Навскидку в ней было около десяти метров в длину, не считая массивного подобия хвоста. Если только хвост может быть двухметровой булавой из толстых колец мышц, украшенных торчащими во все стороны шипами. И высота была тоже немаленькая, существо явно превосходило в холке того же гипер-урсуса, а те, стоя на задних лапах, были мне по грудь. Вот и думай тут: что это, откуда и что здесь вообще делает? Не считая главной мысли о том, почему таких вот красавцев ни разу никто не засек ни здесь, ни за пределами Парка. Интересная карусель тут закручивается, больше никак и не скажешь. Доведись мне встретиться с такой тварью прямо в лоб… черт его знает, что было бы, если честно. Очень уж она мне серьезной показалась, особенно памятуя о той самой ноге в ботинке. Явно бродяга не добровольно расстался с собственной конечностью, а ведь это была лишь та, что бросилась в глаза. Как мне показалось, человеческих конечностей там было предостаточно. Однако же…
— Что это?.. — Мне то ли показалось, то ли шепот Скопы стал очень напряженным и чуть дрожащим.
— Это? — Крюк привстал, осторожно выглядывая из-за кустов. — Гусеница, надо полагать. Разве не похожа?
— Какая еще гусеница? — Сдобный повернулся к нему. — Я чуть в штаны не наложил, когда увидел. Предупредить не мог, а?
— Такая вот гусеница… — Крюк, убедившись в отсутствии опасности, встал во весь рост. — А чем тебе мое определение не понравилось, интересно? Что касается предупредить, Сдобный, так я и предупредил, ты разве не помнишь насчет кустов?
— Да… — согласился тот. — Но…
— Вот такие тут обитатели, и хватит про это. — Голем посмотрел на него. — Двигаем дальше, время не надо тратить. И еще, ребят, внимательно смотрите по сторонам, очень внимательно. От тропы мы все-таки отошли, что совсем нехорошо. Надо теперь быть осторожнее и идти к фонарям. Если вдруг кого-то поведет в другую сторону, орите сразу… Иначе пропадете.
Вот молодец, что еще сказать? Снова натемнил, дал свои «цэ-у», и что хочешь, то и думай.
— А можно хотя бы немного больше информации, а, Крюк? — понимаю, что это хамство, но мало ли что впереди еще нас ждет? А так — может, расскажет про что-нибудь.
— Пикассо, любознательной Варваре нос оторвали, ты в курсе? — Голем внимательно посмотрел на меня.
— Не то слово, — буркнул я, понимая, что сейчас точно ничего не услышу.
— Ну, а чего ты тогда, не подскажешь? Давай, топай за мной, и все тут. Эй, рейдер, расскажу все, как только случай представится, не надувайся как мышь на крупу.
Как скажете, господин проводник…
Мы направились дальше, стараясь придерживаться тропы. После лицезрения «гусеницы» ощущения от Парка стали совсем непонятными. Очень уж страшным и нереальным оказалось создание, которое вышло прямо перед нами. Каким-то… нездешним. Да, именно нездешним его и можно было назвать. Ну, нет в Районе чего-то подобного, и не было никогда. Черт, да что же тут такое творится-то? Вот тоже, голова дурная, больше никак и не скажешь. Тут живым бы остаться, и то хлеб, а все туда же, разобраться ему, видите ли, приспичило. Тоже мне, Семенов-Тян-Шанский нашелся или Пржевальский, ага…
Монструозная гусеница Мельникова… о как. А что, такое название для подобной чуды-юды как нельзя лучше подходит.
Голем уверенно топал впереди, проходя под низко нависающими ветвями деревьев. Тропа, не очень четко различимая даже в ночники, ему явно была видна так, как и было нужно.
Почему на нас до сих пор никто не напал, вот что было интересно. Пару раз мне показалось, что в темных зарослях что-то мелькнуло, но, как ни странно, ничего не случилось. До выхода из Парка оставалось еще очень и очень далеко, и расслабляться я не собирался. Не то место. Фонари приближались, светя сквозь перепутанные ветви и лохмотья «лиан». Толстые стволы непонятных деревьев то тут, то там торчали среди стандартных берез, тополей, кленов и карагачей.
По спине постоянно пробегали целые шеренги трусливых мурашек. И ни капли не стыдно, особенно после этой многоногой дряни, которая утопала в непонятном направлении, оставив лично меня в оцепении и непонятке по поводу того — а что это было? И что нас могло ожидать впереди?
Мысли все так же крутились в голове, сплетаясь в кренделя, выписывая дуги и не укладываясь в четкую картинку. А вот ноги тем временем абсолютно спокойно и уверенно несли меня вперед. Тело давно наплевало на непонятного происхождения дурь, царившую в том месте, которым не только едят, и делало все на отработанных рефлексах.
Шаг… подошва мягко опускается на плотную, слежавшуюся траву, автоматически пытаясь нащупать что-то опасное и постараться избежать травмы.
Еще один… шейные мышцы равномерно напрягаются, поворачивая голову вправо-влево, не давая пропустить что-либо.
Чуть замедлились, Крюк насторожился. Указательный палец правой руки плавно ложится на скобу спуска, левая — поднимает ствол вверх, направляя его в ту сторону, куда развернулся голем.
Ну?!!
Вроде ничего, голем чуть расслабляется и продолжает движение. Ой, и не нравится мне это, ой, и не нравится. Слишком что-то гладко идет все, слишком гладко. Не может такого здесь быть, не должно просто быть такого гладкого пути, не может…
Крюк спокойно шагнул вперед, отведя в сторону большую ветку, закрывавшую ему дорогу, Сдобный двинулся следом за ним, стараясь не отстать. Что произошло, так и осталось для меня непонятным. Вы слышали, как в зоопарке орут слоны? Так вот, голем может кричать намного сильнее, и довелось мне до этого момента слышать этот рев всего один раз. Сейчас услышал во второй.
Он кричал, наверное, разом разбудив всю округу, если кто в ней спал, конечно. Мы со Скопой вылетели туда, где уже оказался Сдобный, спустя всего пару секунд после включения этого живого ревуна, когда он замолчал.
Открытая, большая поляна, подсвеченная светом тех самых фонарей, до которых мы неожиданно добрались, сразу и резко. Идущая с правой стороны еле заметная полоска асфальта, почти полностью покрытая травой. Смутная темная тень впереди, странная, угловатая. А, да это сто лет назад, наверное, установленный здесь один из первых реактивных истребителей, поднятый на большой постамент.
Громада голема неожиданно стала в два раза ниже, и это неудивительно. Крюк стоял на коленях, медленно заваливаясь на бок и держась единственной ладонью за голову. Послышался тяжелый удар, металлический лязг. И он упал, так что вздрогнула земля под ногами. Что это за хренотень, кто мне скажет?!!
И тут я почувствовал ЭТО…
Холодная липкая рука с длинными костистыми пальцами, именно такая, наверное. Возникла из ниоткуда прямо в моей голове, скрутив все внутри своими хваталками, заставив глаза вылезать из орбит, стискивая ее обжигающе огненным обручем боли. Больно, Господи ты Боже мой, как же неожиданно и страшно больно!!!
