кинжал, – обратился я к деморализованному вождю, заглянув в пустой патронник «АПБ», и, получив требуемое, приладил его на законное место. – Последний, – продемонстрировал я Ткачу вынутый из кармана магазин.
– Да, – покивал тот. – И у меня небогато. Чем отбиваться – хуй знает. Может, этим? – выдернул он из трупа копьё. – Слышь, Елдан, как там дальше с живностью? Отмашемся такой хернёй в случае чего?
– Не-не, – решительно замотал вождь головой. – Если не знать, куда идти, можно там и остаться. Нечисти здесь много разной. Да и волков хоть отбавляй. А волки здесь лютые, – сделал он испуганное лицо. – Вмиг задерут.
– Ну а ты, конечно же, знаешь, куда идти, чтобы этого не случилось? – предположил я.
– Знаю! – закивал Елдан с неподдельным энтузиазмом. – Я тут всё кругом знаю! Где хошь прокрадусь! Так, что никто и ухом не поведёт!
– Не верю я этому пидорасу, – поделился мыслями Ткач, активно вживаясь в роль копьеносца и пробуя разные хваты. – Заведёт нас в ебеня какие-нибудь, тамошнему зверью на радость, а сам сдриснет, – сделал он эффектный выпад. – Дай-ка я его лучше в качестве тренировочного манекена попользую.
Елдан попятился, безуспешно стараясь спрятаться за нартами.
– Не надо. Я пригожусь. Честно, пригожусь, – перевёл он на меня умоляющий взгляд. – Вот увидите.
Остаток дня Елдан, ни разу не жалуясь, бежал на снегоступах за нартами и почти не отставал. Красавчику лишь иногда приходилось сбавлять ход, чувствуя, что вождь тормозит движение, волочась на верёвке по снегу. Алексей предложил впрячь его на пару с «Куль-Отыром», но это оказалось плохой идеей, потому как нарты то и дело наезжали на спотыкающегося Елдана, а Красавчик начинал нервничать и норовил откусить вождю выступающие части тела.
Заночевали мы на открытом месте. К лесу Елдан приближаться категорически не рекомендовал, утверждая, что злые лесные духи только того и ждут, чтобы ночью выйти из чащобы и уволочь незадачливых путников в своё мрачное урочище. Рассказывал он это – надо отдать должное – весьма красочно. Даже слишком. Хватило бы и половины приложенных усилий, чтобы убедить легковерного Ткача не соваться на «землю учи».
Несмотря на это, ночёвка оказалась отнюдь не из худших, хотя поначалу я готов был уйти с Красавчиком в лес, оставив двух долбоёбов замерзать в поле, раз им так хочется.
Елдан провёл краткий ликбез по азам выживания в морозных ебенях, и под его чутким руководством нам удалось соорудить так называемый балаган – нечто вроде односкатного шатра из жердей, укрытых оленьими шкурами снаружи, и выстеленного ими же внутри. Открытая сторона этого нехитрого сооружения обращена к костру. Закрытая – отлично защищает от ветра, если тот не поменяется за ночь, и неплохо удерживает тепло. По другую сторону костра ставится отбойник – простейший экран из брёвен или, как в нашем случае, тех же шкур, накинутых на жерди, который помогает сберечь ещё больше тепла.
– А эти учи, – прошептал Ткач, глядя в темноту, – не придут к нам на огонёк?
– Нет, – заверил Елдан, устраиваясь в углу балагана. – Учи боятся огня. И всё лесное его тоже боится. Огонь для них – погибель. Подойдут, только если на их земле разведём. А тут – нет.
– Чёрт… И откуда вся эта нечисть повылезла? Ведь раньше-то, до войны, не было такого, как пить дать. Только в мифах ваших ебанутых. Да в сказках.
– Они всегда здесь были, – усмехнулся вождь. – Раньше самых первых людей. И всегда будут. Просто… осмелели теперь. Чем слабее человек, тем они сильнее. А так слаб, как сейчас, человек давно не был.
– Что верно, то верно. А Золотая Баба? Кто она?
– Она – хозяйка Урала. Строгая и справедливая. Кто ей не по нраву придётся – тому несдобровать. Ну а кто угодить сумеет, тому она удачу пошлёт и блага разные.
– А почему «золотая»?
– Эх… Был давным-давно идол её, к которому люди с просьбами своими приходили. Так вот был он отлит из чистого золота.
– Большой? – заинтересовался Ткач не на шутку.
– В полтора человеческих роста.
– Нихера себе! А где он теперь?
– Никто не знает, – пожал Елдан плечами. – Раньше, говорят, на горе возле устья Оби стоял. А как русские в Сибирь пришли, так местные его спрятали. Да и сами забыли, куда. Может, оно и к лучшему.
– Ты ебанулся? Это ж не меньше тонны золота!
– Вот и я о том, – вздохнул Елдан.
– А ты, Алексей, всё же материалист, – вклинился я в их беседу.
– Тонна золота, – повторил Ткач, будто это объясняло всё на свете.
– И что же, она поможет тебе забыть обо всё страхах?
– Знаешь, уж если судьба приведёт меня к тому идолу, не будет ли это означать, что Золотая Баба на моей стороне и награждает меня? А? Она ведь «строгая и справедливая». Небось разбирается в людях. Должна знать о моих склонностях.
– Ну… логично, да.
– А раз так, у меня карт-бланш.
– Нельзя осквернять идола, – помотал головой Елдан. – Совсем нельзя! Никакое золото в радость не будет. Да и что о нём говорить? Пять веков уже никто Золотую Бабу не видал.
– Аминь, – положил я конец беседе. – Теперь на боковую. Алексей, раз уж ты всё равно не заснёшь, мечтая о золотых прелестях, первая вахта твоя. Только без рукоблудства. Если сильно расфантазируешься, можешь воспользоваться Елданом.
– Иди ты…
– Разбуди через три часа. Красавчик, присматривай за этими двумя. Попытаются сбежать… Ну, ты разберёшься.
Утро встретило нас прохладой, а не лютым колотуном, как обычно. Минус двадцать пять, не ниже. Впору скинуть тряпьё, почти сросшееся с телом от грязи, и начать приём солнечных ванн. Какая же всё-таки красотища вокруг! Вот так всякий раз, идёшь-идёшь тупо вперёд, ебальник от вьюги пряча, и не замечаешь ничего. А сегодня тихо, ни ветерка, и небо ясное, синее, аж до рези в глазах. Снег сверкает, будто алмазной пылью посыпанный. Только одно облачко над самой высокой горой висит, прямо брюхом за её макушку цепляется. А вчера и не видно было этой горы, не говоря уж о её соседках-недомерках.
– Подъём, – ласково пихнул я Ткача носком ботинка в бочину.
– А? Что? – нащупал тот первым делом лежащий рядом автомат и уж потом продрал глаза. – Ты достал уже, козлина! Я тебе в следующий раз в жопу твой ботинок затолкаю! Вместе с ногами!
