— Ну ладно, может, это и к лучшему, что твои люди не знают, как работает билетная автоматическая касса, — сказал майор, поворачиваясь к Лерою. — Возможно, они сами взяли этот чек и выкупили билеты.
— Это моя вина, сэр, — повторил старший агент.
— Я это понял, но сейчас нужно разослать фото Зиберта и Барнаби службам безопасности всех лайнеров компании…
— На рейс какой компании вы брали билет? — снова обратился майор к задержанным.
— «Ригхольт», сэр…
— Отлично. Значит, разошлите фотографии на все суда этой компании, отправленные до Бландсельда. Все, выполняйте.
— А что делать с ними? — спросил Лерой указывая на задержанных.
— А что с ними делать? Убить, конечно… — Увидев, как расширились от ужаса глаза несчастных, майор со смехом сказал: — Да шутка это, шутка. Отпустите их, но прежде возьмите расписку, что они не имеют к нам никаких претензий.
— Мы не имеем никаких претензий! — в один голос заверили задержанные.
— Рад это слышать.
В подпорченном настроении майор Гастон вернулся к себе. Вместе с ним в кабинет вошел и Лерой.
— Сэр, а может, нам не ограничиваться одной компанией, а разослать фотографии с инструкциями во всех направлениях?
Майор со вздохом опустился в кресло:
— Видишь ли, Лерой, нескольким судам одной компании мы может послать фотографии в рекомендательном порядке, но, если рассылать информацию централизованно — всем компаниям, нужно оповещать начальство, причем не только наше, но и значительно более высокое. Усекаешь? А начальство потребует объяснить, кого мы ищем и зачем. А нам похвастаться нечем. Сгорела явочная квартира, пропали пятьдесят тысяч казенных денег и десяток невесть откуда взявшихся заготовок для удостоверений личности. Ну и потом этот случай с захватом совершенно невинных парней посреди многолюдного зала… Все это дерьмо всплывет, Лерой.
Старший агент угрюмо слушал, не решаясь перебить.
— Ты вот что, сходи к Карпентеру, или кто там у тебя занимался этим уродом, который машины ворованные разбирает…
— Бруно Вальдесом?
— Вот-вот. Принеси все материалы. Нужно окончательно с этим разобраться, у нас ведь и других дел хватает.
Когда Лерой вышел, Гастон снова вздохнул и осторожно дотронулся до лица, на котором еще осталось несколько подсохших ссадин.
Вчера, несмотря на плохое самочувствие, ему пришлось принять участие в столкновении с камрадами из ячейки. Когда майор и его люди прибыли на явочную квартиру, камрады уже были там. Пришлось с ними схватиться, но, к счастью, удалось обойтись без тяжелых потерь — только трое раненых. Такую цену пришлось заплатить, чтобы пробиться к явочной квартире.
Правда, к тому времени там уже никого не было — те, кто взял деньги и заготовки, ушли через крышу.
Поначалу Гастон был твердо уверен, что это дело рук ячейки. Он полагал, что камрады выбили информацию из Зиберта и Барнаби, а потом наведались в квартиру, однако захваченный в плен раненый утверждал обратное.
Этого беднягу фактически со смертельным ранением привезли в госпиталь, и врачи сколько могли поддерживали его жизнь, чтобы он дал показания.
Из них следовало, что освобожденные из фургона двое арестантов оказались не Рамоном Альваресом и его другом, а совершенно незнакомыми Сайрусу людьми. Сайрус был командиром всей группы и лично знал Рамона.
Пока раненого Сайруса везли в дом камрада Квентина, где прятались освобожденные арестанты, он названивал Квентину, выясняя, как выглядят эти люди. Поняв, что ни один из освобожденных не является Рамоном, Сайрус сказался тяжело больным.
Увидев гостей, он окончательно убедился, что это посторонние люди или даже шпионы, и вызвал на помощь всех камрадов.
Чтобы выяснить наверняка, лигийцы эти двое или случайные люди, их решили подвергнуть пыткам. Эту работу обычно выполняла Лорейн.
Майору Гастону уже приходилось сталкиваться с тем, во что превращались ее жертвы. На телах некоторых из них почти не оставалось кожи, при том что их до последнего поддерживали в сознании — они должны были чувствовать боль.
Их находили в чуланах, в подвалах домов, откуда агенты ячейки убегали, спасаясь от контрразведки.
Майор и сам был лишен сантиментов, но на такое он бы не пошел, хотя и заходил порой довольно далеко.
По словам раненого, эти двое вели себя странно. Они кричали от страха, казалось, они в истерике, а на самом деле все это делалось для отвода глаз. Пока один отвлекал внимание, борясь с Лорейн, второй обезоружил Квентина и стал в упор расстреливать камрадов.
Поднялась суматоха, в которой погибло семеро. Лорейн была убита ножом, Сайрус — тоже. Когда командира нашли, из его шеи торчала рукоятка. Остальные камрады решили отомстить и погнались за ускользнувшими Зибертом и Барнаби.
Первый раз пришлось стрелять на шоссе, но вместо этих двух боевики застрелили полицейского. Началась погоня по всему городу, а закончилась она на улице Фоккера, возле дома номер 20.
Под утро, истощив свои силы, раненый умер, но у майора Гастона появилось много ценных сведений.
Теперь он знал, что с добычей по крышам ушли именно Зиберт и Барнаби. Позже нашлись очевидцы, которые видели, как эти двое спустились с крыши на балкон одной из квартир. Затем на этот балкон забрался еще один человек — его обезглавленный труп нашли в той же квартире.
Раненый, пока был жив, успел рассказать, что в погоню за фальшивыми камрадами отправился Питер Уэйк, командир одного из звеньев ячейки.
Выезжавший на место Лерой сообщил, что голову этому парню разнесло из полицейского пистолета, одна пуля и две гильзы от него были найдены там же.
Хозяйка квартиры, некая Барбара Анистон, разведенная женщина тридцати восьми лет, утверждала, что не слышала выстрелов и шума в собственной квартире, поскольку была в постели со своим приятелем. Между делом выяснилось, что приятелей у нее трое.
Соседи снизу подтвердили, что мадам Анистон «страшно шумит среди бела дня и вся мебель у нее ходит ходуном».
Лишь после того как сексуальный марафон был закончен, мадам Анистон с любовником вышли из комнаты в коридор и увидели тело. Позже в ванной комнате была найдена залитая кровью чужая одежда, а дружок мадам Анистон остался без ничего.
Таким образом, картина складывалась довольно неприятная. Двое арестантов, которых Гастон заполучил в полицейском управлении, оказались не просто «мешками», не просто зажиревшими от тыловой жизни ветеранами, а самыми настоящими коммандос. А может, они и были коммандос?
Не стоило сбрасывать со счетов элемент везения, однако Гастон прекрасно знал, что везет в таких делах только людям подготовленным. А эти, сталкиваясь с проблемой, решали ее, шагая по трупам.
