— Осуждать чужие желания — это не совсем корректно. — Попытался я сгладить углы, опасаясь резкой реакции Кларка. Практически все увлечённые люди готовы с пеной у рта отстаивать свои убеждения, и я предполагал, что Кларк в этом плане нисколько от основной массы не отличается. А допустить, чтобы он и Дигон поссорились, когда этого можно избежать… — Кларк, не обращай внимания. Дигон бывает слишком прямолинеен…
— Нужно быть полным дураком, чтобы обижаться на правду. — С понимающей улыбкой на устах качнул головой Кларк. — Особенно если правду эту до тебя пытается донести хороший друг. Но есть один момент, о котором вы не знаете, но который в корне изменил мою жизнь.
— Эй-эй, трижды подумай, прежде чем делиться секретами…
— В молодости я рассказывал об этом практически каждому встречному. Наверное, по этой причине меня и считали слишком странным даже для мага.
— Но мне ты об этом ничего не рассказывал. — Произнёс Дигон нахмурившись. — Почему сейчас?
— Раньше я странствовал по миру, а после… наверное, не выдавалось подходящего момента? Так или иначе, но сейчас я хочу рассказать всё, чтобы ни ты, Дигон, ни ты, Золан, смогли понять, что мною движет, и не считали меня… странным.
Странным… Ха! Кем тогда выгляжу я, ежегодно выбирая себе жертву среди осужденных на смерть преступников?
— Если ты правда этого хочешь, то… — Как обычно, красноволосый не стал тянуть кота за хвост. Обо мне он, видимо, как-то забыл. — … я весь внимание.
Кларк опустил веки на секунду, наполнил опустевший бокал — и отчаянно шагнул в неизвестность навстречу нашей реакции. Глядя на него, для себя я решил, что что бы там ни было, осуждать синеволосого учёного я не стану.
— Вы должны знать, что чем раньше ребёнок начинает развивать свой магический талант, тем выше его шансы преуспеть в будущем. В теории, магом может стать каждый, но на практике приставить к каждому новорожденному личного наставника просто невозможно. — Кларк решил зайти издалека, но мы и не думали возражать. Я понимал, что ему надо собраться с мыслями, а Дигон… чёрт знает, что творится у него в голове, но он тоже молчал. — Можно считать большой удачей, если ребёнок сам начинает развивать свою магию — и я был как раз из этого числа. Вот только к этому меня сподвигла не случайность, а… видения. Мне было четыре года, когда я неожиданно осознал, что моя жизнь разделилась на то, что было “до”, и то, что будет “после”. В ту ночь я впервые увидел отличный от нашего мир, полный необъяснимых, абсурдных вещей. И эти вещи… они заинтересовали меня. Полный любопытства, я сначала попытался найти нечто похожее на них, и именно тогда понял, что в этом мире ничего подобного не существует. Следующим шагом стала попытка создать эти вещи, прибегнув к тому единственному, что у меня было: магии. И чем больше я узнавал о ней, тем чётче и ярче становились регулярно приходящие видения.
Видения, другой мир… Вряд ли Кларк, будучи ребёнком, мог понять, что именно он видит, но говорил-то он сейчас, будучи взрослым и имея возможность всё как следует обдумать. В мире, куда меня забросил Всевышний, нашлось место и мне, и попаданцам, и космическим сущностям вроде Авалона — так почему бы не быть кому-то, видящему во снах иные миры? По крайней мере, причин в штыки принимать услышанное у меня попросту не было. Да и об удивлении речи тоже не шло.
— Со временем я окончательно убедился в том, что мои видения — не просто бред или картины из далёких миров, а уже произошедшие события. Со мной произошедшие, понимаете? Я когда-то уже жил, и отчаянно пытался избежать смерти. Но как-то так получилось, что “тот” я умер, а я нынешний смог ухватиться за ниточку, ведущую к его памяти. Вместе с памятью пришёл страх даже не перед смертью, а перед потерей себя. И ради того, чтобы избежать такой судьбы я и коплю знания. Даже если мне не удастся сохранить себя, то тот, новый “я” будет нынешним мною в чуть большей степени. Может, это покажется вам глупостью, но для меня это действительно важно.
