— Я вижу, ты все продумал,— невесело усмехнулся Джон.— Ну и как тебе видится картина происходящего?
Аксель посмотрел на экран визуального контроля, словно надеялся разглядеть на нем точку-преследователя, но не увидел ничего, кроме слабо увеличенной электроникой «Неудержимого» горошины Урана.
— Наши противники привыкли продумывать свои действия до мелочей,— повторил он ранее уже высказанную мысль.— Это я понял еще на Яне, когда увидел, что на случай неудачи у них продуман план отхода, на случай провала отступления предусмотрены очередные меры спасения и так далее. Эти люди страхуют каждый свой шаг. Не знаю, держали ли Спаркс и Хоуп связь с теми, на борту космоплана… Скорее всего — да.
— С чего ты взял?
Аксель равнодушно пожал плечами. На его взгляд, ответ совершенно очевиден.
— Если парни на космоплане не получили от резидента с базы добро на преследование «Неудержимого», чего им тащиться за нами следом? — Аксель выразительно посмотрел на друга.— Нет. Они должны знать, что на Яне действия их марионеток разоблачены, а значит, настало время заметать следы. Они предусмотрели и такой вариант, но взрыва не произошло. Им известно и это, так что вполне естественно предположить: тем или иным способом нам попытаются помешать добраться до порта назначения. На этот раз вариантов у них не слишком много. Рискну предположить, что эту задачу они решили возложить на экипаж какой-нибудь древней, но оснащенной приличным двигателем и вооружением калоши, искать владельца которой в случае неудачи окажется занятием бесперспективным.
— Выглядит логично,— вздохнул Джон.— Все верно, хотя и не слишком приятно.
— Верно,— словно эхо откликнулся Аксель,— а отсюда следует, что никаких фотонных двигателей у них на борту нет. Они просто ни к чему. Там ведь тоже не дураки. Они знают, что такое «Неудержимый», и вполне справедливо рассчитывают незамеченными подойти на дистанцию лазерной, а еще лучше торпедной атаки.
— Почему именно торпедной?
— Вспышку лазера могут засечь с одной из сатурнианских баз. Маловероятно, конечно, но возможно. Ты не забыл, что наши противники — люди аккуратные? К тому же торпеда просто разнесет нас на куски. Дальше все просто.
— Да, дальше все действительно просто,— согласился Мэрфи.— Впрочем, лазером нас не очень-то возьмешь…— думая о своем, проворчал он.— Ты уверен, что у них нет на борту тяжелого вооружения?
— Это было бы слишком… Нет, не думаю, но лучше рассчитывать на худшее.
Конечно, противоречиво, но в условиях вероятностных исходных предусмотрительнее перестраховаться.
— Послушай, Аксель. Чем больше я тебя слушаю, тем больше мне не нравится наше положение,— признался наконец капитан.— Почему бы нам просто не, перевести двигатель «Неудержимого» на форсаж и не рвануть к дому?
— Потому что мы не знаем возможностей наших визави, а время пока играет на нас.
— Так ли это? — усомнился в словах друга Мэрфи.
— Мы ведь еще живы,— с мрачной ухмылкой заметил Сол.
— Ненавижу твой кладбищенский юмор,— фыркнул Джон.
— А что ты желал услышать? — в свою очередь удивился Хук.— Мы не знаем, насколько верны мои догадки. Прежде чем бежать, следует получить возможность последить за преследователем, если, конечно, ты не желаешь увидеть торпеду на экране локатора за минуту до попадания.
— От торпедной атаки нам так и так не уйти,— мрачно ухмыльнулся капитан.
— Не совсем так,— холодно возразил Сол.
— Перестань, Аксель,— Джон недовольно поморщился. Конечно, оптимизм оптимизмом, но всему есть предел.— Ты же прекрасно знаешь, что скорость торпеды едва ли не на порядок превосходит скорость грузопассажирской посудины нашего класса.
— Ты ведь хвастал ее ходкостью,— напомнил Хук.— Вспомни, судно даже называется — «Неудержимый»!
— Не имеет значения,— раздраженно отозвался Мэрфи. Он не принимал шутливого тона друга. Не принимал, потому что не понимал истоков его беззаботности.— Даже на форсаже мы вдвое уступим в скорости.
— Разумеется,— согласился Аксель и сразу добавил, по его мнению, решающий аргумент: — Зато на порядок выиграем в маневренности.
— И что это нам дает? — Джон демонстративно пожал плечами.— Любой маневр лишь сократит время подлета самонаводящейся торпеды.
— В пустоте и на дальней дистанции — да,— согласился Хук и многозначительно посмотрел на капитана, ожидая, когда его простая мысль дойдет до него.
— Друг мой, ты — гений! — после минутного размышления оценил Мэрфи услышанное.
— Я всегда это знал! — усмехнулся Соломон.
В следующий момент дверь за спиной отворилась с характерным шипением, пропуская в рубку усталую, но довольную троицу монтажников.
— Все готово, кэп,— радостно сообщил радист, отирая со лба пот,— хоть сейчас в дело.
Он уселся за свое место у пульта и отработанными манипуляциями принялся готовить аппаратуру к пробному включению.
— Не торопись, Бенни,— остановил радиста Мэрфи.— Сперва следует уложить Анну и Роба в противоперегрузочные капсулы.
— Почему меня?! — мгновенно возмутился механик.
— Потому что на ногах останутся только те, кто жизненно необходим в управлении «Неудержимым». Нам предстоит нешуточная гонка с серьезными перегрузками.
Роб мельком скользнул взглядом по Акселю, но ничего не сказал, и за это Хук его зауважал — не каждый удержался бы на его месте от вполне справедливого замечания по поводу пассажира.
— Я понимаю,— согласился Стюарт,— но знаю так же и то, что способен в случае надобности заменить любого из вас.
— Как и все мы,— заметил Мэрфи.
— Как и все мы,— не стал спорить механик.— Именно об этом я и говорю. Кто поручится, что мне не придется кого-то срочно подменить? И ты сам знаешь, что происходят такие вещи, как правило, в самые неподходящие моменты.
Он окинул присутствующих многозначительным взглядом.
— Джон,— Сол обернулся к капитану,— я думаю, Роб прав.
— Конечно, я прав! — обрадовался тот.
— Согласен,— сдался Мэрфи.— Но как быть с Анной? По-моему, девушка не склонна подчиняться приказам.
Что ж, тут его друг прав. То, что называется дисциплинированностью, напрочь отсутствует в характере красавицы. Аксель неохотно осознал, что в иной ситуации и бездумная военная привычка к подчинению может оказаться достоинством.
— Ее я возьму на себя,— пообещал Хук.— Но не предпринимайте ничего до моего возвращения. Нам нельзя рисковать.
— Я думала, ты совсем забыл обо мне,— деланно-недовольно проворчала Анна при его появлении, но тут же сменила гнев на милость.
