— Охи сколиан.
«Не знаю сколийского», — перевел центр.
— Английский?
— Охи инглиш.
«Как сказать по-гречески „переводчик“?» — подумала я.
«Диэрменеас», — ответил центр.
— Диэрменеас? — обратилась я к женщине. — Сколиан. Диэрменеас.
— Эфаналабете? — спросила она. Центр перевел это как «Повторите еще раз?»
Я сделала еще попытку:
— Диэрменеас.
— А… — Морщины на ее лбу разгладились, и она махнула рукой, приглашая нас следовать за ней.
Она отвела нас в маленькую комнату с единственным столом, окруженным нервоплексовыми креслами. Три стены были гладкими, на четвертой виднелась большая панель из матового стекла. Я решила, что панель прозрачна, если смотреть на нее с другой стороны. Одним словом, комната для допросов.
Женщина вышла. Рекс поморщился, глядя на кресла.
— Тебе не нравится обстановка? — улыбнулась я.
Тут дай Бог справиться с эмоциями людей, не говоря уже об усиливающей их этой штуке…
Я потрогала пальцем нервоплексовую спинку ближайшего сиденья, и она мягко толкнула меня в ответ. На самом деле нервоплекс всего только реагирует на напряжение наших мышц. Однако эмпаты взаимодействуют с нервоплексом: напрягаются, когда он пытается расслабить их мускулы. Так что в конце концов он усиливает наши собственные эмоции. Беда в том, что Демоны впитывают эмоции как губки; ощущения других людей все равно что наши собственные. Даже самым дисциплинированным и закаленным из нас доводится испытывать кратковременные сокращения мышц при воздействии чужих эмоций.
Отворилась дверь и в комнату вошел юноша. Он направился прямо к Рексу и с улыбкой протянул ему руку.
— Привет, — произнес он на безупречном сколийском. — Меня зовут Тиллер Смит.
Рекс выпучился на него, потом покосился на меня.
«Возьми его руку и покачай вверх-вниз», — подумала я.
Рекс схватил его руку и энергично потряс.
— Грациас, — произнес он одно из немногих известных ему земных слов.
Тиллер зажмурился и с усилием освободил руку из стальной клешни Рекса.
— Миссис Карпозилос сказала, что вы хотели заявить о преступлении.
«Кой черт он обращается ко мне? — подумал Рекс. — Скажи ты ему, пусть знает, что ты старше меня по званию!»
«Может, он не разбирается в наших знаках отличия».
Вслух же я сказала:
— Не о преступлении. Мы надеемся предотвратить его.
Тиллер посмотрел на меня, покраснел и отвернулся. Он покосился на рукав куртки Рекса, потом на мой рукав, потом снова на Рекса.
— Простите… — произнес он наконец. — Я… я никогда еще не работал переводчиком. Я здесь просто посыльный. Я… у меня нет опыта. — Он беспомощно развел руками. — Я даже не посмотрел на ваши нашивки…
Я взглянула на свой рукав. На черной ткани выделялись серебряные полоски и золотая лента на манжете. Куртка Рекса почти ничем не отличалась от моей, только золотых лент у него было две и потоньше.
— Я Соскони Валдория, праймери, — я кивнула на Рекса: — Рекс Блекстоун, секондери.
Тиллер ошалело посмотрел на меня:
— Так вы Имперский адмирал?
— Я праймери. Это не совсем одно и то же.
— Но разве звание праймери не равно званию адмирала?
— Звание равное, — ответила я. — Но это не одно и то же. Ранг праймери присваивают Демонам, и только Демонам.
— Кибервоины! — восхищенно выдохнул Тиллер. — Телепатические компьютеры, да? Я читал об этом… О! — Он хлопнул себя по лбу. — Ну и дурак я! Вы пришли сюда вовсе не отвечать на мои дурацкие вопросы.
Простите меня.
— Ничего страшного, — сказала я. И правда, даже приятно было встретить кого-то, кто не жаждал, чтобы мы убрались как можно быстрее.
Мы с Рексом переглянулись. Ни он, ни я не испытывали желания сесть.
Подумав, Тиллер предложил:
— Есть идея. Почему бы нам не пройти ко мне в кабинет? У меня там классные кресла. — Он покосился на нервоплекс. — С нормальной, матерчатой обивкой.
— Идет, — кивнула я.
«Кабинет» Тиллера представлял собой что-то среднее между комнатой для отдыха и кладовкой. Стены были уставлены полками с голокнигами и старомодными печатными фолиантами. Повсюду валялось оборудование: оптические приборы, разобранные голоэкраны, детали компьютерных блоков, провода с разъемами и датчиками для интерфейсов «человек/компьютер», даже детали боевых лазеров. Картину довершали мотки проводов, свисавшие со всего, что хоть отдаленно напоминало крючок. Обещанные кресла были погребены под коробками голофильмов.
— Вот. — Тиллер скинул хлам с трех кресел, подвинув их к такому же заваленному столу.
Я выбрала кресло с кожаной обивкой, приятно заскрипевшей под моим весом. Рекс угнездился в зеленом кресле. Тиллер уселся в третье, достал из кармана тонкий стержень и похлопал им по колену. Стержень зажужжал и развернулся в гибкий экран, над ним зависли в воздухе темные буквы. В углу экрана светился символ, по которому я предположила, что наш разговор записывается.
— О'кей. — По мере того как Тиллер говорил, слова его выстраивались на экране. — Расскажите мне, что случилось.
— По Аркаде разгуливает купец. Аристо, — сказала я.
Тиллер застыл:
— Ну и что?
С минуту я оценивающе глядела на него.
— Вам известно, почему мы зовем эйюбиан купцами?
Он кивнул:
— Да, знаю… Я дружу… дружил с человеком, находившимся на борту корабля, захваченного эйюбианским крейсером. Его семья скоро уже шесть лет как ищет его. По официальной версии его продали аристо.
— Извините. — Я-то знала, что шансы освободить его друга равнялись нулю. — Мы боимся, что аристо прибыл сюда именно за этим. Ищет Источников.
Руки Тиллера судорожно вцепились в подлокотники, и мои пальцы сразу же заныли.
— Вы считаете, он намерен похитить кого-то?
Рекс помассировал пальцы.
— Это вполне возможно.
— Я все-таки не понимаю, — признался Тиллер. — Зачем аристо лететь за этим на Делос?
— Поставщики — это эмпаты, — объяснил Рекс. — А эмпаты — большая редкость, особенно среди купцов. Возможно, он надеется, что найти их здесь легче.
— Эмпаты? — переспросил Тиллер. — Согласно официальной позиции Союза Миров их просто не существует.
— Это уже ваши проблемы, — пожал плечами Рекс.
Тиллер поднял руки:
— Я же не говорю, что мы все так считаем. Скажем так: эксперты пока не нашли подтверждений их существования.
Интересно, насколько официальное заключение отличается от неофициального.
— На самом деле существуют самые разные категории эмпатов: начиная с тех, кто просто воспринимает основные эмоции, и кончая теми, кто способен читать мысли.
