– Он ждет вас в одном из космических ибарзельских портов, – тем временем добавил Фуджин Тао.
* * * * *
На этот раз силы были равны. По крайней мере так хотелось думать легату Гортензию, стоявшему на капитанском мостике "Ромула Братобойцы". Он имел четыре дециремы против трех македонских дромонов. В паре с "Ромулом" на македонскую флотилию заходил "Нума Помпилий"; на левом фланге римлян наблюдались "Великая Этрурия" и "Месть Илиона". Конечно, это была не самая удачная идея – свести в одну оперативную группу корабли трех разных классов, но выбирать не приходилось.
– Похоже, у македонцев тоже сборная солянка, – озвучил мысли командира старший помощник, центурион Сатурнин. – Я вижу "Молот Гефеста", "Аминту Благородного" и "Фиванского победителя".
– А почему они выкрасились в красный цвет? – поинтересовался Гортензий, уставившись на тактический экран.
Старший помощник пожал плечами.
– В моем накопителе об этом ни слова. Кто их знает, какой-нибудь "священный отряд", "гвардия космократора", "знак доблести" и прочая македонская дребедень.
– Кто ими командует? – последовал куда более важный вопрос.
– Скорей всего, стратег Мемнон, старший офицер "Аминты". Мы о нем почти ничего не знаем.
Легат рассеянно кивнул.
– Хорошо, продолжим.
Отряд легата Гортензия совершенно случайно заглянул в эту систему. Строго говоря, она была нейтральной. Но нейтралитет, не подкрепленный мощным флотом и атомными катапультами, в настоящее время ничего не стоил. Как и в этом случае. Единственная обитаемая планета синей звезды была заселена бедными африканскими колонистами, прибывшими на борту транспортных кораблей, нанятых на таланты какого-то благотворительного общества из Аурентины. Транспортники тут же вернулись на Терру. Планетка пробивалась сельским хозяйством; весь ее флот состоял из одной патрульной либурны. Легат Гортензий вежливо поприветствовал ее при входе в систему. Аурентинский капитан (женщина) что-то пробурчала в ответ и оборвала связь. Римский офицер подозревал, что еще до этого она имела серьезный разговор с македонскими дромонами и твердо решил как следует допросить мерзавку… как только с гречишками будет покончено.
– Двести тысяч миль, – доложил центурион.
– Пора их пощупать, – объявил Гортензий. – Носовые катапульты… все, кроме "Этрурии"… приготовиться… ЗАЛП!
"Великая Этрурия", новейшая децирема класса "Провинция", несла новое оружие, и легат не хотел раньше времени подставлять ее под удар. Кроме того, на этой орбите главный калибр "Этрурии" будет бесполезен…
– Контакт, – кисло сообщил Сатурнин несколько минут спустя. – Слишком большое расстояние, их защита отразила все снаряды.
Гортензий кивнул, он и не ожидал другого ответа. На такой дистанции справились бы даже македонские растяпы.
– Подойдем поближе.
Сражение разворачивалось на орбите четвертой планеты системы, в 350 миллионах миль от горячей синей звезды. Жаль, планета и ее три сателлита остались позади. Гортензий обожал такие системы, идеальное поле для засад и сложных маневров. Ничего не поделаешь, придется сражаться в полной пустоте.
– Они разделились, – внезапно доложил центурион. – "Молот Гефеста" отвернул направо.
– "Месть", "Этрурия", займитесь им, – мгновенно принял решение легат.
– Вас понял… понял… – отозвались капитаны названных кораблей.
– Вы уверены, командир? – шепотом спросил Сатурнин.
Гортензий кивнул.
– Что бы не стояло за этим маневром – бегство лидера, хитрость, ловушка, отвлечение внимания. Они должны справиться.
– Остальные два дромона также меняют курс, – подвердил свои подозрения старший помощник.
– Предложить им сдачу? – вслух подумал Гортензий. – Греки обожают капитулировать…
– "Молот Гефеста" снова изменил курс. Сближается с "Илионом" и "Этрурией".
– Кончайте его, ребята, – хладнокровно уронил Гортензий.
– Залп! – прокомментировал Сатурнин. – Сейчас…
– Какого Орка?… – прошептал ошеломленный Гортензий.
Его широкий тактический экран принимал сразу несколько картинок. Сейчас он уставился на одну из них, траслировавшуюся с борта "Илиона". "Этрурия" была ближе к одиночному македонскому кораблю, и первой приняла удар. Вражеский дромон выстрелил только один раз… если это можно было назвать выстрелом. Невероятно яркая вспышка едва не ослепила экраны и смотревших на них людей. Одно ничтожное мгновение – и "Этрурия" просто исчезла. Словно испарилась.
– Нет, не может быть! – внезапно закричал обычно хладнокровный командир "Мести Илиона". Секунду спустя его корабль тоже исчез. Вспышка – и больше ничего. Пустой космос.
– Что это было? – легату потребовалось три секунды, чтобы вернуть себе дар речи. Его старший офицер лихорадочно прокручивал запись.
– От них ничего не осталось. Ни обломков, ничего. Я не вижу ни единого сигнала. Они даже не успели сбросить "завещание".
"Завещание" – в других мирах его называли "черным ящиком".
Легат и его старший помощник переглянулись.
– "Греческий огонь", – прошептал Сатурнин. – Так это не просто слухи… – Он откашлялся и снова уставился на экран. – Македонцам тоже досталось, последний залп повредил "Молот Гефеста". Но он на ходу.
– Это не имеет значения, – покачал головой легат. – Мы даже не поняли, как ЭТО действует. Ваши предложения, центурион?
– Драпать, – озвучил кощунственную мысль Сатурнин. – Раньше у нас не было вообще ничего, кроме слухов. Теперь записи, показания приборов, датчиков и накопителей. В порту разберутся. Это слишком важная информация, нужно доставить ее домой.
– Согласен, – кивнул Гортензий. Он не боялся умереть, но сейчас это было бессмысленно и невыгодно. Решение принято. Он посмотрел на экран. Теперь все три македонских корабля заходили на уцелевшую двойку римлян. Что делать? Оставить здесь "Нуму", пусть прикроет…
– "Нума", внимание.
– Слушаю, – загробным голосом отозвался капитан "Нумы". Очевидно, его одолевали те же мысли, но он был подчиненным.
– "Каждый сам за себя", – озвучил легат один из самых кощунственных приказов, тем не менее предусмотренный Римским Военным Кодексом. – Вернуться в порт любой ценой. Доставить информациюю. Как поняли?
– Вас понял, выполняю.
– Конец связи.
Несколько последующих минут прошли в гробовом молчании, нарушаемом лишь щелчками кнопок и шепотом младших офицеров.
