— задал я вопрос с другой стороны.
— Хуан, ты и так всё, что нужно, мониторишь, — пространно, но точно ответила она. — Нет ничего. По расследованию только то, что в утренней сводке. Копаем, но…
— Там выход на больших людей, а королева не дала тебе их потрошить, несмотря на то, что погиб взвод её вассалов. — Мой голос лился желчью, но отнюдь не на Сирену.
Сирена в ответ выдала матерную тираду, но также направленную отнюдь не на меня.
— Хорошо, тогда закрываем лавочку, — принял я решение. — Сегодня днём выйду в город погулять, и пусть кто что хочет, тот то и думает.
— Хорошо, — обречённо вздохнула она. — Раз не клеится — давай и не будем операцию и начинать. На месте ты больше пользы принесёшь. Представляешь, этот дедуля меня послал! Меня! — Снова тирада, но уже не такая длинная. — С тобой проще. Ты тот ещё сукин сын, но для тебя и возраст, и моё положение всё же авторитет.
Мне было плевать на её проблемы, потому поговорив «о погоде в Пуэбо»рассоединился.
После чего обговорил все действия с Лоран. Как-то она незаметно стала ключевым персонажем в моих планах.
«Ну, ты же работник информационного фронта, это логично» — поддержал мысль внутренний голос.
Угу. Вот только я работник НЕ информационного фронта.
А хотя…
Подъезжал без помпы. Взвод своих и ребята Макса на подхвате. А вот на обратном пути подстрахуют люди Сирены — ибо неизвестно, сколько продлятся переговоры, и успеют ли за это время стянуть к клубу боевые группы наши враги. Я отчего-то не сомневался, у них есть мобильные боевые группы. Внутрь пошли только я и девочки, Макс материл меня, что он должен идти первый, и быть внутри, но я не поддался. Мне нужен эффект смельчака. Такие люди уважают сильных и уверенных в себе. А если в помещении будут находиться бойцы в лёгких скафах с игломётами… Какая на три буквы показная смелость? И плевать, что боимся нападения совсем не их. Всё равно слабость.
Итак, нас встретили. Кассандра и сестрёнки юркнули внутрь. Мы с Маркизой чуть задержались, пока не поступил зелёный сигнал. Вошли. Четверых усиления оставили в качестве… Усиления. Контролировать пути отхода. Просто потому, что с ними нет нужной слаженности.
— Паулы не хватает… — призналась Гюльзар. — Нас всего четверо. Ни о чём.
Знала б ты, как её МНЕ не хватает! Я про себя лишь вздохнул.
Прошли холл с постом охраны, зеркальный зал и вошли в первый танцевальный зал. Огромная площадка, упирающаяся в сцену, вокруг овалом четыре яруса столиков. Зачётно! А больше всего поразила музыка. Клуб работал, люди веселились и танцевали (дрыгались на танцполе), что-то пили. Однако все они были мужчинами, женщин — одна-две на весь зал, из чего сделал вывод, это свои, члены боевых команд, а не подруги. Всего около сотни человек — в общем, нормальное количество. Подошли к барной стойке, что была под углом к пустующей сцене — нас ждали как раз там.
Пятеро. По числу столичных футбольных клубов в Примере. ЦСКА, Спартак, Динамо, Локомотив и Торпедо Реал, Парнас, Атлетико, Эстудиантес и Кугуар. Это не нацисты-ультрас из памятного списка «Чёрной Розы», это «мирное» крыло, лидеры обычных болельщиков. Но, разумеется, парни в теме реальных движений с их фанатскими объединениями.
— Так вот ты какой, Хуан! — на правах хозяина первым воскликнул лидер Реала — я «забил стрелку» в их фанатском клубе. И злобно оскалился. Учитывая, что это невысокий крепыш с два меня в обхвате, бритый наголо, смотрелось жутко.
— Да, я вот такой. — Я не дрогнул и единым мускулом.
По его знаку музыка смолкла, а народ вокруг нас начал подтягиваться, беря в плотное кольцо.
— Хуан, ты должен понимать, — произнёс глава Кугуара, жилистый и сухой мужичок лет тридцати с уголовной рожей и татуировками на шее, — что мы сейчас, если захотим, кончим тебя. Да, кто-то из нас погибнет, — презрительно оглядел он спутниц, хладнокровно сжимающих винтовки, — но тебе от этого будет не легче.
— А кто сказал, что я не понимаю? — Я продолжал мило улыбаться — улыбку повесил на лицо как только вошёл. От улыбки станет всем светлей, люди, улыбайтесь! Это так всех бесит!..
— Рисковый, — констатировал лидер Парнаса. Самый молодой из всех, лет двадцать пять, не более, зато с самой умной рожей. Опасный противник на переговорах.
— Ребят, там дети. На нас напали, — вывалил я главный козырь. — На нашу общую Родину. Давайте сначала прогоним врага, и только после продолжим наши разборки друг с другом? Я считал и считаю, что мы — кабальеро, для которых честь не пустой звук. А они — нелюди.
— А давай! — не дав никому рта раскрыть, утвердил глава Эстудиантеса, сидящий, единственный из всех, в бело-синих цветах команды. — Хорошо, мир. Парни, мир! — Это собравшимся и окружившим нас бойцам.
— Священное перемирие! — поправил, подняв вверх палец, Кугуар.
— Ага, — кивнул тот. — Пошли, поговорим, раз пришёл. — И кивнул на единственный столик, стоящий не на ярусе, а на танцполе, просто в углу. В дальнему углу.
— А они? — окинул я рукой вокруг.
— А они — все свои. Тоже тебя пришли послушать, — сказал Реал. — Чужих нет, Хуан. Это наша территория, и раз напросился — так и быть, говори, послушаем.
Ну, вот и славненько.
* * *
— Итак, первый вопрос. Чё за херня? — со своих козырей зашёл бритый Реал.
— Кого ты представляешь и какого припёрся? — перевёл на понятный Кугуар.
— Ага, на кого работаешь, — поддакнул и Парнас.
— Представляю информационное сопровождение антитеррора в операции с захватом школы Кандиды де Хезус. А также, как обычно, координирую операцию от лица Веласкесов. Мне они доверяют. Другим — нет. Всё как и с «Цитаделью», только теперь официально вхожу в штаб операции.
— А мы тут при чём? — А это Реал.
— Вы можете помочь.
— И как же? — ехидно оскалившись, Кугуар. — Кто мы, а кто… Вы!
— Времена сложные, — фаталистически пожал я плечами. — Сейчас любой может помочь, если он патриот. Сейчас вся Венера делится на два лагеря — условные патриоты, кто за сохранение страны, и условные тридварасы, для которых важнее их понты и
