ход.
Ирина достала из кармана полупустую пачку Winston, свою страшноватую зажигалку-гробик. Щелкнула крышечкой, закурила.
— Мало мент здесь начадил, так еще ты решила добавить копоти, — усмехнулся Лугин, сортируя патроны под обрез. С картечью клал в левый карман, с пулями в правый.
— Нервничаю, — коротко пояснила она. — Будто не наяву мы, а в Кошмаре на улице Вязов. Вот тебе добренький милиционер огнем стену прожигает; где-то там трупы в красном свете и лужах крови; полуживые в целлофане на полках как в морге. Глядишь, сейчас какое-нибудь чудовище из-за угла с бензопилой или длинными лезвиями вместо ногтей. В общем, полный абзац. Ты хоть еще нормальный, за тебя можно зацепиться, иначе бы я давно сошла с ума.
— Да? — мичман убрал обрез за ремень. — Ну, зацепись, пока здесь особняком, — он обнял ее свободной рукой и притянул к себе, глядя на порозовевшее лицо и глаза, убежавшие сразу в сторону словно рисунок багровых прожилок на пенолите был приятнее его физиономии.
— Не начинай, а? — так и не донеся до рта сигарету, простонала Красина и тише добавила: — Оборотень еще…
— Эт с какой стати? Был с рождения Лугиным, им и остался, — он наклонил голову и прислонился к ее лбу своим. — Хорошая ты девка, Ириша… Поцелуй меня, если хочешь, чтобы выбрались.
— Извините, месье, не уловлю связи? — она прикрыла один глаз и подняла выше сигарету, чтобы не прожечь его бушлат.
— Да без нее, без связи. Приятно мне было бы. Хочу почувствовать, что мы здесь живем, а не существуем до какой-нибудь роковой минуты. И что нас еще не покинули человеческие ощущения. Или тебе так уж нужна какая-то связь?
Ирина приподнялась на носочках и поцеловала его в край губ, все еще распухших после побоев дружинниками. Только после такого неважного одолжения Сергей ее не выпустил. Стиснул и закрыл ее рот, своими губами, не дав даже пискнуть.
— Нет, ты не оборотень, ты — вампир, — прошептала она, пытаясь освободиться. — С Хитровой-то как? Она вроде для тебя тоже неплохая девка?
— Светка?
— Ага, она самая, — Красина с ехидством скривилась.
— Да, она неплохая. Даже отличная. Только очень шустрая.
— Так вот, я не хочу наступать шустрой Светке на больной палец. Вы с ней как бы ближе, после того как в биотроны сходили и ворковали обнявшись. Прямо голубки! Пусти меня, — Ирина попыталась развести его руки.
— Насчет ближе, Ир, не надо. Я хоть и шучу, но к тебе я серьезно. И мы же не монетку кидаем, чтобы выбирать «орел — решка», — Лугин прислушался к голосу Мякушева. Отсюда трудно разобрать, что там нес милиционер.
По проходу снова повалил дым. Гуще, чернее, чем шел недавно. И как эта ментовская рожа еще не задохнулась там?
— Вот я думаю, если найдем проход в Нововладимирск, то что будем делать? — Ирина, наконец, освободившись от него, отступила ближе к туннелю и присела на пенолитовый выступ. — Сразу к Перцу с Гудвесом? Ведь Светка у них. И что мы скажем? Тебя, может, сразу определят к этим штрафникам, и будем жить как рабы под администраторами. Исполнять их прихоти и трястись, как бы не попасть в немилость. А Светку увести от них тоже по моим соображениям не получатся. Там еще Лена Чудова, Владимир Ефимович, Игорь… И куда?! Куда нам податься? Просто замкнутый круг.
Лугин не стал говорить ей, что Гудвес положил на Хитрову глаз и это глаз очень хреновый. Зачем Ирише знать их разговор в форте? Легче ей от этого точно не станет. Впрочем, Красина не дурочка, сама обо всем догадывалась. Как быть, если удастся попасть в Нововладимирск, Сергей тоже не представлял, хотя давно мучился мыслью о предстоящем возвращении. Будто им оставалось сделать один шаг, и вот уже под ногами «проспект Ленина» во всей красе с пестрыми палатками и кривыми ширмами, за ней карьер и площадь с Серебряным столбом, будь она трижды проклята. Думал он о Нововладимирске потому, что не имелось другой альтернативы. Ведь действительно: или пещерный город с его бандитскими законами, или верная смерть от жажды-голодухи, может от оружия кафров. Вот о последнем рассуждать совсем не хотелось, поэтому сознание так старательно цеплялось хоть за какую-то спасительную соломинку, и принимало ее возможное существование, как свершившиеся факт. Этакая шиза конченого оптимиста.
— Серж, ты чего, на обиде? — Красина затушила окурок и положила на язык мятную подушечку «Орбит». — Мрачный какой. Ну, иди, пожалею. Поцелую, если так хочешь. Нет, меня правда Светка очень беспокоит. Голова пухнет: что там, как с ней? И страх есть еще. Вдруг она не в Нововладимирске, а забрали ее «жуки», только отвезли не туда, куда нас, а в другое место. Пока до Нововладимирска не доберемся, не увижу ее живой-здоровой, будут преследовать эти мысли.
— Мы что-нибудь придумаем, Ириш, — он присел напортив нее на корточки, поглядывая на Миронову, все щебетавшую с военным и Володей. Бесполезный обрез упирался углом в живот, патроны только зря тянули карманы. По штанинам полз промозглый, чужой холод, хотелось жрать, еще больше пить. Это ему, привычному к подобным неприятностям, мичману северного флота. А Ирка — молодец, держится без всякого нытья. Есть в ней какой-то огонек. Не такой ослепительный, как в Хитровой, а наоборот скромный и тусклый, но в то же время неугасимый, и тепло такое трогательное, что можно согреться в любую стужу.
— А чего ты Мякушева так настойчиво все расспрашивал? УАЗик, Кузьмино… — поинтересовалась она, зябко кутаясь в куртку.
— А того… — Лугин помедлил. Говорить ей — нет? Язык прямо зудел сказать. И с кем поделиться, если не с ней: она и Света — два самых близких человека здесь. — Того, что, возможно, он из тех, кто моего друга Дениса убил, — будто не своим голосом, прошипел он. — Или знает этих подонков.
— Он?! — изумленно выдавила Красина.
— Пока об этом молчок, — Сергей поднял палец. — Я дурку свалял, что здесь начал его расспрашивать про тот вечер. Не надо было…
Из конца коридора раздался возглас Кирилла. Черновол и другие поспешили к нему, и Лугин понял: милиционер добился своего или там произошло нечто занятное.
Когда Сергей с Ириной подоспели к затянутому «паутинкой» кругу, Мякушев все стоял в слоях вонючего дыма, сжимая свой плазмомет с видом всемогущего Рембо. Как он вынес это «благоухание» и чем дышал, непонятно. Может, как выразилась Верочка, токсикоман? Справа от круглого канта темнела закопченная дыра, глубокая и, если приглядеться, сквозная: с той стороны сочился слабый фиолетовый свет.
— Вот и пи. дец! — с удовлетворением высказался Мякушев. — Получилось, ребята!
— Ну, мастак! — похвалил Черновол.
