Пора, давно пора провести с нею курс кройки и шитья! И ей будет легче жить, и сатина сразу резко прибавится. Походи-ка по такой жаре в восьми слоях сатина!.. А резать его она не умеет. Да и нечем. И всё некогда научить. Ну, как тут не помянуть худым словом тех же неразумных урумту?
— Почему ты улетел? — спросила Лу-у по дороге. — Я тебя искала.
— Зачем?
— Тор хотел показать гостю, как живут сыны неба.
Так! Телеконцерт понадобился? Это хорошо!
— Я полетел спасать угнанных женщин ту-пу. Нельзя было медлить.
— Кого-нибудь спас?
— Одну девушку. Дочь охотника Фора. О нём говорил Уйлу.
— Я помню… Ту девушку, которую тебе хотели отдать в хижину?
— Да.
Лу-у помрачнела, помолчала, тихо поинтересовалась:
— А остальных?
— Не удалось. Хуры успели втолкнуть их в пещеры.
— Это страшнее смерти. — Лу-у опять помолчала. — А куда ты дел эту девушку?
— Отвёз к ней домой.
— Ты не возьмёшь её в свою хижину?
— Не возьму.
На реке Лу-у с чего-то развеселилась, стала бегать по воде и брызгаться, как малый ребёнок. Потом вдруг щёлкнула меня по носу и тут же подставила голую попку — чтоб я шлёпнул, наказал. Я не удержался и слегка шлёпнул. Благо никого поблизости не было. И Лу-у не обиделась, а напротив, просто взвилась от восторга. И снова стала бегать по воде и брызгаться.
На этот раз купались мы не чуть пониже острова, как прежде, а чуть-чуть повыше, почти у самой западной оконечности. Пляж тут оказался пошире и, пожалуй, почище. Лу-у сама привела сюда. И, допускаю, потому, что торная тропинка к реке заканчивалась не здесь, а на прежнем месте. Именно туда все ходили за водой. А к этому пляжу и тропинки-то не протоптали. Мы по свеженькой траве шли. Похоже, Лу-у и хотела, чтобы никто не помешал нашему уединению.
Однако ему помешали. В первой же нитке рыболовных сетей, протянувшихся поперёк узкого проливчика, задержалось что-то крупное, похожее издали на бревно. Оно могло порвать сети, оставить племя без рыбы. Заметили мы это не сразу.
— Посмотрим, что это? — игриво предложила Лу-у.
Мы поплыли рядом, и я сдерживал скорость, приспосабливаясь к движению девушки. Скоро стало ясно, что сети задержали не бревно, а распухший труп. Он болтался на воде лицом вверх, и в груди, в области сердца, торчал нож. И жёлтая пластмассовая рукоятка была с колечком. Сколько таких перочинных ножей уже раздарил я?..
Лу-у бесстрашно подплыла поближе, разглядела лицо убитого и уверенно сказала:
— Хур. И в нём твой нож.
А я вспомнил слова Тили. О том, что она в пещере сестры кричала, дралась и в кого-то нож воткнула.
— Это из селения ту-пу, — объяснил я. — Там сопротивлялись хурам. А я пока хуров не убивал.
— Жаль, — жёстко произнесла Лу-у. — Откуда у пещерных крыс твой нож?
— Тор и Сар отвезли Уйлу подарки. Среди них был этот нож. Сар снял его со своей шеи.
Говорить о своём подарке Тили я не решился. Похоже, Лу-у не была к этой теме равнодушна.
— Жаль, — жёстко повторила Лу-у.
— Хура? Сара?
— Нет, нож! — Лу-у как-то недобро усмехнулась.
Я доплыл до острова, согнул и сломил тонкое деревце, отодрал сучья, снова пошёл в воду и голым стволом стал постепенно выводить труп из узенького пролива, вокруг западной оконечности острова, на стрежень Аки. Пониже купов никто на реке не жил, никакого вреда там труп принести не мог. Уйдёт в море — и конец. А поднимать сейчас селение, вытаскивать труп на берег, копать могилу — слишком много шума! И дурной пример для купов, среди которых мои ножички с колечками свободно гуляют.
Когда река унесла труп на восток, уже и сумерки сгустились. Убитый бесшумно растворился в них. Мы с Лу-у возвращались в селение быстро и молча. Уже перед самыми хижинами она вдруг сказала:
— Этого хура убила женщина.
— Почему ты так думаешь? — спросил я.
— Мужчина обязательно выдернул бы нож, — сердито объяснила Лу-у.
45. Власть и информация. Теоретический вопрос
В палатке отчаянно зуммерил радиофон. На реку я его не взял, оставил вместе с рубашкой, поскольку он к ней пристёгнут. Да и вернуться надеялся быстро. Но встретилась Лу-у. Потом труп обнаружился…
— Тарасов слушает.
— Ух, наконец-то! — В динамике сердитый голос Розиты. — Я уж думала, с тобой что-то случилось.
— Ничего особенного. На реку бегал. Помыться. Иногда это необходимо.
— Долго моешься!
— Иначе чистым не быть.
— От тебя давно никаких вестей.
— А их и нет.
— Как же это?
— Хуров не слыхать. Занимаюсь экономикой. Как мне и подсказали на Совете. Мудрые люди…
— А конкретнее?
— Верстаки поставил. Оружейнику Биру и себе. Выбрал и выровнял площадки для геологических палаток. Поучил Бира обращению с инструментом. А то он тут крутил наждак вхолостую — играл… Побывал в хижине. Теперь могу сделать для Вебера полное описание…
— Когда? — нетерпеливо перебила Розита.
— Да хоть завтра.
— Передашь Ане Бахрам. Она завтра подежурит. А я в Нефть улечу.
— Может, мне привезти прямо в Нефть?
Розита замолчала. Думала… Неделю назад думать над этим не стала бы…
— Другие дела у тебя там есть? — как-то замедленно, словно неуверенно поинтересовалась она.
— Нет.
— Тогда не стоит. — Розита вздохнула. — Чего уж там вертеть… Мы взрослые люди! Ты выбрал свой путь. — Она помедлила, и как в омут головой бросилась: — А я выбрала свой.
И отключилась.
Всё! Точка! Она выбрала… И никуда не денешься от её выбора — надо жить дальше.
Впрочем, точка ставится всего лишь в конце фразы. А сама фраза была сказана ещё в недавнюю сумасшедшую ночь. Сказана безмолвно, но вполне внятно.
Приятно иметь дело с умными людьми! Не темнят, не водят за нос, не придуриваются, будто ничего не знают. Уважают собеседника.
Я сидел за столом, на котором была расстелена рубашка с радиофоном, и никак не мог убрать с неё руки. Вообще никакого движения сделать не мог. Застыл. И как бы не понимал: зачем двигаться? Сидишь себе вот так — и сиди. И ничего больше не надо. И спешить больше некуда.
Хотелось бы, конечно, в последний этот момент поглядеть в глаза Розиты. Выдержала бы она мой взгляд? Или заслонилась бы густыми чёрными ресницами? Не угадаешь… Непредсказуемая женщина! Всё может! Могла бы, наверное, и выдержать.
Но поглядеть в её глаза не удалось. Видиков в наших радифонах не было. Спецзаказ для Риты. Чтоб полегче были. Видик ждал меня в вертолёте.
…Опять зазуммерил радиофон. Может, Розита передумала? Вдруг у неё что-то ёкнуло в сердце, и сейчас она скажет: «Прилетай завтра в Нефть! Еду!»?
