Первым делом Диармайд попытался вновь направить ману в объект. В этот раз он использовал карманный нож. Крохи энергии, по чуть-чуть, начали проникать в предмет. Изменений не было, но погодя лезвие покрылось влагой. Ди попробовал порезать ствол мандарина, никаких особых отличий от обычного ножа не было. У Нико эффект был потрясающим, когда он напитывал меч своей магией, он оставлял ожоги и легче пронзал различные предметы. Тут было два варианта, или стихия воды не даёт преимуществ в подобном, или Диармайд ещё слишком слаб. Он продолжал вливать энергию в нож, пока лезвие, в котором было её больше всего, не стало скучиваться. Ди не остановился, внимательно наблюдая за деформацией. Нож превратился в бесформенную несуразицу, лезвие выгнуло и покорёжило, а пластмассовая рукоять потрескалась и осыпалась. Из ножа удалось вернуть только часть маны.
Следующим экспериментом стало управление энергией в своём организме. Это было проделать проще, чем помещать её в сторонние объекты. Сила волной тепла переливалась из одной части тела в другую. Когда Диармайд направил её в сердце — ритм сердцебиения ускорился, время замедлилось. Лист, падающий с дерева, плавно опускался, зелёный попугай неспешно парил в воздухе плавно хлопая своими маленькими крылышками. Парень почувствовал нарастающую боль в груди. Он переместил из органа энергию, не желая больше ускорять его, сердечный ритм замедлился, боль усилилась, дыхание стало быстрым и прерывистым. Понадобилось много времени, чтобы восстановить силы, это было опасно.
Диармайд спустился вниз к мелководному, почти пересохшему ручейку, заросшему высокой травой. Он окунул руку в прохладную воду и оставил несколько капель на листе лопуха. Ди вновь попробовал поднять капли в воздух, но они упорно сопротивлялись, отзываясь только едва заметной дрожью.
Обессиленный Диармайд рухнул на спину, укрывшись от закатного солнца в высокой траве. Он тяжело дышал, а его лоб был покрыт испариной. Стрёкот кузнечиков убаюкивал, сон незаметно поглотил расслабленный разум.
* * *
Была осень, туманы над лесами Ирландии окутали все низины, только гребни холмов, укрытые ржавеющими от осени деревьями, выныривали из туманного моря.
Финн и его дружина ехала в Тар, где жил король Кормак на чьей дочери хотел жениться прославленный полководец. Финн когда-то был бравым воином, его могучая стать была видна даже в преклонном возрасте, но и время уже брало своё — волосы тронула седина, мышцы одряхлели, на коже появились борозды морщин. Диармайд ехал в конце процессии, к седлу были приторочены любимые копья, в длинных тёмных волосах гулял прохладный ветер. Ему было под тридцать, и он уже прославился как великий воин и не менее великий искуситель женских сердец. Он нередко попадал в глупые переделки из-за женщин, но благодаря своим умениям легко из них выпутывался. Объявили привал, воины спешились.
— Диармайд! — крикнул Диорруинг, друид их отряда, чьи глаза во время боя горели зелёным пламенем. Он не был похож на тех друидов чьим мудрым советам внимают владыки. Диорруинг был молодым юношей с пушком под носом. — Иди сюда. Друг, ты славишься своей удалью у женщин. Поделись с нами своим уважаемым мнением, как считаешь, сможет ли наг Голл найти себе пару на ночь на пиру в честь помолвки Финна. — суровые, хмурые воины заулыбались.
Голл был могуч, но невзрачен. Он не шёл ни в какое сравнение со стройным высоким Диармайдом. Тучен и широк в плечах он больше походил на борова в человеческом обличии. Диармайд понимал, Диорруинг хочет пошутить над товарищем и поднять себе авторитет, ведь он был одним из самых молодых дружинников.
— Голл, стань вот здесь. — Друид схватил большую, как древесная ветвь руку Голла и поставил его рядом с лошадью. — Ты можешь различить, где лицо Голла, а где лошадиный зад? — по отряду прошла волна смешков.
