– «Волк-защитник», – повторил Егор. – Хорошее название для детской сказки.
– Я бы на твоем месте так не радовался. «Волк-защитник» – твой будущий противник.
– Вы хотели сказать – прошлый.
Терехов дернул уголком морщинистых губ:
– Хватит парадоксов и каламбуров, Егор. Отнесись ко всему серьезнее. Ставка «Вервольф» представляет собой комплекс из нескольких подземных этажей и одного наземного. Ты чего усмехаешься?
– Странно, что вы говорите о ставке в настоящем времени, – сказал Егор, дымя очередной сигаретой.
– Прошлое, настоящее и будущее находятся рядом, они, как три коридора внутри одного дома. Есть места, где все три коридора почти смыкаются. Их отделяет лишь тонкая стенка, и мы с тобой научились ее ломать. Впрочем, я тебе уже об этом говорил. Итак, я продолжу, если ты позволишь.
Егор примирительно поднял руки.
– Толщина бетонных, армированных сталью стен бункера – несколько метров. В центральной зоне расположены главные строения: помещение гестапо, телефонная станция, столовая для высшего начальства и офицеров, бассейн, двенадцать жилых домов для генералов и высших офицеров штаба, помещения для Гитлера и два подземных бункера. В восьми километрах от «Вервольфа», в районе села Гуливцы, находится ставка Германа Геринга, а в здании Пироговской больницы – штаб верховного главнокомандования сухопутных и военно-воздушных сил.
– Где они берут провиант, чтобы прокормить такую ораву народа? – поинтересовался Егор.
– В Виннице есть спиртзавод…
Егор усмехнулся:
– Да ну? Мне нравится ход ваших мыслей, профессор.
– Зубоскалить – это вполне в твоем духе, – заметил Терехов. – Я продолжу. Помимо спиртзавода, в Виннице есть консервный завод, а также большое огородное хозяйство. Они снабжают ставку всем необходимым. Участок по периметру ставки огорожен железной сеткой высотой два с половиной метра. Над ней натянуты два ряда колючей проволоки. Для простых солдат на территории комплекса есть несколько десятков финских домиков и бетонных бункеров – для защиты от бомбардировок.
– Как насчет электричества и воды?
Профессор провел пальцем вверх по карте.
– Вот здесь, на северном участке леса, построена электростанция. А вот тут, на берегу Южного Буга, стоит водонапорная вышка.
– Как можно покинуть ставку?
– В нескольких сотнях метров от ставки есть маленький аэродром для самолетов связи. Вот он! – Палец профессора переместился чуть в сторону. – В ставке огромное количество дотов, пулеметных позиций и позиций для пушек. А на высоких деревьях оборудованы наблюдательные посты. Воздушное прикрытие «Вервольфа» обеспечивают зенитные орудия и истребители, размещенные на Калиновском аэродроме.
– Здесь повсюду – «Волк-оборотень», «Вооруженный волк», «Волчье логово»… Почему именно волк?
– Гитлер обожал волков. Он считал, что имя «Адольф» переводится с древнегреческого как «матерый волк». Кроме того, сразу после Первой мировой войны Гитлер работал в качестве информатора рейхсвера, и он выбрал себе слово «Волк» в качестве позывного. Думаю, фюрер считал волка своим тотемом. У него было девять ставок в Европе, и четыре из них назывались «волчьими» именами.
Егор стряхнул с сигареты пепел и насмешливо заметил:
– Думаю, имей мы шанс познакомиться, я бы ему понравился.
– У тебя будет такой шанс, – заверил его Терехов. – Кстати, своего любимого пса Гитлер тоже называл Вольфом – Волком.
– Я ему точно понравлюсь! – улыбнулся Егор.
– Но потом он его застрелил, – добавил профессор. – Собственноручно.
Егор утрированно вздохнул:
– Это сильно понижает мои шансы. Но я все равно надеюсь на возникновение симпатии. Думаю, между нами при первой же встрече пробежит искра.
– Главное, чтобы это была не пуля, – заметил Терехов. – Подобраться к фюреру тебе будет очень нелегко. Его охраняет «бегляйткоммандо».
– Бегляйт… что?
– «Бегляйткоммандо», – повторил Терехов. – Личная охрана. Двадцать членов элитного подразделения «лейбштандарт СС», дававшего присягу лично фюреру. Этих парней прозвали «белокурыми волками». Они отличаются слепым фанатизмом и пренебрежением к смерти.
– Прямо самураи, – усмехнулся Егор.
Профессор посмотрел на него спокойным, холодноватым взглядом и сказал:
– В октябре сорок первого в Таганроге, мстя за шестерых убитых нацистов, «белокурые волки» за три дня убили четыре тысячи советских военнопленных.
Усмешка сползла с губ Егора.
– Я рассказываю это тебе затем, чтобы ты понимал, с кем тебе придется иметь дело, Егор.
– Я это учту, профессор. А теперь скажите: как мне найти браслет?
– Так же, как ты нашел предыдущие вещи. В момент твоего перемещения Квантовый навигатор вычислит «точку пересечения».
– То есть браслет сам меня «найдет»?
Профессор кивнул:
– Да.
– В чье тело я вселюсь на этот раз? Кто будет моим «носителем»?
– Ты с ним уже знаком. Бывший агент Абвера Георг Грофт. После ранения он ушел из разведки и перевелся в личную охрану Гитлера.
Лицо Волчка на секунд оцепенело, а затем он сухо усмехнулся и проговорил:
– Выходит, он все-таки сумел сбежать из английской тюрьмы.
– Выходит, что так, – сказал профессор. – И не без твоей помощи.
– Я спасал свою жизнь, – отчеканил Егор. – На его жизнь мне было плевать.
– И все же ты оказал ему большую услугу, когда порвал ремни. Но не будем об этом. Я рассказал тебе все, что знал сам, Егор. Если есть вопросы, задавай их, а я пока выставлю настройки Машины и заполню ванну раствором.
Украина, близ Винницы, мартовский день 1942 года
Денек выдался солнечный. Птицы щебетали в шевелюре сосен и лиственного подлеска так, словно не было никакой войны. Впрочем, здесь ее и не было.
Отъехав от маленького аэродрома, трехосный военный «Крупп» резво покатил по широкой лесной дороге. Егор сидел в машине рядом с солдатом-шофером и рассеянно поглядывал по сторонам. Он еще не совсем освоился в шкуре бывшего шпиона-диверсанта, а теперь гауптштурмфюрера СС Георга Грофта. Агент-убийца обладал большой волей, и время от времени Егор явственно ощущал его присутствие внутри своего сознания.
Завладев не только телом, но и памятью свого «носителя», Волчок чувствовал дискомфорт от того, что воспоминания, ставшие на время как бы его собственными, вступали в конфликт с моральной оценкой, которую давало этим воспоминаниям его настоящее «я».
