мне рассказываешь, — твердо сказал я.
— Хорошо, — кивнул он. — Все было нормально и вполне обыденно, пока ты, видимо, не приступил к более детальному исследованию моего ментального доспеха…
— Было дело… — кивнул я.
— Что ты с ним начал делать? — задал следующий вопрос Прохор и пояснил: — Это необходимо, чтобы все правильно тебе рассказать.
— Начал его настраивать…
— А подробности я могу узнать? Потому что у меня в голове все смешалось… — попросил меня мой воспитатель.
— Ну, как мне показалось, у тебя энергетические жгуты хаотично были расположены… Я и попытался их поправить, до правильной структуры.
— Да, что-то подобное я и чувствовал, — кивнул Прохор. — Сила сразу свободней пошла, а какое удовольствие я при этом стал испытывать, ты не представляешь! — Он аж зажмурился при этих воспоминаниях. — Да и сейчас состояние такое, что чувствую себя на двадцать лет моложе, хочется прыгать и бегать, а уж как хочется на полигон, ты даже себе не представляешь!
Я сделал над собой усилие, перешел на темп, и на пару мгновений настроился на ментальный доспех Прохора, а потом вновь вернулся в свое обычное состояние. За эти две секунды я успел увидеть, что энергетическая решетка доспеха моего воспитателя продолжает формироваться, становясь упорядоченнее и сложнее, но до завершения этого процесса еще далеко. Прохор почувствовал мое прикосновение и уставился на меня вопросительно.
— Мне кажется, — сказал я ему задумчиво, — на полигон тебе пока нельзя. Процесс еще идет, и когда он завершится, я даже не представляю. Давай поступим следующим образом: каждый день буду тебя смотреть, да и ты к себе будешь прислушиваться, а там и решим. Договорились?
— Договорились, — кивнул Прохор.
Около семи вечера пришла Алексия, которая попыталась помочь Прохору в приготовлении ужина, однако встретила с его стороны отчаянное сопротивление:
— Да мне и так нечем заняться, а еще ты тут под руку лезешь! — шутливо отмахнулся он от девушки.
— Чего это он? — спросила меня Леся с улыбкой, присаживаясь на диван рядом со мной.
— Тренировались мы с ним сегодня, до сих пор не отошел, — прокомментировал я поведение Прохора.
— Понятно. А ты как себя чувствуешь?
— Нормально, — покивал я головой и ухмыльнулся. — Мы сегодня оба не особо напрягались, так что силы остались, если ты про это!
— Да ну тебя! — Леся прижалась ко мне. — У вас, мужиков, только одно на уме!
— Не только! — погладил я ее по голове. — Еще пожрать и поспать!
— Ну, и это тоже…
***
В понедельник в университете вывесили наше новое расписание на ближайшие недели. Оказалось, что завтра, во вторник, у нас будет военная кафедра. Рядом с расписанием висели списки студентов, разделенных на группы в зависимости от рангов, которые указывались в школьных аттестатах. Свою фамилию я нигде не нашел и решил после занятий зайти на кафедру военной подготовки — видимо, полковник Орлов еще не успел отменить свой приказ о том, что я этот день буду проводить в корпусе. На большой перемене, после семинарского занятия по теории государства и права, к доске вышел Андрей Долгорукий.
— Уважаемые коллеги! — начал он свою речь. — В пятницу вы меня выбрали старостой группы. Спасибо за оказанное доверие! После занятий мы встречались в деканате с другими старостами групп, и меня, уже там, избрали старостой курса. — Он замолчал, а группа дружно захлопала. С мест даже раздались отдельные выкрики: «Поздравляем!» Андрей кивнул и продолжил: — Место старосты нашей группы оказалось вакантным, и я предлагаю кандидатуру Инги Юсуповой на это место! — Он с улыбкой указал на девушку и обратился уже к ней: — Инга, встань, пожалуйста. — Та неохотно поднялась, зло сверкая глазами в сторону Долгорукого. — В представлении Инга, я думаю, не нуждается? — Группа дружно ответила: «Нет!» — Еще кандидатуры будут? Отлично! Голосуем за кандидатуру Юсуповой! Единогласно! — Он тоже не обратил внимания на не поднятую руку девушки. — Поздравляю, Инга, с должностью старосты нашей группы! — его слова потонули в аплодисментах.
Весь обед Инга дулась на Андрея, он же лишь улыбался ей в ответ и, в конце концов, сказал:
— Нам с тобой после занятий надо в деканат зайти, познакомлю тебя с Василием Ивановичем, нашим деканом.
— Зайдем, — буркнула девушка.
Наташа Долгорукая хмыкнула и обратилась ко мне:
— А мы, Алексей, наших уважаемых старост в кафе подождем.
— Да уж, подождите! — бросила Юсупова. — Есть один вопросик, который надо обсудить!
Отсидев еще один семинар и лекцию, мы с Долгорукой пошли в кафе, где нас уже ждала Шереметьева.
— А где Андрей с Ингой? — спросила у нас последняя.
— Анька! Что я тебе сейчас расскажу! — с горящими глазами ответила ей Наталья, и в красках принялась описывать ситуацию с назначением Юсуповой старостой группы.
Шереметьева с огромным интересом выслушала эту занимательную историю, а в конце с улыбкой прокомментировала:
— Молодец, Андрюшка! Уел Юсупову! Но Ингу все равно жалко!
— Не рой яму другому! Особенно если это Долгорукий! — с пафосом заявила Наталья.
В этот момент подошел вышеупомянутый Долгорукий в сопровождении Юсуповой. Инга уже не выглядела злой, а была серьезна и собрана. Аня не удержалась и вместо приветствия, очаровательно улыбнувшись, сказала:
— Поздравляю, Инга! Я верю, ты оправдаешь оказанное доверие!
— Даже не сомневайтесь! — кивнула Юсупова. — Особенно это касается моих одногруппников, которые за меня проголосовали! — Она многообещающе посмотрела на нас с Наташей. — А теперь прошу выслушать интересную информацию, касающуюся нашего дорогого Алексея. Сегодня мне шепнули добрые люди, что нашего Лешеньку видели в прошедшую пятницу в «Приюте». И не одного! — Инга сделала театральную паузу и обвела всех присутствующих многозначительным взглядом. — А в обществе неизвестной красавицы и двух непонятных типов!
Девушка, сообщив эту «информацию от добрых людей», спокойно села, пододвинула к себе мороженое Долгорукой и, не обращая ни на кого внимания, принялась его есть.
«Если мне хоть одна из девушек хоть в чем-нибудь упрекнет, на место буду ставить жестко!» — подумал я и стал ждать.
За всех «сработала» Шереметьева:
— Леш, ты только не подумай ничего такого… Если захочешь — расскажи! Просто нам ужас как все это интересно!
Долгорукая ее поддержала кивком головы,