Диармайд встал рядом с Диорруингом и подперев подбородок пальцами, оценивающе глянул на Голла и на его лошадь. — Быть может лицо Голла и не краше лошадиной задницы. — Сказал он, лицо могучего воина начало багроветь от гнева. Голл славился своим боевым искусством, а в словесных баталиях был совсем не силён, предпочитая любые споры решать кулаками. — Но мне неважно это. В бою я предпочту доверить спину брату, не раз спасавшему мне жизнь, а не красивейшему из детей Дану. — Гнев Голла угас также быстро, как и появился. Он отошёл в сторону и дружески хлопнул Диармайда по плечу, от чего тот сделал шаг вперёд. Дриорруинг ушёл огорченный провалом своей каверзы.
Финн стоял на пике холма и смотрел вдаль. Он был хмур и задумчив. Диармайд встал рядом с дядей. Он понимал его волнения, пускай Финн и был могучим и удалым воином — ему сильно не везло в любви. В его возрасте почётные воины уже нянчили внуков, а у него не было даже сына. Позапрошлая зима унесла его жену. Пока они с дружиной были в отлучке, стая волков под предводительством заколдованного вожака уничтожила их деревню, не уцелел никто.
Диармайд сжал плечо Финна, приободряя его. Дядя уже давно готовил его как своего приемника и не раз говорил всем — после его смерти руководство дружиной перейдёт к Диармайду. Никто не возражал, он уже давно был сердцем отряда, которого искренне поддерживали все.
Зашуршал тронутый осенью подлесок, разведчик выбежал, запыхавшись и выплюнул: — Пикты!
Вялые воины в миг приободрились, они начали готовиться к бою. Диармайд побежал к лошади за своим верным копьём. Необычный выбор для уже богатого и прославленного воина, но Диармайд любил это оружие, да и обычным его точно не назовёшь. Двухметровое чёрное древко из резной кости с золотым наконечником поблескивающим слабым светом. Это оружие уже давно стало для молодого воина смыслом бытия на острие которого сосредоточилась вся его жизнь.
Будучи невероятно сильным, Диармайд в первую очередь полагался на ловкость и сноровку, предпочитая тяжёлой кольчуге легкую броню, не сковывающую движений.
Тенью из леса начали выбегать пикты — в лохмотьях, разукрашенные грязью они были свирепы и кровожадны. Диармайд первым ринулся в бой. Он как хорёк ловко маневрировал в стане врага точно и умело жаля на смерть. Укол в глаз и бородач завалился на землю, взмах и другой противник, захлёбываясь кровью упал на колени хватаясь за перерубленное кончиком лезвия горло. Диармайд был умел и проворен, ленивым отмахом он отразил летящую в него стрелу.
Финн рядом орудовал своим громоздким клеймором, он рубил головы без промаха, прикрывая спину племяннику. Послышалось шипение, огненный шар полетел в Диармайда, тот метнул свое оружие, пронзив вражеского колдуна. Когда золотое лезвие наткнулось на невидимый щит, во все стороны брызнули искры, но сила удара была такова, что щит поддался и копьё на три ладони вошло в грудь магу.
Диармайд встал над тлеющим телом, Голл превращался в угли. Великан встал перед огненным шаром спасая друга от смерти.
* * *
Ди проснулся тяжело дыша, как делал всегда, когда ему снились эти странные сны, где он был всего лишь сторонним наблюдателем. В детстве он отдал бы всё что угодно лишь бы избавиться от этих кошмаров с бесконечными битвами и монстрами. Но сколько раз в итоге эти знания, почерпнутые из наваждений, спасали ему жизнь? Даже смешно, сейчас его реальность отличалась от сна только временем, бесконечные битвы и монстры, прячущиеся иногда за людскими лицами. Было утро, он с ног до головы был покрыт утренней росой, солнце уже вставало над горизонтом. Пора в путь, сегодня он прибудет в Спарту.
Глава 5
Пожалуй, это был первый крупный город посещённый Диармайдом, не обнесённый бетонной стеной. Прошмыгнуть мимо патрулей было не сложно — их основной целью была защита граждан от изменённых зверей, а не задержание беглых магов, прошедших частичное обучение тенью.
Спарта была совсем не тем городом, который ожидал увидеть Ди. Ни тебе серых однотипных зданий похожих на бараки, а очень даже типичная для Греции невысокая застройка, ни толп хмурых солдат ходящих по мостовым исключительно строевым шагом. Были, конечно, и отличия, самым приметным из которых — Спартанская Военная Академия. Её громада больше походила на греческий храм, чем на учебное заведение. Возможно, это и был именно храм — храм войны. Он был настолько огромным, что разглядеть его можно было с любой точки города, подобно окружающим город горам, возвышающихся на горизонте.
