— А если я предложу вам сто долларов?..
— Дело совсем не в цене. — Я беззаботно улыбнулся. — Она мне досталась за десятку. Подержу у себя, может, она счастливая? Недавно я остался в живых, а в наши дни это уже везение.
Я направился к двери. Седой, обогнал меня, указал дорогу обратно в зал с кремовым ковром.
— Сколько я вам должен? — спросил я, доставая бумажник и непринужденно улыбаясь.
— Да что вы! — Седой отмахнулся от денег, — но если все же вы передумаете…
— Я вам первому сообщу, — пообещал я. Он наклонил голову, а я продефилировал в сторону лифта. Уже у дверей я обернулся: в большой комнате, где шел прием, стали гасить свет. В лифте я снова вынул из кармана золотой кружок и внимательно его осмотрел: вмятина, оставленная моими зубами, исчезла. Заблун подменил монету.
Бизнес и любопытство для Сэла Анзио — вещи, исключающие друг друга. Пятидесятидолларовая бумажка, перешедшая к нему, обеспечила мне беспрепятственный доступ в никем не занятый номер на двадцать девятом этаже, что находился в пустынном северном крыле отеля. Отсюда был виден абсолютно весь западно-восточный блок, тем более что Сэл снабдил меня и сильным биноклем, который позаимствовал в бюро забытых вещей. Еще десятку стоили мне услуги парня, нанятого следить за каждым шагом Седого, жившего в отеле под именем Р.Сэтис.
В первую же ночь я заказал ужин на 12 ночи и съел его в темноте, наблюдая за деятельностью «нумизматов», которых видел в освещенные окна занимаемых ими двух этажей. Не могу сказать, что это было захватывающее зрелище. Мистер Заблун что-то вещал группе людей, а они слушали его с безразличием монументов. Входили и выходили какие-то мужчины, двигаясь неторопливо и с достоинством. Я не видел, чтобы нумизматы ели или пили, женщин тоже не наблюдалось. Не заметил я, признаться, и каких-либо занятий нумизматикой.
Через несколько часов бесплодных наблюдений я покинул пост, прошел в свой номер и лег в кровать. Перед сном я успел подумать, что вряд ли Заблун присвоил монету ряди золота. Уж очень странно он держался. Тут все сложнее.
А может быть, это моя фантазия, и монета вообще не имеет никакого-отношения к истории с моряком. Что если он был опасным преступником, а анонимные парни — агентами ЦРУ, которым приказали пристрелить его на месте. То, что они стреляли в меня, могло оказаться заурядной ошибкой.
Опять не сходится… Трудно представить, чтобы цэрэушники стреляли так отвратительно, как эти безликие. Мои размышления прервал телефонный звонок.
— Мэл, происходит что-то странное, — услышал я голос Сэла. — Эти твои
— как их, филателисты? — почему-то страшно переполошились. Твой приятель Седой выскочил через парадный подъезд пару минут назад и теперь орет на служащего гаража, чтобы тот немедленно вывел его машину. А она, черт возьми, стоит в самом низу, на четвертом уровне.
— Я спускаюсь, — крикнул я. — Достань мне машину — любую!!! Причем прежде, чем Седой получит свою.
Шесть минут спустя (если верить моей «Омеге») я уже устраивался на сиденье приземистого автомобиля, который подогнал Сэл.
— Ради всех святых, верни потом машину, — молил Сэл. По лицу его стекали капли дождя. — Я позаимствовал ее у нефтяного короля, что остановился в центральном корпусе.
— Можешь доложить, что я украл ее, — сказал я на прощание, вручая Сэлу еще пятьдесят долларов.
Турбины ровно загудели, как только я прикоснулся к стартеру, под черным квадратным капотом таилась страшная сила. Я вывел машину из укрытия, понаблюдал, как Седой вместе с тремя другими «нумизматами» садится в свой тяжелый темно-бордовый «Моноджаг», и дал им отъехать на добрую сотню ярдов. Только после этого я осторожно двинулся за ними.
Этот город, старый добрый Майами, я знал когда-то очень хорошо, но то было давно. Ураганы и наводнения оставили страшные следы. Однако большая часть города — та, где расположены знаменитые роскошные двухсотэтажные отели, магазины с умопомрачительными ценами, особняки богачей в центре ухоженных лужаек, словом, престижный район к северу от Рио — все это уцелело.
Я мчался по Флаглеру, под многочисленными виадуками шоссе 509, соединяющего разные штаты, ни на минуту не упуская из виду «Моноджаг». Мы свернули к западу, в район массивных бетонных складов и пищевых фабрик. Теперь я вел свое авто медленно, почти что полз со скоростью десять миль в час. Темно-бордовая машина впереди меня остановилась. Я прижался к обочине и тоже затормозил. Из «Моноджага» проворно выскочили двое, их фигуры отбросили длинные, нелепые тени — рядом светил уличный фонарь. Не заметив моей машины, они вернулись к началу переулка и углубились в него. Водитель снова завел авто, довольно быстро достиг следующего угла и свернул налево, потом еще раз налево. Хлопнули дверцы машины. «Моноджаг» я настиг уже пешком. Он стоял с открытой дверью. Рядом находились двое: один из них был, видимо, Седой, официально — мистер Сэтис. Пройдя пару шагов, они моментально скрылись, словно прошли сквозь стену.
Немного поразмыслив, я догадался, что они с другого конца заходят в тот переулок, где исчезли первые двое. Понятно, кого-то окружают.
Но они учли не все. Там, где я оставил «свое» авто, между солидными фасадами домов спряталась узкая щель. Я не был уверен, но очень надеялся, что эта щель пересекает переулок, куда вошли «нумизматы». А если так, то «кролик», за которым они охотятся, найдет ее. Недолго думая, я нырнул в щель навстречу кому бы то ни было.
Не было слышно ни выстрелов, ни криков — хотя погоня происходила где-то рядом, в складах. Не попалось даже случайного пьяного. Стоял лишь ваш покорный слуга, чувствовавший себя довольно нелепо в пальто, надетом прямо на пижаму, в ботинках на босу ногу в три часа ночи да еще под дождем. Я не сводил глаз с монолитной стены склада и пытался понять, почему еще несколько минут назад я с таким упорством стремился сюда. А может, эти склады принадлежат Седому? Возможно, он крупный импортер каких-то товаров, а сегодня приехал проверить, нет ли в помещении мышей. Не исключено, что он член добровольной пожарной команды и пытается предупредить воспламенение. Меня вдруг охватил жгучий интерес к тому, что он делает там, внутри склада; захотелось просто подойти к нему и сказать:
— Привет, мистер Сэтис, я случайно заметил, что вы отъехали куда-то среди ночи, и вот решил исследовать за вами…
Но тут из узкой щели между домами послышались какие-то звуки, напоминающие осторожные, торопливые шаги. Я прислонился к стене, прижимая к груди свой 38-калиберный, словно священник — крест. Теперь можно было расслышать дыхание, прерывистое и тяжелое, как у загнанной жертвы. А позже
