Пока Асуна была в донжоне, она усилием воли приглушала ощущение пустоты в животе, но в городе нужды в этом не было. Чтобы отомстить себе за нехватку силы воли, она приобрела самое дешевое, что имелось в наличии, — черствый каравай грубого черного хлеба. Отщипывая и кладя в рот по кусочку, она испытывала странное раздражение из-за того, что вкус оказался не так плох, как она ожидала.
В самом центре Толбаны Асуна села на скамейку возле фонтана и продолжила молча пережевывать хлеб, не снимая капюшона. Хотя каравай был довольно крупный, стоил он всего один колл. Она прикончила уже половину, когда —
— На вид хлебушек вкусный.
Знакомый голос раздался справа. Остановив руку, собравшуюся уже оторвать очередной кусочек, Асуна кинула острый взгляд.
Там стоял парень, которого она оставила у входа в город всего несколько минут назад. Одетый в серый плащ черноволосый любитель одноручных мечей. Каким-то непонятным способом он вытащил ее, свалившуюся в обморок в глубине донжона, наружу. Именно этот назойливый тип влез на ее готовый уже оборваться жизненный путь.
Едва она это осознала, ее щеки затеплели. Она уже сказала этому парню, что собирается умереть, а вот теперь он видит, как она поглощает еду, предназначенную для продолжения жизни. Ее охватило сильнейшее смущение; она просто не знала, что делать.
Пока она сидела неподвижно, держа в руке половину каравая, парень кашлянул и тихо прошептал:
— Можно я тоже здесь сяду?
Обычно в такой ситуации она просто молча вставала и уходила не оборачиваясь. Но сейчас ее охватила растерянность, какая еще не охватывала в этом мире, и она просто не могла среагировать. Приняв отсутствие реакции со стороны Асуны за согласие, парень уселся справа от нее на максимально возможном расстоянии и принялся шарить в кармане плаща. Извлек он оттуда круглый предмет черного цвета — каравай черного хлеба ценой один колл.
На мгновение Асуна позабыла про свое смущение и растерянность и изумленно взглянула на парня.
Судя по уровню его защитной экипировки и по тому, что ему хватало способностей забираться в самую глубину лабиринта, у этого мечника должно быть достаточно денег, чтобы обедать в ресторане. Но он выбрал этот хлеб; либо он суперскряга, либо —
— …Ты что, серьезно считаешь, что это вкусно?
Не сознавая этого, она задала вопрос вслух. Парень с нахальным видом поднял бровь и энергично кивнул.
— Конечно. С тех пор, как я пришел в этот город, я каждый день его ем. …Хотя, честно говоря, добавляю один нюанс.
— Нюанс?..
Не понимая смысла этого слова, она склонила голову набок. Вместо ответа мечник сунул руку в другой карман и достал маленький глиняный горшочек. Поставив его посередине скамейки, предложил:
— Попробуй использовать его на хлебе.
Выражение «использовать его на хлебе» на мгновение озадачило Асуну, но она тут же поняла, что это просто фраза из лексикона онлайновых игроков, такая же, как «использовать ключ на двери» или «использовать бутылку на фонтане». Неуверенно протянула правую руку и тюкнула пальцем по крышке горшочка. В появившемся всплывающем меню выбрала «Использовать», после чего кончик пальца начал светиться слабым фиолетовым светом. Это называлось «режим выбора цели»; Асуна прикоснулась к полусъеденному караваю в левой руке.
Тут же раздался тихий звуковой эффект, и одна сторона каравая окрасилась в белый цвет. Довольно приличный толстый слой; как ни посмотри, это…
— …Взбитые сливки? Где их тут можно достать?..
— Награда за квест «Корова наносит ответный удар», я его взял в предыдущей деревне. Правда, на его прохождение требуется определенное время, поэтому его мало кто берет.
Ответив с совершенно серьезным видом, мечник повторил ее жест «использовать горшочек на хлебе». Видимо, содержимое горшочка закончилось — во всяком случае, со слабыми световым и звуковым эффектами он исчез. Мечник распахнул рот и впился в свой хлеб, который тоже был покрыт горкой сливок. Когда Асуна услышала звуки жевания, ее живот, уже долгое время неприятно нывший, сменил гнев на милость; сейчас от него исходило здоровое ощущение пустого желудка.
Асуна нерешительно куснула намазанный сливками черный хлеб, который по-прежнему держала в левой руке.
Текстура хлеба, прежде черствого и грубого, стала совершенно другой. Во рту расплылся вкус деревенского пирога; сливки были сладкими и скользкими, с освежающей йогуртовой кислинкой. Ощущение удовольствия прошлось по внутренней стороне щек, словно электрический разряд. Как во сне, Асуна куснула еще раз, потом еще.
Когда она пришла в себя, от каравая, что был в ее руке, не осталось ни крошки — буквально. Повернув голову, она обнаружила, что управилась секунды на две быстрее, чем мечник. Вновь ее заполнило острое чувство смущения. Больше всего ей хотелось сбежать; но после того как ее угостили, это было бы крайне невежливо.
После многочисленных вдохов-выдохов, успокоившись наконец, Асуна еле слышно произнесла:
— …Спасибо за угощение.
— На здоровье.
Мечник прикончил свою собственную еду, похлопал в ладоши, чтобы стряхнуть с перчаток крошки, и продолжил:
— Этот коровий квест, о котором я упоминал, — если хочешь его пройти, я могу подсказать кое-что. Если все делать правильно, управишься за два часа.
— …
Говоря откровенно, она была тронута. С этими йогуртовыми сливками даже одноколловый черный хлеб становится шикарным лакомством. Это, конечно, фальшивое удовольствие от движка воспроизведения вкуса, но ощутить его еще раз… нет, я хочу есть это каждый день, подумала она.
Однако —
Асуна опустила глаза и покачала головой в капюшоне.
— …Не стоит. Я дошла до этого города не для того, чтобы вкусно кушать.
— Хмм. А для чего?
Голос мечника никак нельзя было назвать красивым, но ничто в нем не раздражало ухо; нормальный голос юноши. Возможно, именно поэтому эмоции, скрытые в самой глубине ее сердца, — те, о которых она никому еще не рассказала с тех пор, как пришла в этот мир, — вырвались наружу прежде, чем она сама это заметила.
— Я… хочу доказать, что я существую. Сперва я просто заперлась в комнате на постоялом дворе. Но потом я решила, что, чем медленно гнить, лучше уж я останусь собой до последней секунды. Даже если я проиграю монстру и погибну, этой игре… этому миру я проигрывать не хочу. Ни за что.
Пятнадцать лет жизни Асуны Юки состояли из непрерывных сражений. Все началось с вступительных экзаменов в детский сад, потом было еще множество больших и маленьких экзаменов; Асуна справилась с ними всеми. Все было устроено так, что любая неудача сразу означала, что она никчемный человек, и Асуна продолжала бороться с этим грузом.
