Надо сказать, что меня проняло. Основательно так, прямо до мурашек на коже. Я сам никогда сухопутных биотехов не видел, и не знал никого, кто бы их встречал. Говоря проще, их на большой земле не было, а если и были, то их уничтожили еще в самом начале войны. Но то на большой земле. Что до острова, то выбивать их там после эвакуации было бы некому. Если это вообще не легенда и не жупел для простачков.
Хотя говорили о сухопутных боевых тварях много чего. К примеру, говорили, что часть из них похожа на гигантских пауков, и они метко плюются ядом на приличных дистанциях. Говорили даже, что некоторых сухопутных биотехов делали на основе генома вымерших древних рептилий, взяв ДНК то ли из ископаемых костей, то ли из застывших в янтаре комаров.
Надо же, как легко Урман выбил меня из колеи! Получалось, что даже если имеется хоть самый малый процент вероятности наличия сухопутных биотехов на острове, то высадку надо отменять. Прогулка, не имеющая никакой практической ценности, не стоила риска.
А если нет никаких биотехов там? Получится, что я попусту испортил всем, кроме Урмана, настроение. Годится? Не очень.
— И что решил? — спросил меня Алекс.
— Не знаю. Надо, наверное, Ольге сказать, пусть теперь решает. Может сама не захочет высаживаться. Сам ты как?
— На мой взгляд, чушь, конечно, — спокойно ответил Алекс. — Хотя выброс адреналина имел место быть.
— Что чушь? — уточнил я.
— Да эти сухопутные биотехи. Кто их видел хоть раз? Современная прибрежная легендаристика это. Но даже если не так, что им тут жрать? В океане понятно, а на скалах на этих? А прогуляться охота.
— Значит, прогуляемся. — Я принял окончательное решение, хотя Урман и зыркнул на меня при этом. — Урман остается на вахте. Ольге о биотехах говорить не надо. Все ясно?
Возражений не последовало. Я перебрался в рубку и малым ходом повел «Шпика» вдоль скалистого берега, особо к нему не приближаясь. Курс лежал почти точно на север. Я не спускал таз с ходового монитора, стараясь разглядеть если не расщелину в обрыве, то хотя бы пригодный для высадки пляж. Но черные скалы, созданные застывающей лавой миллионы лет назад, стояли сплошной стеной, как гвардейцы, охраняющие остров от посторонних. Странно, ведь я отчетливо видел на карте место впадения реки в океан, довольно широкую пойму и промоину в шельфе. И, мало того, река где-то определенно впадала в соленые воды, иначе бы как они опреснились?
Все это начинало попахивать мистикой. Почему-то в голову назойливо лезла мысль о голограмме, имитирующей скалы и скрывающей истинный вид острова. Типа, установили ее военные, в целях маскировки секретной базы. Но это было чушью. Слишком велика протяженность берега, слишком много энергии потребовалось бы для создания и поддержания столь четкого и контрастного изображения. Да и просто бред это. Не использовал никто никогда такого камуфляжа.
Минут через десять меня вызвал Алекс из огневого комплекса.
— Ты особо широкими галсами тут не ходи, — предостерег он. — У меня на радаре метки к северу от острова.
— Биотехи? — задал я совершенно идиотский вопрос.
— Нет. Санта-Клаус с помощниками, — фыркнув, ответил стрелок.
Действительно, я что-то не в меру расслабился. Ведь ширина акватории с опресненной водой не могла быть очень широкой вблизи острова, а я уже далековато увел корабль на север. Пришлось разворачиваться.
Стало окончательно понятно, что обойти вокруг острова не получится, а безопасной, как и предполагалось, была зона непосредственно вокруг места впадения реки. Ее северная граница теперь очевидна, мы ее как раз достигли. Теперь оставалось определить южную, и тогда река, хоть умри, должна быть где-то примерно посередине между двумя границами. Иначе как? Если не найдем ее на суше, Алекс наденет новый скафандр и поищет ее следы на шельфе. Ну не бывает таких чудес!
Да, в чудеса я не верил, но уже очевидным было, что остров приберег для нас некую тайну. И она чем дальше, тем сильнее интриговала меня. Прямо таинственный остров, как у Жюля Верна.
Вспомнив великого французского фантаста, я ощутил, что сердцебиение прибавило оборотов. У Жюля Верна на таинственном острове жил капитан Немо, знаменитый герой-подводник со своей субмариной по имени «Наутилус». И все тайны острова, так или иначе, были связаны с его персоной. А если так же и тут?
Мы как-то с самого начала были уверены в необитаемости острова. Ну а если это не так? Ведь, когда чуть больше двадцати лет назад биотехи окончательно вышли из-под контроля, на островах по всему миру оставалась прорва народу. И мало кто имел возможность покинуть эти ловушки. Мы с Ольгой сами с такого острова, так чему удивляться? Тем более, если тут когда-то была военная база. Кто-то мог остаться при эвакуации. Или, что тоже вполне вероятно, эвакуации вообще не было, и тут сейчас расквартирован целый контингент сорока и пятидесятилетних морских пехотинцев.
Мысль была дикой, но выгнать ее из головы запросто не получилось. Причем, она быстро трансформировалась в еще менее рациональный образ — мертвые экипажи, бороздящие окрестные воды на прогнивших боевых кораблях. Делиться этим видением, естественно, я ни с кем не стал.
— Эй, стоп! — выкрикнул Алекс по внутренней связи.
— Андрей, тормози!
Я этого не ожидал, но рефлекторно потянул на себя ручку акселератора. Машина перешла на холостой ход, «Шпик» закачался на небольших волнах.
— Что случилось? — раздался удивленный голос Ольги в эфире.
— Все нормально, — успокоил нас Алекс. — Но кажется я нашел брешь в обрыве.
— В смысле? — попытался разузнать я.
На экране не наблюдалось и намека на проход.
— На радаре обрыв как-то неадекватно выглядит в этом месте, пояснил стрелок. — Попробуй сам глянуть в радиоспектре.
Мысль о голограмме и капитане Немо снова всплыла в мозгу.
Я переключил ходовой монитор на режим радара и проследил взглядом по изгибу насыщенной зеленой пинии, обозначавший на этой проекции берег в плане. Впрочем, насыщенной она была не везде. Напротив нас, точно по западному курсу, в этой линии виднелся очевидный разрыв. Я включил сонар — та же картина, но более ясная. В ультразвуковом спектре края линии как бы загибались внутрь береговой линии, образуя нечто вроде горлышка бутылки, лежащей к нам боком.
Вернув ходовой экран в режим изображения с камер внешнего веда, я постарался получше присмотреться к обрыву в странном месте. Но это был просто обрыв, даже если смотреть с приближением. Скалы, утесы, камни.
И тут до меня дошло. При взгляде на экран, человек видит плоское, двухмерное изображение. Такое же, как если смотреть на мир одним глазом. Но природа ведь не дура, что одарила нас бинокулярным зрением! Оно позволяет видеть мир более объемным, отличать дальние предметы от ближних не только по перспективе и характерным видимым угловым размерам, но и по проявлению параллакса. А на экране никакого параллакса нет и быть не может, так что определить, какой предмет ближе, а какой дальше — физически невозможно. Все в одной плоскости.