Я мог многое сказать, но не собирался этого делать. События в жизни Кларка никак на меня не влияли, и я был не заинтересован в том, чтобы его судить, а помочь советом, по понятной причине, не мог. Нельзя просто так взять и сказать — да, братишка, ты прав на все сто, смерть это и близко не конец, а потому давай потрудимся на благо будущих нас! Почему? Да потому, что на безумца я не тянул, а в остальных случаях таким знанием могли обладать лишь люди, посвященные в самую страшную тайну этого мира. Его судьбу…
— И это всё? Такой сыр-бор из-за какой-то памяти о прошлой жизни? — Выдал как раз закончивший с третьей кружкой Дигон, непонятно когда успевший переместиться со своего места поближе к синеволосому, на плечи которого сейчас и опирался. — Тебе с самого начала не стоило этого скрывать. Хотя бы от меня.
— Это — твоя реакция на мой рассказ?
Кларк, казалось, сильно удивился обуревающему Дигона спокойствию. Я же исполнял роль молчаливого наблюдателя, справедливо решив, что меня тут вообще не должно было быть.
— А что я, по твоему, должен сделать? Голову тебе отрубить или на костре сжечь?
— …
— Молчишь? Значит, согласен. Не у тебя одного, Кларк, тараканы в голове города строят, это я тебе как повидавший на своём веку много-много дерьма человек говорю. Или… — Дигон ухмыльнулся чему-то, прозвучавшему лишь в его голове. — … да, так оно правильнее будет. У меня тоже есть кое-что, о чём я предпочитаю не особо распространяться…
— Так, друзья мои. — Я встал с кресла и поднял руки. — Я прогуляюсь, нужно сделать кое-что. Вернусь через четверть часа.
— Это ты так тактичность проявляешь, да? — Хохотнул красноволосый. — Сиди уж. Если бы я считал, что ты недостоин, то я бы сам тебя отсюда попросил. И вообще, дети должны молча внимать мудростям старших, пока те…
— Куда тебя несёт…? — С отчаянием в голосе пробормотал Кларк, параллельно стекая по спинке кресла. В какой-то момент его глаза блеснули, и он, собравшись, повернул голову ко мне: — Мну… мне… Золан… Моё кольцо с указательного пальца. Сними, и брось его в… бокал.
Для того, чтобы из расслабленно-спокойного состояния перейти в боевой режим много времени мне не потребовалось. Секунда — и в моём исполнении довольно болезненное, но эффективное и быстрое очищающее заклинание прошлось по Дигону и Кларку, заставив тех согнуться в три погибели в попытках выблевать собственные внутренности. Вторая — и я, облачившись в слой панциря, незаметного под одеждой, срываюсь с места в стремлении как можно быстрее добраться до главного зала. Вот я торможу перед массивным арочным проёмом, поворачиваю за угол — и застываю на месте, вглядываясь в снующих тут и там гостей. Гвардейцы графа находились на своих местах, внедрённые в зал под видом представителей академии маги и мечники-защитники если и знали о происходящем, то виду не подавали. В то же время принц, ректор, члены совета… все были на виду, и прямо сейчас им, похоже, ничего не угрожало. Вот только как долго это продлится после того, как неизвестные провалились в своей попытке вывести меня из игры? И если они в своих расчётах учитывали меня, то что им помешает прибегнуть к использованию иных, более подлых рычагов давления? В городе — мои близкие, а разорваться на две половинки и быть одновременно в двух местах я точно не смогу.
— Зол, что тут?
Сохраняя нейтральное выражение лица, я обернулся к Дигону. Почему-то меня не удивило то, что первым в себя пришёл именно он даже несмотря на объемы выпитого.
— Пока ничего. Что за яд?
— Какой-то наркотик, вызывающий желание выпить побольше, а сам яд — чёрт знает что, и сбоку, сука, бантик. — Прищуренный взгляд жаждущего крови Дигона прошёлся по всему залу, задержавшись на принце. — Когда меня травили последний раз, погиб хороший человек. И если бы я снова оказался беспомощным…
— Я предупрежу охрану и проконтролирую ситуацию в городе.
— Семья?
— Она. Отравить меня не получилось, но заложников ещё никто не отменял. Я управлюсь где-то за пятнадцать-двадцать минут, после чего вернусь сюда.
