Медичи использует что-то из своих умений, и участок пола начинает мерцать тёплым мягким золотистым светом. Впрочем, враги, стоящие на нём, достают не зефирки на палочках, а с воем сгорают заживо. При этом способность никак не вредит союзникам.
Под нашим диким натиском поголовье хьёрвардов быстро сокращается. Они явно не ожидали от отряда такой эффективности. В воздухе стоит рёв раненых тварей, смрад палёного мяса и меха. Пол пещеры устлан трупами монстров.
И тут сверху раздаётся приглушённый треск. Вскинув глаза на потолок, замечаю стремительно расширяющиеся трещины. Целые глыбы льда грозят обрушиться на наши головы.
Из разрывов в своде появляются белоснежные волосатые конечности. Подкрепление пришло этажом выше, и сейчас пытается замуровать нас в этой морозной гробнице.
Первый обломок величиной с холодильник летит вниз, чудом разминувшись с Шелкопрядом.
— Сука! Держите потолок! — орёт кто-то сквозь треск ломающегося пещерного купола.
Прицельно выбивать засевших над нами чудовищ — это всё, что я могу. Помешаю им доломать лёд, куплю отряду немного времени.
Несколько человек пытаются дотянуться до хьёрвардов уровнем выше. Раздаются выстрелы, вспышки энергии, но большинство атак теряются в знакомой белоснежной мгле потолка, не достигая цели. Твари замаскировались, а у нас далеко не все имеют термальное зрение.
Жужжат плазменные винтовки, летят пули и всевозможные дальнобойные атаки, почти не причиняя тварям вреда. Зато ещё сильнее ломают потолок.
— Да прижмите уже этих отморозков! — рявкает Гарм.
Несколько белоснежных туш с воем срываются со свода, разбиваясь о пол. Их остервенело рубят на части, не давая регенерировать.
Краем глаза замечаю, как Оливия и Николай прекращают добивать остатки врагов, и фокусируются на новой проблеме. Николай, широко распахнув рот, выстреливает гейзером в сторону потолка, а Оливия прямо на ходу трансформирует потоки воды в прочнейший лёд, как раствором, сцепляя трескающиеся камни между собой.
— Уходим! Туда! — приказывает Никос, махнув рукой в один из тоннелей. — Раненных забрать! Недотрога, Тай, дайте нам тридцать секунд!
В этот момент один из монстров цепляет Эль Гато через грудную клетку, обнажив рёбра. Испанца отшвыривает назад, прямо на острые ледяные выступы. Клинок выпадает из его окровавленной руки. Бородатое лицо искривлено гримасой боли.
— Хавьер! — в ужасе кричит Санта Муэрте.
Бросившись к раненому товарищу, она разваливает зверя на две части вспыхнувшей косой, падает рядом с соклановцем и вбивает Регенеративный инъектор прямо ему в рану.
— Быстрее! Пока свод окончательно не рухнул! — выдыхаю я, подхватывая Эль Гато на руки.
Мария бежит за мной, попутно выпотрошив косой подскочившего противника. На нашем пути вырастает ещё один хромающий оппонент, но Шелкопряд, вынырнув с Изнанки, вгоняет прямой клинок ему в затылок.
Тай напряжён. Вижу, как вибрирует его тело. Гейзер забирает прорву арканы, но Недотроге нужно топливо, чтобы скрепить расходящиеся булыжники.
Через секунду я достигаю прохода в следующий тоннель, куда стекаются бойцы. Мимоходом швырнув испанца на руки Кастеру, выбрасываю в сторону Оливии плазменный кнут, не снимая с него защитного поля. Едва тот оборачивается вокруг её пояса, с силой дёргаю Криомантку на себя.
Девушка летит над полом и последние метры преодолевает, скользя по отполированной поверхности. К её чести, даже в этой ситуации не теряет концентрацию, превращая жидкость в крепчайший лёд.
Эрис не желает оставлять Тай одного. Она тянет его за собой, и тот пятится, не прекращая использовать свой гейзер. Потолок крошится всё сильнее. Сверху поголовье противников только разрастается. Как землеройки, они безустанно дробят потолок.
— Сухая! — выдыхает, опадая, Недотрога.
Грохот набирает обороты, и, уже не думая, я рвусь к товарищам Глайдом. Очередной Спурт. Падающие сверху обломки, будто зависают на страховочных тросах. Подхватить Николая, закинуть Ану на плечо, и обратный рывок.
Когда я влетаю в толпу соратников буквально в последний момент, позади складывается пещера. С оглушительным грохотом рушатся ледяные глыбы, поднимая облако осколков и снега.
Меня потряхивает, да… Не от страха за себя, а от мысли, что чуть не потерял очередного друга. А вот Тай вполне безмятежен. Благодарно кивнув, медленно выдыхает.
У нас есть раненные, но в этот раз обошлось без смертей. Это греет душу.
После стычки с хьёрвардами я скрываюсь в тенистом углу, где можно перевести дух и успокоить мысли. Спина и плечо ноют от ушибов — похоже, в горячке боя зацепило каким-то булыжником, а я даже не заметил. Хорошо, что основной удар принял на себя кинетический щит.
Прошедшие две битвы принесли мне суммарно суммарно 140 тысяч арканы с копейками. Если бы не обвал, получилось бы больше. Урвал трофеи с малой части тех, кто подвернулся под руку.
Внезапно чувствую на себе пристальный взгляд, и, обернувшись, вижу у стены Арианнель. Она стоит, скрестив руки на груди и не сводя с меня глаз. Её лицо не выражает никаких эмоций, только холодный интерес светится в стальных зрачках. Ей даже не нужен шлем или респиратор. Она вдыхает этот пронзительно-морозный воздух так, словно находится на прогулке в зимнем парке.
— Что-то случилось? — спрашиваю я.
Она с минуту просто смотрит на меня. Затем губы Горгоны чуть изгибаются в подобии усмешки, ещё больше акцентируя покрывающие их ужасные шрамы:
— Ничего. Просто наблюдаю, как ты растёшь с каждым днём.
— Расту? В каком смысле? — перегруженный событиями мозг плохо соображает.
— В прямом, — отвечает она. — Ты превращаешься в настоящего Стрелка Гилеада. Хладнокровного, сообразительного, готового жертвовать собой ради людей и миссии. Так и должно быть.
— Ты про эту ситуацию с Таем? — киваю в сторону мечника, беседующего о чём-то с Эрис.
— Нет, — бесстрастно отзывается она. — Ловушка, в которую вы столь смело зашли. Ваш отряд должен был остаться там целиком. У этого Испытания есть господин, и он очень не хочет видеть незваных гостей. Те кристаллы не оставили бы вам и шанса. Однако ты сохранил жизни своим людям. Неплохо, партнёр. Совсем неплохо. Выбраться самому, спасаясь бегством, ты мог бы запросто. Однако вместо этого бросился под удар спасать людей, как и полагается истинному воину. Я горжусь тобой за этот шаг.
Она говорит холодно и отстранённо, но в глубине её глаз мелькает искра гордости. Хоть эта бессмертная старуха и скрывает эмоции, но её слова воодушевляют меня.
— Я привёл нас в эту дыру. Моя вина. Мне и вытаскивать. Поступить иначе было нельзя. Я должен был спасти всех. Должен был, но не смог.
Последняя фраза оставляет во рту дурной привкус.
Арианнель щурится:
— Ты пытаешься взвалить на себя ответственность за
