– Этим и зарабатываете? – Пастуха заело.
– И причем немало, – засмеялся Бонд. – Только не бурой. А вы что, молодой человек, хотите раскинуть колоду?
– У меня другое хобби, – ответил Пастух.
Ну не нравился-таки ему Бонд. Ну слишком он был прост в общении, а точнее, развязан, обаяние его лилось через край, и Пастух хотел не хотел, а чуял легкую фальшивинку в щедро раскованном поведении Бонда. Хотя и понимал: это не специально к случаю, это стабильный метод поведения, метод легко, вольно и с успехом жить, карты для Бонда – не работа, а его стиль, его натура плюс выигранные денежки. Похоже, что так. И по-любому, если он как-то и связан с теми загадочными силами, которые теоретически хотят похитить Марину, то опять же как-то неловленно, ненавязчиво. Игрок! И если он и впрямь из неведомой пока команды ловцов, то, надеялся Пастух, если и не похитить они целят Марину, так, допустим, развернуть вспять. Похоже, время оттянуть. Вот зачем – неясно. Хотя выводы делать рано, да и не из чего пока, никаких внятных поводов подозревать мужика в чем-то нехорошем не имеется, просто мания преследования какая-то дурацкая у Пастуха обозначилась…
А Бонд, гад, не унимался.
– Какое ж у вас хобби, молодой друг? – настаивал он. – Обхаживать дам, которые малость постарше вас?
И тут вмешалась Марина:
– Не обхаживать, милый Борис Павлович, а сопровождать пожилую даму и оберегать ее от всяких соблазнов. Как, к примеру, партия преферанса или покера с профессионалом. А буру не люблю, тупая игра… Но я не могу отказать себе пойти на этот соблазн. Простите меня, Пастух. Борис Павлович, давайте карты! Играем в преф на вылет…
– Это как? – не понял Бонд. – Куда и из чего вылетать? Нас же двое.
– Что это меняет? Я же сказала: «на вылет». Нормальный карточный термин. Проиграл игру или серию игр – и вышел из игры. Просто ведь. Я чуть-чуть усложню, чтоб интереснее было. Кто проиграет, тот и сойдет на первой же станции. И будет ждать следующего поезда. Один-одинешенек. Игра по-крупному. Идет? Или слабо, а, Борис Павлович?
Это было очень круто, по мнению Пастуха. И нежданно…
Уж на что Бонд вальяжен был и раскован, а тут вот прямо онемел на пару мгновений, и какой уж там poker face, на роже удивление не скрыл. Пастуху это приятно было. Но махонький вопросик – не к Бонду, а вот как раз к Марине – всплыл, пакостник: а если Марина проиграет, то, значит, она пошлепает по шпалам, так?.. Де-юре – да, пошлепает, сознавал Пастух, но кто ж ее де-факто на шпалы-то пустит? Уж никак не он, не Пастух. И она это знает. Блефует заранее? Шельмовать станет? Или впрямь уверена в своей карточной победе?.. Вопросы есть, так, но кто ж их задаст? Будем подождать, как говорится, а там уж… Что «там уж», Пастух не знал. Но и не озадачивался лишним. Пустое. Всяко проходили – и живы-здоровы. И едем пока…
А Бонд, хищник битый-перебитый, пуганый-ловленый, уже снова вовсю улыбался, уже доставал колоду из кармана – ну, у нас с собой было! – уже махал бармену, чтоб тот убрал стол от остатков завтрака, и бармен поспешил-поспешил, посуду унес, салфеткой со скатерти какие-то крошки смахнул, спросил:
– Что-то из напитков? Может, шампанского?
– Тряхну стариной, – сказала Марина. – Коньячку мне, родной, принесите. Только хорошего. Есть у вас в России хороший?
– Непременно, – льстиво сообщил бармен. Ему явно нравились пассажиры. Тем более что одни они в ресторане остались. А и то верно: к обеду настоящая публика подгребет, а пока… – Армянский. Марка «Отборный». Раритет нынче. Специально храню…
– Всю бутылку неси, – распорядился Бонд. – Как прежде говорилось, разольем и распишем на троих.
А колода у него с собой была даже не распечатанная. Как, слыхал Пастух, уважающие себя игроки любят.
Он достал ее из кармана брюк, содрал обертку, положил колоду на стол.
– Вы с нами, молодой человек? – спросил у Пастуха.
– Я – пас, к сожалению. Не научился, – сказал Пастух правду.
Он не умел играть ни в преферанс, ни в покер, ни даже в буру, разве что в дурачка легко перекинуться, как это случалось еще в армии, в Чечне, в Таджикистане, потом – очень большая Африка, да и потом – когда армии перестали воевать в открытую и пошли не слишком-то и тайные, но все ж не объявленные войны в разных краях Родины, а еще потом и вовсе тайные – далеко за ее пределами, и уж не до карт стало… Разве что ну очень крупномасштабные иной раз надобились…
– Тогда вы будете «болваном». Не обижайтесь. Это виртуальный персонаж для игры вдвоем, в «гусарика», «болвану» сдают карты, как третьему, и открывают их. Уж извините, что так сказалось: вы у нас не виртуальный, а во плоти…
– Стерплю, – вроде бы по-светски ответил Пастух. Добавил ворчливо: – Болван во плоти.
Он вообще-то слыхал этот карточный термин-прозвище – «болван». Оно в данной ситуации всемерно подходило ему. А что? Двое заняты хоть каким-то, но делом: пас, вист, ремиз… А он, Пастух, кукует обок. Наблюдает за процессом пассивно. Но с другой стороны, отчего бы и не побыть болваном малость? От Марины все равно не отойдешь, значит – сиди, помалкивай, слушай карточные реплики. А если она все ж проиграет, то, похоже, и впрямь придется сходить с поезда. И что делать? Ждать следующего? Сутки где-то в жопе мира перекантовываться? Очень не хочется. К тому ж опасно. Плюс – исключено по определению. Так что оставался в теории лишь некий вариант: выкинуть Бонда за борт и сделать вид, что ничего не было. Это несложно…
Пастух молчал, потому что по его роли «сопровождающего от Академии наук» протесты не планировались. Его, Пастуха, дело – пасти Марину. И помалкивать в тряпочку.
Хотя позвонить Наставнику придется, если и впрямь Марине сойти выпадет. Какое-никакое, а все ж ЧП…
И покатилось.
– Вправду на вылет играем? – спросил Бонд.
– Вправду, – сказала Марина. – Кто по сумме партий проиграл, тот и выходит. Полагаю, если я продую, то нам с Пастухом придется сойти с поезда вдвоем.
– Просто садизм с мазохизмом какие-то… – нерадостно заметил Бонд. – Ну, как хотите. Желание прекрасной дамы – закон… Сколько партий?
– А сколько до обеда успеем.
И начали. И катилось все это не много, не мало, а почти полтора часа. Уж и к обеду люди подходить стали, уж и бутыль коньяка «Отборный» почти допита была, в основном Бондом, Марина второй бокал еле-еле цедила, уж и станция Белогорск за окном образовалась, стоянка полчаса, уж и Пастуху не сиделось, а хотелось как минимум походить по вагону-ресторану, размять ноги, даже выйти на перрон. А они играли. Пастух счет партиям потерял. Он и не подозревал, что Марина столь азартна, хотя играла она спокойно, очевидно расчетливо и как-то даже медленно: тянула паузы между сдачами…
