Командор был доволен собой. Он нисколько не сомневался, что профессор согласится на него работать. А что до листонош… ну, патронов не жалко. Пусть подыхают. Крым отныне был безопасен. Правда, Человек в Серебряной Маске настолько увлекся ролью вершителя судеб, что вышел из-под контроля, но это и к лучшему: больше хаоса, больше разрухи, больше насилия. Занятые выживанием, жители Крыма даже думать не будут о материке.
Власть. Глупая девка-листоноша просто не понимала, что это такое – настоящая, абсолютная власть, что такое – быть не пастухом неразумных, а начальником мясобойни…
В общем, Командор пребывал в облаке сладких грез.
Камер внешнего наблюдения у базы попросту не было и не могло быть – фон мешал передаче сигнала. А патрулям своим Командор полностью доверял. Точнее, как, доверял – так хозяин аквариумных рыбок доверяет гуппи и меченосцам. Не взбунтуются же, правда.
Он был самым сильным, он был избранным, и никто не мог помешать ему править миром.
Именно так Командор размышлял, лежа в гидромассажной ванное – допросы всегда его утомляли. Две здоровые женщины, годные для воспроизводства генетически безупречного потомства, массировали ему плечи. Одна была бывшая гимнастка с белокурыми волосами и кукольным, капризным личиком. Вторая – поплотнее и постарше, закаленная опытом боевая подруга. Ранние морщины легли впадинами от уголков губ к подбородку… Командор не любил ни одну из них – как можно любить существо, на порядок ниже тебя стоящее на эволюционной лестнице?
Собственно, женщины интересовали его скорее как атрибут, а мужчины не интересовали вовсе. Вопреки мнению Бандерольки, Командор не получал удовольствия от пыток. Удовольствие – схватка с равным тебе по уровню. У невысокого, белобрысо-лысыватого Командора равных не было. И не будет никогда.
– Какие у тебя кубики пресса, – прошептала блондинка, – мой Командор прекрасен! Не зря подростки подражают тебе! Твоим скачкам на слепом псевдомедведе, твоей страсти к подводному лову…
– Заткнись-ка, – велел Командор.
– Твои дочери… – начала та, что старше, но Командор оборвал и ее.
– Молчите обе. Дочери подождут. Я устал.
Как бы он хотел стать диктатором прошлого! Как он жаждал править миллионами, и чтобы в рот заглядывали, и чтобы повиновались, и ловили каждое слово, смерды! Чтобы верили в свою великую цель и в свое великое предназначение! А неугодных он бы позорил и сажал в застенки. Все должны служить ему – потому что не родилось еще лучше человека.
Но кто служит сейчас? Сколько их осталось?
Ничего, великая цель намечена, и цель будет достигнута.
Взрыв был такой силы, что тряхнуло всю базу, включая гидромассажную ванну Командора. Женщины брызнули в стороны с испуганными воплями. Командор поднялся, полюбовался своими кубиками пресса – всем бы так выглядеть в его годы! – обтерся вафельным полотенцем, прикрикнул на баб – они замолчали.
Снова тряхнуло, да так, что Командор едва устоял на ногах. До него начало доходить совершенно невероятное: на базу напали. Быть такого не могло, потому что такого не могло быть никогда, но факт оставался фактом, и мнение о неприступности и величии предстояло аккуратно свернуть в трубочку и засунуть в задницу.
– Внимание! – одновременно с бесстрастным голосом из динамика зажглась тревожная красная лампа под потолком. – Внимание! Активировано самоуничтожение бункера! Начинаю обратный отсчет. Внимание! Внимание! Активировано…
– Брысь отсюда!!! – заорал Командор на баб. – И детей! Детей выводите!
Дети – будущее нации. Многие из них генетически были потомками Командора.
– Брысь!!!
Он отбросил полотенце, натянул на влажное тело штаны.
– Начинаю обратный отсчет. Триста… двести девяносто девять…
Всего пять минут – на эвакуацию базы! Командор метнулся к кнопке громкой связи, набрал секретный код на специальной клавиатуре:
– Всем на выход! Хозяйственный батальон – спасаем имущество согласно существующему распорядку! Повторяю: все выносим. Три минуты на действие! Вперед!
Он поспешил в ангар – туда, где хранились сокровища предков и стоял единственный уцелевший самолет вертикального взлета.
* * *
Бандеролька очнулась от стука в дверь, но не шевелилась, пока ее не потрясли за плечо и Марика не сказала:
– Ну-ка, солнце, поднимайся – и на выход с вещами. Верховцевы своих не бросают.
Бандеролька потрясенно заморгала:
– Подруга, радиация…
– Во-первых, не только листоноши к ней устойчивые. Во-вторых, дядюшка вылечит. В-третьих, давай, поднимайся, доктор пошел бункер взрывать.
– К-как?!
Тут только Бандеролька заметила, что в камере, помимо Марики, Игорь, Влад, Телеграф и Кайсанбек Аланович.
– Ой, не волнуйся, он умеет, у него талант запускать систему самоуничтожения.
– Тут же все богатство предков! Все с последнего Бункера Возрождения!
Марика побледнела, Кайсанбек Аланович хлопнул себя по лбу:
– Мы обязаны спасти это! Единственная надежда…
– Тогда побежали, – вздохнул Влад.
Бежать было легко. Легионеры неслись навстречу, выпучив глаза, из динамиков ревел механический голос, отсчитывающий секунды, мигали красные лампы, бросая под ноги кровавые отблески. Никому не было дела до спешащей навстречу ободранной команды – легионеры спасались.
– Там наверняка охрана, – пояснял Влад на бегу, – грузят… У нас мало оружия…
– Фигня, – отмахнулась Бандеролька, ускоряясь, – полная и абсолютная чушь. Они не будут стрелять среди своих, а врукопашную не пойдут.
Она не стала рассказывать про сон, обернувшийся явью. Некогда и незачем. Но откуда-то снова звучала губная гармошка, наигрывала боевито, и Бандеролька исполнилась уверенности в успехе мероприятия.
Они ворвались в огромный ангар, посреди которого, под открытым люком, стоял треугольный самолет. У него копошились техники и грузчики, и вопил, размахивая руками, Командор.
– Мой! – выдохнула Бандеролька. – Он – мой.
И ускорилась. Ускорение жжет прорву ресурсов, но человек не в силах уследить за листоношей, перешедшей в этот режим. За спиной Бандерольки раздались вопли: как она и ожидала, техники не палили, хотя и сопротивлялись, и команда Верховцева крошила их на салат. Некогда было оглядываться.
Бандеролька остановилась перед Командором. Каким-то чудом он не просто заметил ее – сумел среагировать. Командор двинулся по часовой стрелке, ступая так, чтобы не скрещивать ноги и не оставлять их на одной линии, руки он поднял к лицу, ссутулился и пригнул подбородок, при этом взгляда не сводил с ее лица.
Опытный боец – и опасный. Боксер?
Бандеролька пробила двоечку в голову – легко и не напрягаясь, прощупывая дистанцию и реакцию. Командор первый удар сбил, от второго уклонился и ушел в защиту. Еще одна двойка и неожиданный удар ногой – лоу-кик, ломающий колено. Командор успел поднять ногу, приняв подъем стопы Бандерольки на коленную чашечку. Это было больно. Бандеролька зашипела, плюнула на осторожность и ринулась в атаку.
