Малина оказалась переспелой. Баграт сплюнул сладковатую мякоть и направился к повозке, маячившей среди деревьев. Он уже знал, как будет действовать, осталось дождаться вечера.
* * *
Гест остановил мотоблок, заглушил двигатель и осмотрелся. Впереди был непроходимый бурелом, по сторонам – плотные заросли в человеческий рост, кругом высился лес.
– Пошли, – сказал он.
Подхватил котомку, взял посох из кузова и спрыгнул на землю.
– Куда?
Вик не двинулся с места, сидел, прислонившись спиной к борту, и угрюмо смотрел перед собой.
– К Нарочи, – бросил Гест, направляясь к зарослям.
– Ради чего?
Владыка остановился, медленно повернулся. Вик поднял на него взгляд.
– Ради твоего отца. – Гест подошел к повозке, положил ладонь Вику на плечо. – Ради него…
– Убить всех мутантов?
– Да. Твой отец тоже этого хотел.
– Откуда вы знаете? – Вик отодвинулся, скинув руку Владыки. – У отца к ним не было такой ненависти, как…
Слова застряли в горле.
– Ну, почему замолчал, послушник? – Гест взялся за борт.
Пальцы его побелели, брови сдвинулись.
– Думаешь, раньше я речей подобных не слышал? – Владыка недобро усмехнулся. – Все было. А теперь оглянись!
Гест вскинул руку. Тыча указательным пальцем назад, пророкотал:
– Оглянись, послушник! На дороге к этому месту лежат десятки трупов. Спроси меня: ради чего? Или… – тон Владыки изменился, голос стал ровным, – вопрос задать по-другому стоит: ради кого?
– Ради… ради людей, – ответил Вик неуверенно.
– Именно! – заключил Гест.
– Что означает быть джагером?
Владыка, опустив руку, покосился на лес.
– У нас мало времени, Вик Каспер.
– Вы не ответили на вопрос, – твердо произнес Вик.
Гест кивнул:
– В дороге расскажу.
Развернувшись, Владыка быстро зашагал к зарослям. Вик перемахнул через борт, сдвинул котомку за спину и поспешил следом.
Ильмар, склонив голову, сидел в полутемном коридоре и разминал ушибленное плечо. Ныл затылок, где опалило волосы, шею пекло – кожа там была содрана. Калеб, на которого атаман упал, после того как они провалились в колодец отливной штольни, сделал ему повязки, чтобы рана сильно не кровила. Для этого Ильмар расстался с рубахой, которую изорвали на лоскуты. Оглобля, расквасивший лоб при падении, обмотал голову рукавом; Калеб перетянул вывихнутые пальцы на правой руке полосками ткани. Один Юл не пострадал.
Атаман взглянул на печатку, где было изображение шестерни с человеческой фигуркой внутри, и медленно поднял кулак. Московские кланы скоро узнают, что такое жизнь под властью атамана Креста! Но главное – догнать Геста!
Хорошо еще, что все остались живы. Бомба у небохода оказалась маломощная, напалмом туннели не залило, весь наверху выгорел. Когда бежали прочь от колодца, из него вырывался гудящий поток огня, освещая коридор с низким потолком на много шагов вперед. В спину пыхало жаром так, что кожаная куртка Ильмара начала плавиться. Но в целом им повезло. Ходить все могут, оружие исправно, у каждого фляга с водой – и то хорошо.
– А глубоко мы забрались. – Оглобля стоял в круге света посреди коридора и пялился вверх. Вентиляционный канал над ним был длинный, узкий – человеку в такой ни за что не пролезть, – и заканчивался решеткой. Башмачник повернулся на месте, упер руки в бока.
– Вот ведь строили до Погибели, а? Только гляньте…
Столбы света спускались с потолка на бетонный пол по всей длине коридора, тянущегося шагов на сто вперед от того места, где стоял башмачник, а дальше круто сворачивающего. Ильмар поначалу решил, что это горят лампы, утопленные в потолок.
– И зачем отдушин так много? А за поворотом тем что?
Калеб, налаживающий повязку на шею атамана, что-то буркнул недовольно. Оглобля перехватил винтовку.
– Пойду осмотрюсь, пока Юл не вернулся.
– Вот пока не вернулся, – рыкнул Ильмар, – здесь будешь!
– Готово, атаман, – сказал Калеб, подхватил с пола карабин и выпрямился.
У Ильмара на коленях лежал заряженный штуцер, ствол смотрел точно в ноги башмачнику. Оглобля нахмурился и шагнул в тень под стеной. Качнулся с пяток на носки и отвернулся от всех с деланным равнодушием.
– Ладно, – он сплюнул сквозь зубы. – Обожду.
Раздался шорох, из-за поворота вылетела птица. Суматошно взмахивая широкими крыльями, она летела прямо на атамана, то стремительно пересекая столбы света, то ныряя в тень.
Калеб вскинул карабин, но Оглобля опередил его – врезал сверху ладонью по башке птицы, когда та пролетала мимо. Гадко заверещав, тварь свалилась на пол, башмачник с хрустом припечатал каблуком крыло и схватил ее.
– Мышь летучая! – воскликнул он, зажав шею зверька крепкими пальцами. – Во, а где ж глаза-то?
Оглобля шагнул к атаману, присел. Мышь слабо трепыхалась и сипела, разевая пасть, полную маленьких, острых, как иглы, зубов. Из глотки ее, словно поршень в цилиндре мотора, выстреливала присоска, нос на хищной морде шевелился. Жесткая бурая шерстка покрывала голову и брюхо мутафага. Глаз у мыши не было.
– Вот это ухи… – протянул башмачник. – Здоровенные какие!
Он щелкнул по одному. Мышь дернулась, засучила когтистыми лапками, взмахнула крылом, оцарапав Оглобле щеку. Он сильно сжал пальцы – шея мутафага хрустнула, присоска вывалилась из раскрытой пасти. Башмачник выпрямился, шмякнул тварь об стену и, когда она упала на пол, каблуком размозжил ей башку.
– Ну и где этот следопыт? – спросил он. – Может, брехал он насчет тайника, кинул нас просто? А мы тут сидим…
– Смолкни. – Калеб поднял руку. – Бежит, кажись, кто-то.
– Ага, точно, – кивнул Оглобля. – И шелест такой…
Ильмар, уперев приклад штуцера в пол, поднялся, и все трое встали лицом к повороту. В десяти шагах за спинами людей был тупик – завал из обломков бетонных плит, гнутых железных балок и торчащей во все стороны арматуры. Слева от завала в стене был проем, из которого они попали в коридор, справа – небольшая комната с незапертой железной дверью. Пустая. Что показалось Ильмару очень странным, ведь не бывает так – какая-то мебель, утварь, хотя бы мусор в таких заброшенных местах должен ведь быть?
Быстрые шаги звучали все громче, а вместе с ними и шелест. Атаману это не нравилось. Он переглянулся с Калебом. Оглобля шагнул вперед, когда из-за поворота выскочил Юл. В руке следопыта был горящий факел, по бедру хлопала большая сума на длинной лямке, мешала ему бежать.
– Тикаем! – крикнул он. – В комнату!
Все трое ломанулись к завалу, когда увидели черный рой летучих мышей, вылетевший вслед за Юлом в коридор.
Ильмар вбежал в комнату первым, за ним Калеб, потом Оглобля. Атаман ухватил запорные рукоятки на двери и, когда следопыт оказался внутри, навалился плечом на железную створку. Та закрылась с громким скрежетом. Повернув рукояти, Ильмар стряхнул с ладоней ржавчину и обернулся.
