– Чего молчите, думаете, обижу?
Он оглянулся и почесал под рубахой живот.
– Не переживайте, с этим порядок. Десять терций серебром и половину вперед.
– А что за работа? – спросил Бурраш.
– Во! – оценил его стать местный. – Вот это хороший работник, хочешь – косить, хочешь – жать. А хочешь – башки откручивать, правда?
– Неправда, – возразил орк. – Убийц, что ли, ищешь?
– А вы не по этому делу?
Мужик повернулся к Мартину с Ронни, стараясь рассмотреть в них жуткие наклонности.
– Нет, приятель, мы просто путешествуем.
– Мы птичек наблюдаем, – добавил Ронни, а Мартин промолчал. Он уже привык к тому, что в здешней местности каждая деревня преподносит собственные сюрпризы.
– А рожи вполне себе подходящие.
– И у меня? – удивился Ронни.
– Нет, ты вроде как на подхвате.
– Ну спасибо.
– Так что, не возьметесь? Вам серебра мало или как?
– А кого, позвольте спросить, грохнуть нужно? – уточнил Мартин.
– Тестя, прошу прощения. Вон тот дом с синими воротами и занавесочками на окнах. Если устроите сегодня, с меня выпивка и закуска, давно уже в погребе стоит, вас дожидается.
– Предложение, конечно, хорошее. Прямо скажем – лестное предложение, – заметил Бурраш, выходя на первый план. – Но мы тут проездом и очень коротко.
– О, вы прямо как эти – возле старого колодца… – сказал мужик и, вернувшись на телегу, продолжил путь, понукая кобылу, а троица двинулись дальше по улице.
Лаяли собаки, стучали топоры – или молотки, издалека понять было трудно, из-за забора на Ронни посматривала юная девица, смеясь всякий раз, когда он замечал ее появление.
– Должно быть, мы его здесь женим, – предположил Бурраш, шагая вдоль улицы.
– А и пусть, надоел он мне, – в тон ему ответил Мартин, что застало врасплох Ронни, улыбавшегося девице и посылавшего ей, по городскому обычаю, воздушный поцелуй.
Они прошли через публичное место деревни, где стояла пара торговых лавок и полдюжины покупателей, которые тотчас уставились на чужаков, и тем пришлось скорее свернуть в переулок.
– Вон и старый колодец, – заметил Ронни, указывая на заросший лебедой сруб. – Только я там никого не вижу.
– Кто-то появится, – убежденно произнес Бурраш, и действительно, из-под молодой черемухи появился гном, смахнувший с колен скорлупки прошлогодних орехов.
– Эй, вы где так долго ходите? – спросил он.
– Что значит долго? – удивился Мартин. – Все согласно договору. Это мы еще в лесу не спешили – с запасом шли.
– Да вы двое суток проштрафили!
– Что ты такое говоришь?
– А то, смотри где месяц! А договаривались на неделе!..
Мартин поднял голову, глядя на бледный серп луны и по его размеру определяя, который сегодня день со времени переговоров с Ламтаком. Получалось, что они действительно опоздали на пару дней. Но как такое могло случиться?
– Как такое могло случиться, Бурраш? – удивился он.
– Мы в место зашли поганое, – пояснил орк ему и гному-связному. – Должно быть, там было не все чисто.
– А что было нечисто? – уточнил гном.
– А тебе интересно знать?
– Мне, может, и неинтересно, а только господин старшина сказал выспросить все подробности. И запомнить.
– Ну хорошо, – кивнул Бурраш. – Мартин, я буду говорить или ты?
– Говори ты, если что, я добавлю.
– Ладно. Короче так, служивый, видели мы два болота. Они от удара грома поднялись водой и все ручьи в реки превратили. Оба раза видели там тень, один раз нашего юного камрада чуть шаром не разорвало, а во второй раз тень напала на Мартина. Спасибо его кузнецким пальцам, он постоял за себя.
– Это все?
– Все.
– Нет, не все, – заметил Мартин. – Во второй раз, как ручьи поднялись, по воде бревна плыли. А только не бревна, а как будто тела. И не мертвые, а как будто спящие. Теперь все.
Гном похлопал глазами, переваривая услышанное, потом забросил в рот несколько оставшихся орехов и пережевал их вместе со скорлупой.
– Много рассказали.
– Ты думаешь, много?
– Да. Только что такое «тень»?
– Скажи своему старшине – он знает, – заверил Бурраш.
– А что за шар?
– Огненный шар. Наверняка Ламтаку и это видеть приходилось.
– Ага, понятно, – кивнул гном. – Ну тогда, думаю, я могу отдать Мартину вот это.
И он подал небольшой кошелек.
– Старшина велел отдать, если вы расскажете много. А вы рассказали много.
– Ну, хорошо, – сказал Мартин, принимая кошелек. – А что сами-то? Как у вас дела и все ли в порядке?
– У нас всегда полный порядок, – заверил гном. – Следующая встреча через два дня в деревне Мулгум, это по другую сторону долины.
– Да, я помню по карте.
– А я о ней слышал! – подал голос Ронни.
– А я мимо нее проходил. Там собаки очень злые, – сообщил Бурраш.
Гном повернулся и ушел в заросли. Было слышно, как он перекинулся парой слов с напарником, ожидавшим его в кустах, и они ушли.
– Сколько там в кошельке? – спросил Ронни, заинтересовавшись.
Мартин развязал шнурок и высыпал на ладонь два десятка золотых терций.
– Ух ты! Оценил нас гномский царь! – воскликнул Бурраш.
– Вот, дружище, это твоя доля, – сказал Мартин, подавая орку семь монет.
Тот осторожно принял их и, подержав на ладони, сказал:
– Семь – это больше чем одна третья.
– Ты хорошо поработал.
– Надеюсь, что это так, только мы ведь еще и питаемся с одной казны, так что вот…
И он вернул Мартину две монеты.
– Это за мой прокорм. Теперь будет верно.
– Ну хорошо, – согласился Мартин и, смахнув две монетки в кошелек, незаметным движением спрятал его за пояс. Даже Ронни не заметил.
Дорога шла все по буеракам, оврагам и сырым балкам, заросшим где-то высокой травой, а где-то низким мхом. Последний воз пришлось бросить вчера, перед внезапно вспучившейся рекой.
Впрочем, отряду ингландцев к такому было не привыкать. У себя на острове они ежедневно форсировали лагуну, чтобы в будущих войнах или небольших десантных высадках не бояться таких пустяков. А вот его светлости герцогу Лоринджеру вспенившиеся ручьи не нравились. Стиснув зубы, он преодолевал холодные потоки, менял в кустах сапоги на сухую пару, но потом следовали новые и новые ручьи, и в конце концов все сапоги и даже штаны герцога оказались сырыми, и он невольно стал чувствовать себя таким же солдатом, как и любой ингландский десантник.
Майор Бейб крепился. Он тоже поотвык от условий маршей под открытым воздухом, однако его статус не позволял ему менять штаны после каждого ручья. Приходилось терпеть, внимательно следя за настроениями герцога.
Бейб уже жалел, что герцог пошел с ними в экспедицию. Майору проще было взять на себя больше ответственности, чем терпеть бесконечные вмешательства его светлости. Иногда тот давал указания, касавшиеся даже способа приготовления походной каши.
