— Как?.. — булькнул Гуам, все время, пока говорил старик Аркарак, потиравший лоб и растерянно почесывавшийся. — Не говорил… Ну, оно и так понятно. Не в выгребную же яму денежки выбрасывать.
— О том, как следует поступать с имуществом казненных, было в королевском указе? — медленно спросил Кай старшину стражников.
— Да, сэр, именно так, — закивал Гуам.
Принцесса закусила губу. Щеки ее налились кровавым румянцем.
— Городского главу и прихвостней его — вот кого жечь надобно! — прорычал Оттар. — Сказано же было — магов хватать, а они!.. Так волю его высочества исказить…
— Здоровое древо не гниет быстро, — неожиданно проронил Герб.
Кай взглянул на старого болотника с сумрачным пониманием. Принцесса — с гневом.
— Мы не имеем права подвергать сомнению справедливость государственных мыслей короля, — сказала она. — Разве он враг своей стране, чтобы желать ей худа? Если он издал такой указ, значит, на то были свои причины.
— Мы не имеем права отворачиваться от того непонятного, что встает перед нами, — непреклонно возразил Герб. — Указ неумен и опасен для Гаэлона.
— Сэр Герб!.. — ахнула принцесса. — Нельзя говорить такое! Как бы то ни было, воля короля — закон! Ничего не может быть выше закона!
— Верность Долгу — может быть выше закона, — сказал Кай.
— Запрет на занятия магией сильно ослабит королевство, — продолжил старый болотник. — И его величество не может не понимать этого. Следовательно, что-то еще, чего мы не знаем, повлияло на его решение.
— Что-то еще, — повторил Кай. — Или — кто-то. Нам нужно спешить, ваше высочество, — обернулся он к Литии. — Его величество нуждается в том, чтобы его — вразумили. Уж с этим вы спорить не станете…
С разинутыми ртами внимали стражники, горожане и освобожденные пленники словам болотников. Только старый купец Аркарак выглядел безучастным. Словно он знал наперед: после всего того плохого, что случилось с ним, лучше уже не будет.
— Слушайте меня, жители города Арлема! — приподнявшись в стременах, громко произнесла принцесса Лития. — Возвращайтесь в свой город и донесите его отцам мое слово: вернуть невинно осужденным их имущество — и сверх того заплатить им из городской казны по сотне золотых гаэлонов. Как только я окажусь в Дарбионе, я вышлю отряд гвардейцев в Арлем, чтобы проверить: повиновались ли вы моему приказанию. И не дай вам боги обмануть вашу принцессу. Поняли ли вы меня?
Взгляд принцессы остановился на Гуаме.
— По… понятно, — пробормотал старшина, — чего ж не понять…
Оттар вздохнул. По всему выходило, что завтрак ему сегодня не светит. Да и обед, вероятно, тоже. Он направился к своему коню, похлопал его по крупу — и взлетел в седло. Раны на теле северянина заныли от резкого движения. Что ж, и обрабатывать и перевязывать их придется в седле. Будто угадав его мысли, Кай проговорил:
— Заночевать остановимся там, где нас застанет ночь. Надо спешить, братья. Надо спешить, ваше высочество.
Четверка всадников развернула коней в сторону города, туда, где должна была пролегать проезжая дорога на Дарбион.
ГЛАВА 4
Жара к полудню разгорелась вовсю. Небо, раскаленное громадным солнечным шаром, словно стало еще выше, и дорога побежала быстрее: то взлетая на очередной невысокий холмик, то соскальзывая с него. Будто желтый змей по волнам необычайного зеленого моря, несла дорога вперед четверых всадников.
С самого раннего утра, как только растаяла ночь, можно было углядеть на горизонте очертания великого Дарбиона. Будто огромная скала, укрытая одеялом тумана, высился вдалеке древний город. Лишь через несколько часов пути стало возможным разобрать нацеленные в небо стрелы башен королевского Дарбионского дворца, увенчанные сверкающими под солнечными лучами игольными остриями шпилей. Тогда же и начали попадаться путникам выстроенные обочь дороги отряды стражников. Ратники приветствовали встреченных звонким боем мечей по щитам. Надо ли говорить о том, что дорога с самого утра была свободна от случайных прохожих?
Ее высочество принцесса Лития ехала впереди, оторвавшись от рыцарей на добрую пару десятков шагов. Рыцари, следовавшие за ней, давно уже вели неторопливую беседу, но принцессе не хотелось к этой беседе присоединяться. Всеми своими мыслями она была уже там — во дворце, где родилась и выросла. И откуда ей пришлось бежать, таясь, словно вору, — больше года тому назад.
— Э-эх! — донесся до Литии сладострастный вздох Оттара. — И славная же встреча готовится нам в Дарбионе! Как мы быстро ни скакали, а молва все равно впереди нас мчалась. Так всегда и бывает. Брат Эрл… то есть его величество наверняка уже знает и день, и час, когда мы близ Дарбиона окажемся.
— Может, и молва мчалась, — усмехнулся Кай. — А может, и гонцы из тех городов и деревень, которые мы последние дни проезжали…
— Ну, все равно, — качнул головой северный рыцарь. — Эх, праздник будет. Вся чернь и шваль городская загуляет… на неделю, не меньше. Оно, конечно, бочек с вином, которые его величество на радостях народу выкатит, только на одну пьяную ночь и хватит, но тут уж… балбесам этим лишь начать. Как халява иссякнет, свои кошельки развяжут.
— В голосе твоем, брат Оттар, явственно слышится предвкушение, — с улыбкой проговорил Герб. — Как будто ты и сам собрался неделю пьянствовать.
— Не, не собрался, — с искренним сожалением произнес северянин, — ни наедаться, ни напиваться. Потому что я хозяин своему телу и способен его в узде держать. К тому же… — хохотнул он, — Жадоеда можно уже не опасаться. Появись он снова, я знаю, что с ним делать.
Упоминание о Жадоеде вовсе не развеселило болотников — как, вероятно, ожидал того Оттар. По лицу Кая пронеслась тень, словно прямо над его головой пролетела птица…
— А впрочем, — задумчиво молвил Оттар, быстро глянув на Кая и на Герба, — разве есть что-нибудь плохое в том, чтобы вкусно пожрать и опрокинуть кружку-другую пива — ежели случай выпадает? Не будешь же сухую корку водой запивать, когда на столе перед тобой эвона чего наставлено, а?
— Даже выбирая из кучки сухих корок менее сухую, — сказал Герб, — ты тратишь частицу себя, которую мог бы потратить на что-нибудь более важное. Человеку не нужно ничего, кроме того, что ему необходимо. Ничего, со временем ты к этому привыкнешь, и тебе уже будет казаться странным, что когда-то ты был способен за общим столом выбирать себе кусок послаще.
— Так ведь сухой корочкой сыт не будешь? Загнешься от корочек-то сухих? Вот, положим, ты великий воин, да? То есть не про тебя речь, брат Герб, хоть ты и на самом деле истинно великий воин, а про другого кого-нибудь, это я к примеру… Неужто великий воин не имеет права потянуться на другую сторону стола, ежели там кость, на которой мяса побольше? Что ж ты, из-за этого малость поплохеешь, что ли? Из-за этакой-то мелочи…
