— Дехкане только у Матчи. У Ахмадова — бандиты.
— Не суть. Неизвестно, кто безграмотнее. Для операции использовались совершенно не мифические взрывчатые вещества. В основном — самодельные заряды с дистанционным управлением. Неизвестные достаточно большими силами подобрались к лагерю, практически одновременно сняли посты, заминировали всю имеющуюся у Ахмадова технику, включая автотранспорт и орудия, установили заряды по территории лагеря. Потом разом взорвали технику. Часть фугасов была огнеметной, что привело к сильному визуальному эффекту. Одновременно оказывалось звуковое воздействие, похожее на волчий или собачий вой и «демонический» хохот, усиленные какой-то аппаратурой. На территории лагеря активно использовались «камнеметные фугасы» и опять же огнесмесь. Видимо, для создания впечатления о «вырывающихся из-под земли ифритах». Ну и погода им помогла. Нормальная спецназовская операция.
— Это всё?
— Техническая часть практически вся, товарищ полковник. Есть несколько странных моментов. В первую очередь, спецэффекты. Смысл их применения вполне понятен, но это категорически не в традициях любых известных нам служб. Особенно использование волчьего воя и гражданских акустических устройств.
— Уверен, что гражданских, Паша? — спросил Пилькевич.
— Абсолютно. Второе — массовое применение «камнеметных фугасов». Похоже, у нападавших есть некоторый дефицит боеприпасов, зато неограниченное количество взрывчатки. Нам не удалось найти достоверных следов применения штатных мин или гранат. Имеющиеся повреждения техники могли быть получены в результате детонации собственного боекомплекта.
— Ты хочешь сказать, — поднял бровь Рюмшин, — что они подобную хрень без единой мины провернули?
— Возможно. И третья странность. Часть часовых загрызена.
— Чего? — тут уже удивились оба полковника, — как это загрызена?
— Зубами. Точнее, волчьими или собачьими клыками. Причем, звери очень крупные.
— Крандец! — выругался Рюмшин. — Вот и инопланетяне появились. С собачьими головами…
— Или разумные псы метра полтора в холке, умеющие бесшумно убирать часовых, — добавил Пилькевич, — А еще они умеют пользоваться рацией… Черные, небось, собачки. А, капитан?
— Неизвестно, товарищ подполковник. А при чем тут окрас?
— Да есть у таджиков такая легенда про кара-шайтанов…
— Бог с ней, с легендой, — прервал Рюмшин, — продолжай, капитан.
— Так или иначе, — выполнил приказ Махонько, — но Шамсиджан клянется, что десять человек были с порванными глотками. А уж сержант в мистику ни на грош не верит. И не верил. По самой схватке всё. Поиски следов были сильно затруднены: их потоптали разбегавшиеся ахмадовцы и дождём посмывало. Однако нам удалось найти несколько кучек собачьего кала, определенно оставленного нападавшими. Кучки сравнительно большие.
— Ты, капитан, брось эти шуточки! Дерьмо он за собаками собирает!
— Вам смешно, товарищ полковник, а мы собачью версию еще как прорабатывали. И в дерьме этом пришлось поковыряться.
— И как? — язвительно спросил Рюмшин.
— Никак, дерьмо и есть дерьмо… На инопланетное непохоже. Больше на собачье. Главное: разобрались, чем эти песики питались. Ели они кашу с мясом. Не совсем как у нас в питомнике, но все равно не чабанские это собаки. Мышки в их рационе не основное блюдо. Хотя присутствуют…
Пилькевич с трудом удерживал смех. Менее сдержанный Рюмшин уже хохотал в голос.
— Говоришь, исследовали дерьмо инопланетных собачек? — выдавил он сквозь навернувшиеся слезы. — Не брезгуют нашими мышками?.. Ну, Паша, ну ты даешь… По делу у тебя что есть?
— Показания Шамсиджана Рахманова.
— Давай!
— На следующий день после операции к братьям поступило послание от «Иблиса».
— Ого!
— Так точно. Причем, принес его человек Ирбиса. Но интересно содержание. В дословном переводе с таджикского: «Дважды пришедший вовремя в третий раз может и не успеть. Сержанту лучше отдать честь полковнику».
— Ох уж эта восточная витиеватость, — вздохнул Пилькевич, — Шамсиджан это комментирует как-то?
— Да. И очень интересно. Утверждает, что двенадцать лет назад эти люди спасли ему жизнь в первый раз. Кто они, не знает, но это русские и военные. Первая фраза — намек на те события. Вторая — прямой совет лечь под нас.
— Ну, это понятно. И Матча этому совету последовала.
— Причем немедленно. Уважение Сержанта к писавшему послание очень велико.
— Если это русские военные, — сказал Рюмшин, — то неудивителен класс бойцов. Но где мы, а где Россия… По крайней мере, они нам не враги, это точно.
— И это не Ирбис, — добавил Пилькевич, — у него одни таджики, которые двенадцать лет назад пешком под стол ходили…
Таджикистан, окрестности Пенджикента
Чайхана стояла на обочине дороги. Именно чайхана, а вовсе не крепость, окруженная высоким забором, минными полями и пулеметами на вышках.
Немного кривоватый домик, несколько веранд. Крыша, еще не растерявшая старый, кое-где выкрошившийся шифер, опирается на столбы из неошкуренных бревен.
На верандах ждут гостей дастарханы. От чайханы повеяло миром, довоенными временами, домашним уютом.
Борис шумно сглотнул слюну и спросил:
— Поедим может?
— Давай. Может, и поедим, — мрачно отозвался Андрей, съезжая на обочину. — Заодно народ местный поспрошаем, может, знает кто чего. Похоже, мы уже в Тадже.
— Да. Судя по карте, те развалины на границе стояли. Пенджикент скоро.
— Тем более, глядишь, проясним обстановку. А то мандат наш, боюсь, здесь не действует…
— Умид говорил, союзники. И границы, как таковой, нет.
— То-то нас не то, что не проводили, даже письма сопроводительного не дали. Или уже не союзники, а вассалы?
— Да нет. Вроде союзники. Равные.
— Ага! Дружил волк с ягненком. Пока не съел.
Народу в чайхане почти не было. Только в углу пара аксакалов играла в нарды. Да чайханщик, подбежавший сразу, как появившиеся сели за стол. Мало кто сейчас по дорогам ходит. А ездят — еще меньше…
— Салям алейкум!
— Алейкум ассалам! Накормишь путников, ата?
По-русски чайханщик говорил очень плохо, но слова «шурпа» и «лагман» понимают все, на каком бы языке они и не говорили. А слово, более интернациональное, чем чай, надо еще суметь вспомнить. Может, какой англичанин и не договорился бы. Но те тут не выживают. Климат слишком сухой, туманов не хватает… Впрочем, особыми разносолами чайхана не баловала.
Шурпа была настоящая, на мясном бульоне, щедро сдобренная специями, с большим количеством лука, картошки и моркови и даже с курагой и сливами. Ну а чай… Просто зеленый чай. Что, собственно нужно человеку, остановившемуся поесть в дороге, кроме шурпы и зеленого чая? А когда чайханщик поставил на стол пиалу с небольшой горкой орзука, Седьмой чуть не онемел от неожиданности…
