Среди превенторов Одиннадцатая считалась недотрогой. И все потому, что кроме Бунтаря она ни на кого из мужчин не обращала внимания. Даже на Лидера, что было весьма болезненным ударом по его самолюбию. Невидимка подчеркнуто холодно относилась к ухаживаниям мужской половины «Ундецимы», соглашалась делить постель только с бывшим возмутителем спокойствия, остающимся и по сей день потенциальной угрозой местному порядку.
Чем вызвана ее особая страсть к Бунтарю, Невидимка никогда не объясняла – будучи от природы молчаливой и замкнутой, она вообще не любила откровенничать ни с другом, ни с кем-либо еще. Впрочем, Первый ее особо и не допытывал. Им нравилось быть вместе, и этим все сказано. Бунтарю такая привязанность здорово льстила, и он в благодарность подруге отвечал ей тем же. И пусть иногда они мутузили друг друга на Помосте, это ничуть не умаляло теплоту их отношений. Первый и Одиннадцатая являлись самой крепкой парой на Периферии, где отношения между мужским и женским контингентом были достаточно раскованными. Поначалу товарищи потешались над Бунтарем и Невидимкой – стоило ли создавать искусственные ограничения там, где можно вполне обойтись без них? – но со временем привыкли к их обоюдной преданности и даже стали в какой-то мере уважать Первого и Одиннадцатую за их принципиальность.
После изоляции Бунтаря Невидимка хотела поначалу переселиться к нему, но Лидер ей это запретил: все-таки изолятор есть изолятор, а не любовное гнездышко. Но навещать узника Одиннадцатой не возбранялось, поэтому она частенько гостила у Первого, не позволяя ни ему, ни себе подолгу страдать в разлуке.
Сегодня Невидимка появилась у Бунтаря в своей обычной манере проникнув в изолятор совершенно незамеченной и без единого звука. Бунтарь всегда удивлялся, как это получается у Одиннадцатой. Прямо мистика какая-то, иного слова и не подберешь. После возвращения с Помоста узник четверть часа просидел в раздумье на террасе, но и на этот раз не сумел расслышать, как Невидимка подкралась к нему, нарисовавшись за спиной, словно из воздуха.
– Привет, – негромко произнесла она, заставив вздрогнуть привыкшего к тишине Бунтаря. – Лидер сказал, что подпортил тебе на Помосте личико, и теперь его надо малость подштопать.
– Вот ублюдок! – вырвалось у Бунтаря. Он снял с рассеченной брови временную повязку и предстал перед подругой, щеголяя боевой отметиной, словно наградой. – А о том, что сегодня именно он гремел костями по доскам, Лидер, конечно, не похвалился?
– Разумеется, нет. Но ты ведь его знаешь – он все еще полон надежд произвести на меня впечатление.
– А тебе, значит, больше нравятся мужчины со свежими ранами?
– Тоже мне рана! Мог бы и сам заштопать такую пустяковую царапину, – шутливо проворчала Невидимка, открывая кейс с медикаментами и хирургическими инструментами. – А может, ты нарочно лоб под страйкер подставил, чтобы со мной увидеться? Хороший повод нашел, слов нет.
– Чего не сделаешь ради любви, милая, – усмехнулся Бунтарь и поморщился, когда Одиннадцатая чересчур усердно провела по ране салфеткой с дезинфицирующим раствором. Усердие это было явно излишним и имело целью наказать Первого и за неосторожность на Помосте, и за те слова, которые он только что произнес.
– Опять ты за свое, – вздохнула подруга, приступая к операции. – Сколько раз уже говорила, что не верю я в твои сказки про любовь… Никогда не забуду, как ты пытался объяснить мне, что это такое. В жизни не слышала более глупой истории.
– А ты спроси у Скрижали и погляди, что она тебе на сей счет ответит, – предложил Первый. – А потом уже будешь судить, кто из нас глупее: я или Претор.
– У Скрижали… – Невидимка дотронулась до висевшего у нее на поясе маленького подсумка с электронным советником и помрачнела. – Скрижаль теперь можно о чем угодно спрашивать, только от нее все равно ни слова не добьешься. Даже на самые простые вопросы.
– Это еще почему? – удивился Бунтарь.
– Неужели Лидер тебе ни о чем не говорил? – осведомилась Одиннадцатая. Пациент помотал головой. – Вот как?.. Слушай, а может, и я должна помалкивать?.. А, да ну его, нашего Лидера! Все равно ведь нет приказа скрывать от тебя эту информацию. В общем, ситуация дерьмовая: уже три дня на Периферии не функционирует ни одна Скрижаль и у нас нет никакой связи с Контрабэллумом.
– Так вот в чем, оказывается, дело! А я-то думаю, что это вы все сегодня ходите, как побитые, а не только Лидер, – догадался Бунтарь. Что ж, одной тайной стало меньше. Однако, даже не спрашивая Невидимку, было ясно, что о странном геликоптере с надписью «Звездный Монолит» она знает не больше Первого. – Будь я проклят, если это не связано с сегодняшними гостями из Одиума! Столько странностей за одну неделю не может являться случайным совпадением.
– Это еще не все странности, – добавила Одиннадцатая, аккуратно накладывая первый шов на бровь Бунтаря. – Контейнер с продовольствием пришел груженым лишь на четверть. Лидер крайне обеспокоен. Разумеется, на складе у нас еще есть запасы, но если Контрабэллум урежет поставки, уже к осени нам придется затягивать пояса. И довольно туго.
– Не беда. Наступит голод – начнем охотиться. В окрестных лесах наверняка полно всякой живности, – предложил превентор, отнюдь не смущенный зловещей новостью. И только потом сообразил, что идея насчет охоты была крайне необдуманной. Ради ее воплощения превенторам пришлось бы нарушить целый ряд законов. Способен ли Лидер пойти на такой шаг перед угрозой голода? Кто знает этого педанта-законника…
– Как ты себе это представляешь? – недоверчиво спросила Невидимка, видимо, решив, что Первый шутит. – Кроме страйкеров и ножей у нас нет никакого оружия. И вообще, даже если Лидер разрешит нам выходить за границу Периферии, какие из нас охотники? Ловить в лесу зверя – это ведь не на Помосте драться. Такой хитрой науке надо учиться годами.
– Голод заставит – научимся, – заверил подругу Первый. – Кто знает, на что мы будем способны в голодном состоянии? Люди, которые за пять лет не пропустили ни одного обеда, нарушат любой закон, лишь бы сохранить эту замечательную традицию. А иначе мы вконец озвереем и начнем поедать друг друга. Или тех сумасшедших активистов, что к нам иногда наведываются. Любопытно, как отреагировали бы они на такое гостеприимство?
– В Контрабэллуме неприятности, это бесспорно. Как бесспорно и то, что они отражаются на нас, – задумчиво произнесла Невидимка, не став оспаривать предложение Бунтаря насчет борьбы с грядущим голодом. – Но откуда здесь взялся этот геликоптер? Ведь те люди не просто мимо пролетали, а вынюхивали что-то на Периферии. Вот бы узнать, что именно.
